Бред сивого кобеля - Вильмонт Екатерина Николаевна (читать книги txt) 📗
– Не собираюсь.
– И слава богу.
– Я собираюсь на ней жениться. И уже сделал предложение.
Нина Михайловна оторопела.
– А она что?
– Практически прогнала меня.
– Ну и умница.
– А я все равно на ней женюсь. Я возьму ее штурмом. Или осадой. Но она будет моей женой. И не вздумай напоминать, что она старше меня. Мне на это плевать.
– Ну что ж, после твоей Верочки мне уже ничего не страшно.
Нина Михайловна молча поставила перед ним тарелку супа.
– Ешь, Лешик.
Он съел несколько ложек, потом решительно отодвинул тарелку.
– Слушай, мать, скажи-ка мне, как вы, бабы, реагируете…
– На что?
– На штурм, например…
– По-разному. Зависит от бабы.
– Ну есть же, наверное, какой-то стереотип?
– Отвяжись, Лешик, устраивайся сам. Ты уже большой мальчик. Но один совет, пожалуй, могу дать…
– Я весь внимание!
– Повторяй свои попытки. Приходи, дари цветы. Женщинам это всегда приятно. И если результат будет тот же, исчезни на какое-то время. Внезапно. Вдруг. И она непременно встревожится, начнет думать о тебе. Невольно.
– Ты это сама придумала?
– Да нет, твой папаша действовал со мной именно так. А недавно я прочла подобный совет в «Оракуле».
– Мать, ты читаешь такие газеты? – безмерно удивился Алексей.
Нина Михайловна покраснела.
– Раньше не читала. Но с тех пор как Люська нашла себе мужика, последовав совету этого самого «Оракула», иногда читаю.
– Ты что, тоже мужика ищешь?
– Может, и ищу!
– Ты у меня грандиозная женщина!
– Просто я еще совсем не старая, Лешик. Мне всего-то пятьдесят. В наше время это не возраст.
Часть первая
Глава первая
Она была еще любима,
Но ей уже не повезло.
Телефон зазвонил, когда Туся открывала почтовый ящик. Она дернулась, уронила ключи и стала судорожно шарить в сумке. Мобильник, как назло, не попадался, продолжая играть песню Сольвейг. Но когда наконец она схватила его дрожащее тельце, он умолк. Черт бы его побрал. Почему-то она была уверена, что этот звонок не предвещал ничего хорошего. Номер не определился. Может, ошибка? Она сунула мобильник в карман пальто, достала из ящика газеты, подобрала с полу ключи и сумки и, тяжело вздохнув, направилась к лифту. Сегодня с самого утра она ждала какой-то неприятности. Может, все дело в отвратительной погоде? Скорее всего. Снег с дождем, ледяной ветер, под ногами грязная каша. Словом, зима в Москве. Однако, войдя в квартиру, она вздохнула с облегчением. Тепло, чисто, уютно. Они с Алексеем купили эту квартиру два года назад, и она обожала здесь все – плитку в ванной, шкафы на кухне. Со стиральной и посудомоечной машиной она даже разговаривала. Когда посудомойка громко возвещала о конце работы, Туся спешила к ней со словами:
– Иду, иду, моя ласточка!
Она успела снять только один сапог, когда опять запел мобильник. Она выхватила его из кармана:
– Алло!
– Наталья Дмитриевна? – спросил незнакомый женский голос.
– Да.
– Слушай, ты, старая кошелка! Полакомилась молодым мужиком, и хватит! Ты и так уж давно на пенсии, а скоро тебя и муж проводит на заслуженный отдых, так что советую первой уйти. Чтобы не было так мучительно больно.
И наглая баба бросила трубку. Номер опять не определился. Туся стояла посреди прихожей, сжимая в одной руке снятый сапог, а в другой мобильник. Потом рухнула на пуфик.
Вот оно, то, чего я так боялась все эти годы, что мешало мне быть счастливой на всю катушку. Только я не могла предположить, что это будет так нестерпимо вульгарно… Неужели Алексей мог связаться с подобной бабой?
Опять зазвонил телефон, на сей раз домашний.
– Я слушаю.
– Тусенька, что у тебя с голосом? – встревоженно спросила свекровь.
– Ничего, просто погода гадкая.
– Ты разве метеопатка?
– Не знаю…
– Ты мне не нравишься.
