Падение, или Додж в Аду. Книга первая - Стивенсон Нил Таун (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Большая карта мира, расцвеченная дорожками светодиодов и окруженная плоскопанельными мониторами, пыталась донести до зрителя некую сложную цепочку событий, в ходе которых «Лейбниц-архив» увезли из Ганновера (то ли спасая бесценную реликвию от англо-американских бомбардировок, то ли потому, что Геринг хотел ее переплавить) и в конечном счете доставили на Филиппины, где он затонул, не достигнув берега, а позже был поднят Уотерхаузом и Шафто.
Главное заключалось в том, что архив состоял из золотых пластин с пробитыми в них дырочками, вроде ранней версии перфокарт. Пластины эти должны были читаться механическим компьютером под названием Логическая Машина. О Логической Машине много говорили разные ученые со времен Оливера Кромвеля, но никто ее так и не построил, пока Рэнди Уотерхауз – один из основателей Заумного кибербанка – не вбухал часть своих прибылей в создание действующей модели. На это ушло больше десяти лет, поскольку, коротко говоря, прожекты восемнадцатого века были очень наивны на инженерном уровне и требовали большого участия людей, чтобы двигать разные рычаги. И все же удалось сконструировать модель для работы с подлинными пластинами из «Лейбниц-архива».
Именно это обстоятельство и позволило Си-плюсу с Беном уединиться наконец для настоящего разговора. Случайный посетитель музея мог видеть Логическую Машину через окно с толстым стеклом, но само помещение отделял дополнительный пост охраны, где требовалось сдать сумки и пальто, после чего вас пропускали через рамку и охлопывали. Для большинства посетителей это был достаточно серьезный барьер, и они ограничивались взглядом через стекло. Бен и Корваллис прошли проверку на входе и оказались одни в стальной камере (она опечатывалась на ночь) с механизмом, который медленно перебирал золотые пластины и тыкал в них металлическими спицами.
– Она в интернете! – воскликнул Бен, указывая на плоскопанельный экран, закрепленный на кронштейне. По экрану двигались строчки – так медленно, что по большей части текст казался застывшим. Корваллис узнал низкоуровневый интернет-язык.
– Ага, – изумленно согласился он.
– На пенсии эпифитовские гики сумели научить Логическую Машину протоколу TCP и присвоили ей собственный IP-адрес. Можешь пингануть ее, если некуда будет девать время.
Они постояли минуту-две, глядя на работу Логической Машины. Было что-то приятно-успокаивающее в том, как металлические стержни цепляют пластины.
Выждав приличествующее время, Си-плюс сказал:
– Итак. Элмо Шепард.
– Эл – фанатик, – ответил Бен.
Бен был в рекламной футболке одной из ранних версий «Т’Эрры», изрядно заношенной, с дыркой от моли над правым соском. Корваллис, не спрашивая, знал, что Бен надел ее сегодня в память о Ричарде Фортрасте, который взял его на работу, после того как Бена выгнали из Принстона. Бен был круглолицый, кудрявый, небритый.
– Ты встречался с Элом?
– Скажем так, пару раз сидел с ним на переговорах. А что?
– Года два назад он ошивался здесь, хотел замутить что-то между нами и ЭЛШ. После стадии предварительных ухаживаний высокое начальство УОТИМа сочло, что на переговорах нужен программист – просто чтобы сообразить, что же такое Эл предлагает.
– Удивительно, – заметил Корваллис. – Мне казалось, Эл занимается всякими вещами вроде ионно-лучевого сканирования. Как собрать данные и поместить их в облако.
– То есть тем, что совершенно не по моей части.
– Да.
– Ну он смотрит дальше. – Бен отпил кофе с молоком из бумажного стаканчика. – Кстати, в том, что ты назвал, он чувствует себя неувереннее всего.
– Потому что привык жонглировать битами.
– Да. Ему пришлось основательно напрячь мозги, чтобы вникнуть в биологию.
– Оно и заметно по общему подходу, – сказал Корваллис.
– Вот именно. Ребята из «Эфрата крионикс» хотели сохранить тело. Вернуть к жизни конкретный кусок мяса. – Бен пантомимой изобразил, как Эл Шепард отмахивается от этой мысли. – Элу оно не нужно. Превратить его в биты. Как можно скорее. Мясо выбросить. – Он выразительно указал на Логическую Машину и скроил гримасу, пародируя того, кто при виде нее скажет: «Вот он, настоящий мозг!»
