Против течения - Картленд Барбара (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Спасибо, миссис Бриггс.
Женщина удалилась, и Энн, поправив поднос, сказала:
— Не знаю, о чем говорила миссис Бриггс, но сестра придет в девять. Если вам что-то нужно сейчас, скажите, пожалуйста, мне.
— Ничего, спасибо. Единственное, что я хотел бы знать: что с моим шофером?
Энн колебалась. Ее глаза потемнели, и мужчина знал, что услышит, прежде чем она тихо произнесла:
— Полагаю, вам лучше услышать правду. Он погиб. Сразу.
— У меня было именно такое ощущение. Спасибо, что сказали.
Как будто поняв, что ему хочется побыть одному, Энн выскользнула из комнаты.
Бедняга Джарвис! Небольшое утешение знать, что он умер без страданий. Похоже, можно действительно считать чудом, как выразилась миссис Бриггс, что он сам отделался так легко. Он вполне мог сидеть за рулем, и тогда они поменялись бы местами: Джарвис лежал бы здесь, а его нашли бы мертвым.
И к чему бы это привело?
Он задал себе вопрос и попытался ответить честно. Было бы это для кого-то потерей? И если да, то кто горевал бы о нем? Для избирателей это стало бы досадным неудобством — дополнительный выборы всегда связаны с суетой. С другой стороны…
Он мысленно пожал плечами. Воображаешь себя таким важным, но достаточно соприкоснуться со смертью, чтобы убедиться в обратном.
Что же в действительности имеет значение? Власть, авторитет, собственность, деньги — что такое все это? Ничто, если сравнить их даже с простым дыханием. Остановите его, и все остальное станет не более чем ненужным багажом, пустой оболочкой.
Он думал о Джарвисе. Пятнадцать лет преданной службы; человек, который был незаменимым. И вот — ему не только найдут замену, но и забудут со временем. С этим трудно смириться, но еще труднее принять факт, что никто, в том числе и ты сам, по-настоящему миру не нужен.
Лежа в кровати, мужчина думал о той битве, через которую только что прошел, о настоящем сражении, разгоревшемся вокруг финансирования закона о фабриках. Страсти накалились. Оппозиция казалась не только обструктивной, но и злобной. Его собственная партия вела себя апатично, что и злило, и обижало его.
А сейчас он думал: имело ли все это значение? Если реформы необходимы, рано или поздно они станут законом. По меньшей мере ребячеством считать, что он сам или его идеи необходимы для прогресса.
Мужчина утомленно провел рукой по глазам. Он знал, что такого рода самоанализ не характерен для него. Он борец, всегда был борцом. А еще он деспот. Он ненавидел противодействие, и любая оппозиция рождала в нем твердое решение идти своим путем.
Похоже, он ставит под сомнение свою непогрешимость. Почему?
«Из-за Джарвиса, — сказал он себе, и цинично добавил: — Это всего лишь реакция».
И тем не менее он удивлялся… Удивлялся себе.
Завтрак остывал. Он осторожно подвинулся, преодолевая боль в боку, — чтобы принять позу поудобнее.
Несмотря ни на что, он проголодался.
«По-видимому, хороший ночной сон стер последствия шока, — подумал он. — Интересно, что за снотворное дал мне доктор? Надо попросить рецепт».
Он вспомнил ночи, когда часами лежал без сна — с ясным умом, рассчитывающим, встревоженным — и безуспешно перепробовал всевозможные снотворные таблетки. Очевидно, этот деревенский врач имеет в запасе что-то новое… «Или что-то очень подходящее мне», — добавил он про себя.
Открылась дверь, и вошел доктор Шеффорд, человек средних лет с сединой в волосах, в поношенном костюме с потертыми обшлагами, — ничего примечательного. Но как только он улыбнулся, в его лице сразу появились и сочувствие, и легкий юмор.
— Доброе утро. Как вы себя чувствуете?
Голос был мягким и располагающим к доверию.
— Я хорошо спал ночью и, как видите, хорошо позавтракал.
— Превосходно. Вы не будете возражать, если я быстренько осмотрю вас? Мне удалось вырваться из заточения. Я пытался объяснить очень взволнованному будущему отцу, что его отпрыск не появится раньше, чем через три часа, но он мне не верит, и телефон может зазвонить в любую минуту.
Мужчина в постели засмеялся.
