Жизнь за царя (Правда о Григории Распутине) - Платонов Олег Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Священник Димитрий Дудко
21 января 1994 года
Поистине, нет ничего более талантливого, чем талантливый русский мужик. Какой это своеобразный, какой самобытный тип! Распутин абсолютно честный и добрый человек, всегда желающий творить добро и охотно раздающий деньги нуждающимся.
Граф С. Ю. Витте, 1914 год
ПРЕДИСЛОВИЕ
Заняться историей жизни Григория Ефимовича Распутина подтолкнуло меня многолетнее изучение личности последнего русского царя и его семьи. Чем ближе я знакомился с документами, дневниками, перепиской этой семьи, тем большее недоумение вызывало у меня внушаемое нам десятилетиями стандартное представление о Распутине как об исчадии ада, человеке абсолютно аморальном и корыстном.
Этот страшный образ не вписывался в обстановку высшей духовности, нравственности, семейного лада и согласия, в которой жила семья последнего русского царя. Со времени знакомства царской семьи с Распутиным (с октября 1905 года) вплоть до своей трагической кончины царь, царица и их дети, безусловно, любили Григория и верили в него как в Божьего Человека. На убитых царице и царских детях были надеты медальоны с изображением Григория Распутина. Однажды, еще в заточении в Тобольске, царь попросил доктора Деревенко незаметно от стражи вынести шкатулку, в которой находится, как он выразился, "самое ценное для них". Рискуя жизнью, доктор Деревенко выполнил просьбу царя. Передавая шкатулку Николаю Александровичу, доктор спросил (думая, что там лучшие драгоценности) о ее содержимом. "Здесь самое ценное для нас: письма Григория", - ответил царь.1
До последней минуты царская чета верила в молитвы Григория Распутина. Из Тобольска они писали Анне Вырубовой, подруге царицы, что Россия страдает за его убийство. Никто не мог поколебать их доверие к нему, хотя все враждебные газетные статьи были им известны - их приносили царской семье - и все окружающие старались им доказать, что Распутин - дурной человек. Не следует думать, что царь и царица были наивными, обманутыми людьми. По обязанности своего положения они неоднократно устраивали негласные проверки достоверности полученной о нем информации (об этом мы еще будем говорить) и каждый раз убеждались, что сказанное о Распутине - выдумки и клевета.
Когда-то мне казалось, что о Распутине написано так много, что все о нем известно. Действительно, преимущественно в 20-е годы вышло большое количество книг, брошюрок, статей о нем. Но когда я стал читать их внимательно, стремясь найти первоисточники того или иного факта, то раз за разом попадал в какой-то заколдованный круг. В большей части публикаций были использованы одни и те же скабрезные примеры. Авторы этих материалов, почитая их за достоверные доказательства, не утруждали себя ссылкой на конкретные источники. Тогда я решил проверить эти публикации по архивным данным - изучить личный фонд Распутина и другие материалы, относящиеся к нему.
И любопытная картина открылась предо мной. Оказывается, "советская историческая наука" историей жизни Распутина никогда серьезно не занималась. Нет ни одной статьи, я уже не говорю о книге, где бы жизнь Распутина рассматривалась последовательно, исторически, опираясь на критический анализ источников. Все существующие ныне сочинения и статьи о Распутине являются пересказом - только что в разных комбинациях - одних и тех же исторических легенд и анекдотов (исключительно в духе революционной обличительности), большая часть которых является откровенным вымыслом и фальсификацией, вроде поддельных дневников Вырубовой и стенограмм процессов над "врагами народа" 1930-х годов.
По сути дела, был создан миф о Распутине, миф, имеющий целью опоганить и дискредитировать Россию, ее крестьянское духовное народное начало, которое, как мы увидим дальше, в определенном смысле олицетворял собой и Распутин. Причем "невероятная злоба, пышущая со страниц бульварной Распутиниады, целиком выдавала кочегаров преисподней, которые одни только имеют способность добиваться столь высокого и повсеместного накала".2
Создание мифа носило отчетливый антирусский характер и шло в русле так называемого леворадикального, революционного движения, для которого любые, самые грязные, подлые и кровавые методы считались приемлемыми.