– Похоже, не только вам.
– Что? Что-то случилось? С Лешкой поссорились?
– Нет, что вы… Его вообще нет в Москве.
– А где же он?
– Сказал, что едет в Питер, а там кто знает…
– Это что, приступ ревности?
– Нет, приступ реализма.
– Слушай, давай пообедаем где-нибудь вместе.
– Спасибо, Ниночка, но, ей-богу, не хочется.
– Ерунда. Через полчаса я за тобой заеду. Будь добра, приведи себя в порядок. И я не желаю слушать никаких отговорок. Все!
Нина Михайловна не на шутку встревожилась. Она нежно любила свою невестку и считала, что Туся пробуждает в ее сыне все самое лучшее. Ее до сих пор кидало в жар, когда она вспоминала, каким чудовищным хамом он мог быть со своей первой женой Верой. Правда, в глубине души она полагала, что по-другому с этой особой нельзя, ибо человеческого языка она попросту не понимает. И все же Алексею не следовало бы опускаться до ее уровня. Туся совсем другое дело. Хрупкая, нежная, предельно женственная и, что немаловажно, хорошо воспитанная. К тому же она оказалась еще и отличной хозяйкой. В доме все сверкало, в холодильнике всегда было что-нибудь вкусное, и получалось это у нее как-то само собой, ненатужно. И даже когда Алексей устраивал ей сцены ревности, что бывало не так уж редко, он никогда не позволял себе хамить. Туся умела с ним обращаться и, кажется, по-настоящему его любила. Первые три года они прожили у Нины Михайловны, а Тусину квартиру сдавали, и она подружилась с невесткой. Они нередко секретничали на кухне. Нина Михайловна рассказывала Тусе о своих романах, прошлых и настоящих. Но сегодня, похоже, что-то случилось. У Туськи такой потерянный голос…
Подъехав к дому сына, Нина Михайловна позвонила невестке:
– Туська, спускайся, я тут! Едем обедать.
– Ниночка…
– Ничего не желаю слушать!
Через пять минут появилась Туся.
– Привет!
Они поцеловались.
– В чем дело? Что с тобой? Ты не захворала? – вдруг ужасно испугалась Нина Михайловна. – Ты была у врача?
– Нет. Я здорова. По крайней мере физически.
– Ну и слава богу! Ну, куда поедем?
– Мне все равно.
– Знаешь, мне рекомендовали один погребок… Там вроде бы старорусская кухня… Хотя нет, в мерихлюндии лучше есть что-нибудь легкое. Туська, ты что, ревешь? – перепугалась Нина Михайловна, заметив, что по щеке невестки катятся слезы. Она резко затормозила. – Выкладывай, в чем дело? Лешка что-то натворил?
Туся, всхлипывая, рассказала о звонке.
– Ну и что? – довольно жестко спросила Нина Михайловна.
– Как что?
– А так! Подумаешь, муж изменил! Покажи мне такого, который не изменяет! Ты что, заметила, что он стал к тебе хуже относиться?
– Да нет…
– Он спит с тобой?
– Да.
– Ну так мало ли что бывает! Ну сбляднул где-то, а баба губы-то и раскатала. Это, знаешь ли, способ старый как мир – ввести жену в курс дела. Авось она под горячую руку выгонит муженька, а он притащится к любовнице, просто потому что… С досады, одним словом. Или если жена не выгонит, то начнет отравлять ему жизнь. Ну сама, что ли, не знаешь?
– Боже, Ниночка, но если б вы слышали этот голос, этот тон…
– Тем более! Лешка не любит вульгарных баб. Между прочим, скорее всего, такие звонки обычно поручают подружкам. А тон и голос были выбраны нарочно, так сказать, для психологического подавления противника. И похоже, это сработало.
– Думаете, я не понимаю? Но я ведь старше…
– Пять лет не разница!
– Разница, еще какая разница! И эта стерва ударила в самое больное место… Сказала, что я старая кошелка…
– Дура ты, а не кошелка. Мне вот пятьдесят шесть, у меня самый что ни на есть пенсионный возраст, а я вовсе не считаю себя старой кошелкой. Отнюдь! Поверь, сорок лет – это самый лучший возраст. И у тебя еще все впереди.
– Что у меня впереди? – сквозь слезы улыбнулась Туся.
– Ну я не знаю… Может, какой-то офигительный роман…
