Здесь обитают призраки - Бойн Джон (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT, .FB2) 📗
— Прошу прощения, — помолчав, сказала я. — Однако все это меня удручает. Я ни от кого не могу добиться ответа. Временами мне очень одиноко.
— Вам следует настоять, — мягко посоветовал он. — Не позволяйте Крэтчетту указывать вам, как можно и нельзя поступать, с кем можно и нельзя видеться. В конце концов, вы имеете право знать, — с жаром прибавил он, и мурашки побежали у меня по спине. — На вашем месте… вы же совсем юная. Вы имеете право знать!
В голове у меня всплыло сразу несколько вопросов, но я замялась, выбирая наиболее уместный. Если чрезмерно надавить на преподобного, подозревала я, он совершенно замкнется и станет твердить, что мне следует беседовать с одним лишь мистером Рейзеном; но он, чувствовала я, способен кое-что мне поведать, — кое-что он хочет мне поведать, нужно лишь верно задать вопрос.
— Вы говорите, что я шестая гувернантка за год, — тихо произнесла я, стараясь не задеть его ни единою нотою своего тона. — Значит, дети уже так долго разлучены с родителями.
— Да, — подтвердил он. — Как раз чуть более года.
Я нахмурилась. Что за родители бросают детей на столь продолжительное время? Разумеется, у них водятся средства, а путешествовать ныне гораздо проще. Да что там, если взбредет в голову и по пути не слишком задерживаться, можно сесть на пароход в Саутгемптоне, перебраться во Францию и в считанные недели очутиться в Риме. И ведь состоятельный класс именно так и живет? Подобное впечатление сложилось у меня из книг. Состоятельные люди предпринимают длительные поездки по Европе. Снимают виллы в Италии и дома в Месопотамии. Отправляются в круизы по Нилу, вечерами пьют коктейли на Босфоре. В противоположность мне, они не приговорены всю жизнь провести на одном месте, в отсутствие всякой возможности перемен. Но бросить детей в столь нежном возрасте? Когда они отбыли, Юстасу еще не исполнилось восьми. Возмутительно. Аристократия полагает себя высшим классом и притом столь мало заботится о потомках; какой фарс! Вот пауки-волки свое потомство пожирают.
— А другие четыре гувернантки, — продолжала я. — Они все поступали как мисс Беннет? Служили некоторое время, затем размещали объявление? И ныне редакция «Морнинг пост» со дня на день ожидает объявления от меня?
Преподобный Диаконз поморщился в немалом расстройстве.
— Только мисс Беннет разместила объявление сама, — сказал он. — Прочих подыскивал мистер Рейзен.
— Что ж, уже неплохо. Но вернемся к другим четырем. Отчего они уехали? Им пришелся не по нраву дом? Но там так красиво! Они остались равнодушны к детям? Я в это не верю, они столь… — Я умолкла, подыскивая слово. Очаровательны — решительно не то. Ласковы? Ни в коем разе. Приятны в общении? Да не очень. В конце концов я прибегла к его собственному эпитету. — Умны, — сказала я. — И интересны.
— Дом тут вовсе ни при чем, и дети ни при чем. — Он сыпал словами в великой спешке, и я видела, что причиняю ему ужасное неудобство, однако останавливаться не желала.
— Тогда в чем дело? Отчего они уехали?
— Они не уехали, — сказал он громче, едва не закричав, и голос его зазвенел в церкви, отдаваясь средь массивных стен, раскатившись эхом. — Они умерли.
Я молча глядела на него. Хорошо, что я сидела на скамье, — голова у меня слегка закружилась.
— Умерли? — наконец переспросила я, и голос мой слетел с губ тихим шепотом. — Все? Как?
— Нет-нет, — сказал он, отвернувшись, отчаянно мечтая сбежать. — Первая, мисс Томлин, — она умерла. При ужасных обстоятельствах. И еще три. Мисс Голдинг, мисс Уильямс и мисс Харкнесс. Они тоже скончались. Но мисс Беннет, ваша предшественница, осталась жива. Разумеется, случилось трагическое происшествие, побудившее ее к скорому отъезду, однако она выжила.
— Какое происшествие? — Я склонилась к нему ближе. — Прошу вас, мне совсем ничего не известно. Расскажите мне, умоляю.
Но он уже поднялся.