– А потом запустить цифровую модель.
– Да. Ты же знаешь, он верит в Сингулярность.
– Знаю.
– Так что все сходится. – Бен улыбался, но совсем не весело.
– И он хотел сотрудничать с вами в этом направлении.
Другими словами, чтобы сделать следующий шаг. Программно воссоздать работу человеческого мозга. Реинкарнировать отсканированный коннектом в качестве облачной цифровой души.
– Я подписал эндиэй, так что много рассказать не могу, – продолжал Бен. – Но я уже упомянул, что присутствовал на переговорах. Два и два можешь сложить сам.
– Не срослось.
– Угу. – Бен хохотнул. – Элмо звал меня к себе. После того как здесь ничего не вышло.
– Но ты не… – начал Корваллис.
Бен перебил его пантомимой, которую Корваллис знал по совещаниям в Корпорации-9592: быстро повел туда-сюда раскрытые ладони, будто стирает с воображаемой доски негодную идею.
– Си. Нет. Послушай меня. Он больной на всю голову.
– Мне он показался не психом, просто, как бы это сказать… исключительно зацикленным на том, во что верит.
– Один хрен. Это его религия. И он пускает ее в ход, как худшие из фанатиков.
– Ты хочешь сказать, оправдывает ею любые свои поступки.
– Да!
– Это я про него понял.
– Ничего у него не выйдет, – сказал Бен.
– Откуда такая уверенность?
– Из-за Доджа.
– Не понял.
– Это то, по чему я вижу, выйдет у компании что-нибудь или нет. Все дело в лидере. В «девяносто пять – девяносто два» у нас был великий лидер, Ричард Фортраст. А здесь это Уотерхаузовский клан. Совершенно другие люди, чем Додж, но тоже классные лидеры в своем роде. Эл не такой. И не важно, сколько у него денег или сколько умных людей на него работают. Ни хрена ни то, ни другое не даст.
Корваллис кивнул. Несколько минут они сидели молча, глядя, как думает Логическая Машина. Бен сказал:
– Главный вывод, по-моему, такой: не дай этому козлу захапать мозг Доджа.
Через несколько часов Корваллис был у Ричарда в квартире, сидел на диване в большой комнате и чувствовал себя лишним. Элис и Зула говорили по телефону с медработниками. У Фортрастов выдался хлопотный денек. Как только они решили перевести Доджа домой, начались часы безумной логистики: договориться со службой перевозки больных, арендовать аппарат ИВЛ и прочее оборудование, выбрать сиделок. Корваллис приехал минут через десять после того, как Доджа переложили с каталки на кровать, где он проснулся сегодня утром и где ему вскоре предстояло умереть. Рядом стояли трое в медсестринской форме, хотя Корваллис не знал, медсестры они или какие-то другие специалисты по уходу на дому. Больше всего Корваллису хотелось сбежать. Он постепенно привыкал к мысли, что его друг умер; ужасно было видеть, как тот лежит, по виду совершенно живой, и, кажется, сейчас откроет глаза, сядет и потребует вытащить из горла трубку.
Элис лет двадцать тащила на себе заботы о дедушке Фортрасте, отце Ричарда, Джейка и ее мужа Джона. После инсультов тот полностью зависел от аппаратов и сиделок. Сейчас она была в своей стихии, так что Зуле осталось лишь молча рассылать эсэмэски родне. Корваллис был совершенно бесполезен.
Одиноко, сидя на диване, он расстегнул сумку Ричарда, думая составить опись вещей. Сверху лежали наушники – те самые, разумеется, что были на последнем видео. Ричард просто затолкал провод вслед за наушниками. Корваллис аккуратно вытащил их, обмотал проводом и положил на стол.
В сумке лежали еще две книги большого формата и яблоко. Корваллис достал книги. Они были детские, про греческие и скандинавские мифы, с яркими литографиями. Корваллис положил яблоко на стол рядом с книгами и некоторое время на него смотрел. Оно было маленькое и не такое идеальное, как обычные магазинные. Прямиком из какого-то сада. Возможно, Ричард захватил его для перекуса.