— Я не спешу, — сказал он, — и не хотел бы стать причиной страданий другого пациента.
— В любом случае мне надо взглянуть на вас, — ответил доктор и, откинув одеяла, принялся осматривать больного.
Мужчина смог наконец увидеть собственную перевязанную ногу в шине. На его вопрос доктор легко ответил:
— Всего лишь перелом. Это меня не тревожит. Вот здесь… и здесь… Болит? Вдохните поглубже. — Осмотр закончился, доктор Шеффорд прикрыл больного и кивнул: — Слава Богу, у вас все в порядке.
— Чего вы опасались?
— Внутренних повреждений. Если бы вы видели, что случилось с шофером, вы поняли бы меня. Моя дочь сказала вам, что он умер?
— Да.
— Его увезли в морг. Чувствуете ли вы себя настолько хорошо, чтобы ответить на ряд вопросов? Полиция захочет расспросить вас о катастрофе, я хочу узнать кое-что о вас.
— Я могу дать всю необходимую информацию о Джарвисе.
— А о себе?
— Что вы хотите знать?
— Первое: кому вы желаете сообщить о происшествии? Второе: не желаете ли, чтобы вас перевезли?
— Перевезли? Почему меня должны перевозить?
— Это одна из причин, по которым мне не терпелось осмотреть вас. Когда вчера вас принесли сюда, я должен был выбирать одну из двух возможностей: либо сразу отправлять вас в ближайшую больницу для рентгеноскопии и лучшего лечения, чем могу обеспечить я, или оставить вас здесь. Но ведь до больницы пятнадцать миль. А я сторонник лечения шока в первую очередь, а всего остального — потом. И я послушался своего инстинкта.
— За что я вам очень благодарен. И, смею добавить, мне здесь вполне удобно.
Доктор Шеффорд улыбнулся:
— Спасибо. Эта комната всегда готова для непредвиденных случаев. Не странно ли, что такие вещи случаются нередко, хотя мы живем в удаленном от больших дорог месте?
— Не имею ни малейшего понятия, где я.
— Название нашей деревни Литтл Копл. Это несколько в стороне от шоссе, примерно в двадцати милях от Мелчестера.
— О да, теперь я представляю, где это.
— Так вот о вас. Семья или родственники? Если желаете, я могу позвонить им. Или вы предпочитаете написать или послать телеграмму?
— Можно не спешить. Достаточно ли я крепок, чтобы вернуться домой?
Доктор Шеффорд задумался:
— Я бы хотел, чтобы вы отдохнули два-три дня, прежде чем принимать решение. Конечно, если ваш отъезд абсолютно необходим…
— Вы не станете возражать, если я останусь здесь?
— Конечно нет. В сущности, я предпочитаю оставить вас, если это возможно. Одна из вещей, которые мне не по душе, — это бросать недоделанную работу.
— Я сторонник того же.
— Прекрасно. Если вы хотите остаться, я с удовольствием оставлю вас. А теперь… — Его прервал стук в дверь. — Кто там?
— Папа, звонит мистер Ноулис. Он говорит, чтобы ты приехал немедленно.
— Скажи ему, я выезжаю. — Доктор подошел к двери. — Ну вот, видите? Уж эти нервные папаши! И никакой надежды на то, что ребенок появится на свет раньше, чем через два часа. Там не менее мой долг поддержать дух семейства. К счастью, это всего в полумиле отсюда вниз по дороге. С минуты на минуту должна подойти сестра. Она вас вымоет и причешет. Это великолепная женщина. Все, что вам нужно, просите у нее. До свидания.
Доктор Шеффорд поспешно покинул комнату, и, только когда Энн, поджидавшая отца в холле, подала ему сумку и шляпу, он вспомнил, что до сих пор не знает имени своего пациента.
— Держи больного на легкой диете, Энн, милая, — сказал он. — И узнай его имя. Я забыл.
— Очень похоже на тебя, папа, — улыбнулась Энн и помахала рукой, когда маленькая старая машина тронулась с места.
Тем не менее она не пошла прямо к больному: туда направилась сестра с горячей водой и полотенцами, и Энн рассудила, что имя пациента может подождать до тех пор, пока он не будет вымыт и побрит. И она пошла на кухню.
Майра у раковины чистила картофель для ленча и одновременно читала роман, пристроенный на подоконнике.