— Я и так разболтался чрезмерно, — сказал он. — Существует нечто… существуют чужие тайны, мисс Кейн. Неужели вы не понимаете? Я посоветовал вам побеседовать с мистером Рейзеном — заклинаю вас так и поступить. Если у вас есть вопросы, спросите его. Если вас что-то тревожит, расскажите ему, и он развеет ваши тревоги. Приходите ко мне с невзгодами духовного свойства, но не спрашивайте меня о последних двенадцати месяцах в Годлин-холле. Я и без того похоронил слишком много ваших предшественниц — я не желаю хоронить еще одну. А теперь я прошу прощения — боюсь, я поступил с вами дурно, у вас теперь больше вопросов, нежели ответов, и, однако, я вынужден откланяться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я кивнула — ясно, что он не промолвит более ни слова; я встала, пожала ему руку и зашагала к яркому солнцу дня. У дверей я обернулась: преподобный Диаконз тяжело опустился на первую скамью и закрыл лицо руками; какой-то миг я глядела на него, затем ушла.
На улице я огляделась, но детей не увидела. Зато я узрела доктора и миссис Токсли — супругов, что спасли меня в мой первый вечер в Норфолке, когда я едва не угодила под поезд.
— Мисс Кейн, — весело окликнула миссис Токсли. — Как ваши дела?
— Замечательно, благодарю вас, — отвечала я. — Я так рада вас видеть. Я как раз думала — быть может, вы заглянете выпить со мной чаю как-нибудь на неделе? Скажем, в среду?
Разумеется, ничего подобного я не думала. Эта мысль посетила меня только что. Однако у меня не было компаньонок, у меня вообще не водилось друзей. А миссис Токсли всего несколькими годами старше. Ну и отчего бы мне не позвать ее на чай? Да, я всего лишь гувернантка, а она докторша, но что с того? Улыбка ее слегка поблекла, и я заметила, что доктор Токсли неловко переминается на месте.
— К-конечно, — отвечала она, слегка запинаясь; вероятно, абсурдная внезапность этого приглашения удивила ее. — Но быть может, лучше нам встретиться в деревне, в чайной миссис Сатклифф? Вам так не будет удобнее?
— Я бы хотела, чтобы вы приехали в Годлин-холл, — сказала я.
— Она печет чудеснейшие кремовые пирожные. Вам наверняка понравятся…
— Прошу вас, — не отступала я и даже коснулась ее локтя — для меня сие весьма необычно, я прикосновений не люблю. — Прошу вас, приходите в Годлин-холл. Скажем, в среду, в три часа?
Она оглянулась на мужа, весьма, похоже, встревоженного, но затем, надо полагать, исполнилась независимой отваги и кивнула, ни слова не сказав, а я улыбнулась в ответ.
— Благодарю вас, — сказала я. — Значит, до среды. А теперь прошу меня извинить, не сочтите за грубость, но я вижу, что из паба выходит мистер Крэтчетт, и мне необходимо с ним перемолвиться.
Токсли удивленно смотрели, как я столь же решительно отбываю; я между тем направилась к помощнику мистера Рейзена, каковой, заметив меня, дернул бровью, развернулся и зашагал прочь.
— Мистер Крэтчетт? — позвала я, но он сделал вид, будто не слышит, и я закричала: — Мистер Крэтчетт! Будьте любезны! — Вышло так громко, что ему оставалось только обернуться; так же поступили и окрестные прохожие, воззрившиеся на меня неприязненно, словно я антиобщественный элемент.
— А, мисс Кейн, — промолвил он. — Какими судьбами.
— Оставимте эти игры, мистер Крэтчетт, — отвечала я. — Я желаю сообщить вам, что приду побеседовать с мистером Рейзеном во вторник, в одиннадцать утра. Мне потребуется около часа, и я бы предпочла, чтобы нас никто не беспокоил. Надеюсь, он будет свободен, но вам обоим надлежит знать, что я совершенно готова сидеть в приемной, пока он не освободится. Дабы мне было чем заняться, я прихвачу с собою книгу. Если потребуется, и две. А в случае, если мистер Рейзен вознамерится растягивать мое ожидание до бесконечности, я прихвачу с собою полное собрание сочинений Шекспира, и пьесы его помогут мне скоротать долгие часы. Как бы то ни было, я не уйду, пока мистер Рейзен меня не примет, вы вполне это уяснили? А теперь позвольте пожелать вам наиприятнейшего воскресенья, мистер Крэтчетт. Желаю вам вкусно пообедать. От вас разит виски.
С этими словами я развернулась на каблуках и зашагала прочь, оставив его посреди улицы — несомненно, потрясенного и раздосадованного моей дерзостью, — страшно довольная собой, ибо мне удалось произнести свою рацею экспромтом, ни единожды не запнувшись. Вторник, одиннадцать утра. Время назначено, и будь я проклята, если не добьюсь ответов. Я смотрела прямо перед собою, и от собственной целеустремленности меня подмывало расхохотаться; тут, к своему удовольствию, я узрела Изабеллу и Юстаса — как и было велено, они стояли у насоса, играли с палочкой и мячом.