Впрочем, понимание русской общественностью этой цели мифотворцев мы видим еще при жизни Распутина. В газетной полемике тех лет одни рассматривали Распутина в народной традиции странничества и старчества, другие - рисовали его страшным развратником, хлыстом, пьяницей. Причем справедливо отмечалось, что на печатные столбцы проникали главным образом лишь одни отрицательные мнения о Распутине, как правило без приведения каких-либо конкретных фактов, в бешеном и все нарастающем потоке тонули незамеченными попытки сказать правду о нем. Леворадикальная печать сделала все, чтобы возбудить в отношении к Распутину самую непримиримую ненависть в обществе.
"Думаем, что мы не будем далеки от истины, - писала в 1914 году газета "Московские ведомости", - если скажем, что Распутин - "газетная легенда" и Распутин - настоящий человек из плоти и крови мало что имеют общего между собой. Распутина создала наша печать, его репутацию раздули и взмылили до того, что издали она могла казаться чем-то необычайным. Распутин стал каким-то гигантским призраком, набрасывающим на все свою тень".
"Кому это понадобилось? - спрашивали "Московские ведомости" и отвечали: - Во-первых, нападали левые. Эти нападки носили чисто партийный характер. Распутина отождествляли с современным режимом, его именем хотели заклеймить существующий строй. Все стрелы, направленные на Распутина, на самом деле летели не в него. Он нужен был лишь для того, чтобы скомпрометировать, обесславить, замарать наше время и нашу жизнь. Его именем хотели заклеймить Россию. Понятно, что ко всем нападкам с этой стороны на Распутина можно и должно было отнестись с особой недоверчивостью. Тут наши публицисты избрали для себя самую невыгодную позицию: они прикрывались именем Распутина как щитом. Всем было ясно, что они целят в руководителей политики, говоря о Распутине, но когда до этих писак добиралась цензура, угадывавшая их истинное намерение, они вопияли: "Вот видите, что с нами делают из-за Распутина! Вот каков наш теперешний режим!"
Но на Распутина выходили со своими обличениями и из правого лагеря. Иные обличители были действительно искренни, но были и такие, которые делали свою карьеру на Распутине: "Вот, дескать, какова наша гражданская доблесть мы самого Распутина не побоялись! Похвалите нас, удивитесь нашей смелости, посодействуйте нашей популярности". И левые газеты охотно выдавали свои похвальные листы таким господам, которым, впрочем, ничего другого и не было нужно.
Что же получалось?
Наше общество поверило в Распутина".3
И эта вера продолжает поддерживаться до сих пор, ибо живы и процветают те силы (точнее, их прямые наследники), которые в свое время создавали этот миф и заинтересованы в его сохранении.
Миф о Распутине нужно рассматривать как специально созданное препятствие (хотя далеко не единственное) на пути понимания наших духовных, политических и национальных ценностей. И создан он именно для того, чтобы завалить дорогу возвращения к этим ценностям. Чтобы, посмотрев на мифологизированного Распутина, люди в ужасе отшатывались от своего прошлого, стараясь забыть его и не возвращаться к нему.
Сегодня пришло время разбирать эти и другие завалы. И сделать это можно только внимательным, объективным изучением подлинных фактов и документов, тщательным анализом и сопоставлением различных источников, придерживаясь строгой исторической последовательности событий. Только так можно размотать тот трагический, детективный клубок, которым были жизнь и смерть Григория Распутина.
Многие документы и материалы, приводимые в этой книге, публикуются впервые. Они извлечены преимущественно из архивов и фондов музеев, где десятилетиями хранились под особым надзором.
Прежде всего, это материалы и документы из личного фонда Г. Е. Распутина, хранящиеся в ГАРФ (Государственный Архив Российской Федерации), 52 дела. Там же находятся дневники наружного наблюдения за Распутиным с 1912 по 1916 год, в которых зафиксированы его встречи.
