Дом шелка. Мориарти - Горовиц Энтони (мир бесплатных книг TXT, FB2) 📗
Руки еще крепче вцепились в метлу.
– Кто вы?
– Его друзья.
– Вы из «Дома шелка»? Росса здесь нет. И никогда не было – вам его не найти.
– Мы хотим ему помочь.
– Как же, «помочь»! Так вот, нет его здесь! Вот и уходите. Видеть вас не могу. Идите, откуда пришли.
Холмс глянул на меня, и я, желая оказаться полезным, сделал шаг в сторону девушки. Я хотел ее успокоить, но совершил большую ошибку. Я так и не знаю, что именно произошло. Только увидел, что метла грохнулась оземь, и услышал окрик Холмса. Девушка рубанула воздух прямо передо мной – и что-то жаром полыхнуло в груди. Я отшатнулся, прижал руку к своему пальто. Посмотрел вниз: между пальцами сочилась кровь. Я был настолько потрясен, что не сразу понял: меня чем-то пырнули – то ли ножом, то ли осколком стекла. Девушка на миг застыла передо мной – отнюдь не ребенок, она рычала зверьком, глаза сверкали, губы искривились в жуткой гримасе.
Холмс кинулся ко мне:
– Ватсон, дорогой мой!
Потом я услышал какое-то движение у себя за спиной.
– Что тут такое?
Это был хозяин. Девушка испустила гортанный вопль, потом развернулась и опрометью кинулась прочь через узкую арку на улицу.
Мне было больно, но я сразу понял: рана несерьезная. На мне было плотное пальто, а под ним жакет, и беда, какую могло причинить лезвие, была предотвращена, а позже вечером я перевязал и продезинфицировал относительно небольшую рану. Помню, что через десять лет после этого случая я, находясь в обществе Холмса, снова был ранен и, как ни странно это прозвучит, был даже благодарен обоим напавшим на меня: мне стало ясно, что мое физическое состояние великому сыщику отнюдь не безразлично и прохладца, с которой он иногда ко мне относился, была показной.
– Ватсон?
– Пустяки, Холмс. Царапина.
– Что случилось? – резко спросил хозяин. Он смотрел на мои окровавленные руки. – Что вы с ней сделали?
– Лучше спросите, что она сделала со мной, – пробурчал я, хотя, даже пребывая в шоке от происшедшего, не был зол на эту несчастную недокормленную девочку, которая бросилась на меня из страха и неведения, на самом деле не желая причинить мне боль.
– Девочка испугалась, – объяснил Холмс. – Ватсон, вы уверены, что не пострадали? Идемте в дом. Вам нужно сесть.
– Нет, Холмс. Уверяю вас, все не так страшно.
– Ну слава богу. Надо сейчас же вызвать двуколку. Хозяин, мы ищем брата этой девочки. Ему тринадцать лет, такие же светлые волосы, чуть ниже ее ростом, чуть лучше накормлен.
– Росс, что ли?
– Вы его знаете?
– Я же сказал. Он с ней работает. Про него бы и спросили.
– Он сейчас здесь?
– Нет. Пришел несколько дней назад, искал крышу над головой. Я сказал, пусть живет с сестрой, за это будет работать на кухне. У Салли каморка под лестницей, он там и устроился. Только от него хлопот было больше, чем пользы, никогда не дозовешься. Не знаю, что там у него на уме, но он задумал какой-то план, это точно. Унесся как раз перед вашим приездом.
– Куда, не представляете?
– Нет. Может, девчонка знает? Так теперь и она сбежала.
– Я сейчас должен помочь моему другу. Но если кто-то из них вернется, настоятельно прошу вас сообщить об этом мне на Бейкер-стрит, 221-б. Идемте, Ватсон. Обопритесь на меня. Кажется, я слышу кеб…
В итоге полный приключений день завершился возле камина, я восстанавливал силы с помощью бренди с содовой, а Холмс неистово курил. Я был погружен в размышления об обстоятельствах, которые таким странным образом повернули ход нашего расследования, – мне казалось, что мы уж слишком далеко отклонились от первоначальной цели – поиска человека в кепке или даже определения личности его убийцы. Допустим, Росс видел убийцу в частной гостинице госпожи Олдмор – но как мальчик мог его узнать? Каким-то образом случайная встреча навела мальчика на мысль о том, что тут можно заработать, и после этого он исчез. Видимо, своими намерениями он поделился с сестрой, потому что она за него явно боялась. Пожалуй, наш приход не был для нее неожиданностью. Иначе с какой бы стати при ней было оружие? И потом эти ее слова: «Вы из „Дома шелка“»? Когда мы вернулись, Холмс изучил свои каталоги и разные энциклопедии, стоявшие на полках, но проникнуть в смысл ее слов ему не удалось. Друг с другом мы этот вопрос не обсуждали. Я был истощен и видел, что мой друг пребывает в состоянии глубокой задумчивости. Судя по всему, придется подождать до завтра. Посмотрим, что принесет новый день.
Новый день принес констебля полиции – он постучал в нашу дверь после завтрака.
– Инспектор Лестрейд передает вам свое почтение, сэр. Он у моста Саутворк и будет весьма благодарен, если вы составите ему компанию.
– А какова причина?
– Убийство, сэр. И довольно мерзкое.
Мы надели верхнюю одежду и тут же отправились в кебе до моста Саутворк; он покоился на трех чугунных арках и тянулся через реку со стороны Чипсайда. На южном берегу нас ждал Лестрейд, он стоял с группой полицейских, которые столпились вокруг чего-то, издалека напоминавшего кучу тряпья. Ярко светило солнце, но оно снова сопровождалось колючим холодом, а воды Темзы, монотонно разбивавшие свои бурые волны о берег, выглядели как никогда беспощадными. Прямо с дороги мы спустились по винтовой лестнице из серого металла и прошли по берегу, покрытому тиной и галькой. Был отлив – река словно отпрянула, обескураженная тем, что здесь произошло. Неподалеку в реку выступал причал, несколько пассажиров, притопывая и прихлопывая, выдыхая облачка морозного воздуха, ждали парохода. Они никак не вписывались в картину, что развернулась перед нами. Они олицетворяли жизнь. А перед нами предстала смерть.
– Вы его искали? – спросил Лестрейд. – Мальчика из гостиницы?
Холмс просто кивнул. Возможно, боялся, что его подведет голос.
Мальчик был избит до смерти – с особой жестокостью. Ребра, руки, ноги, каждый палец в отдельности – все сломано. Я смотрел на эти жуткие травмы и понимал: их наносили методично, по одной, и смерть Росса была долгой и мучительной. В довершение всего этого ужаса ему перерезали горло – с такой яростью, что голова почти отделилась от шеи. Я за свою жизнь насмотрелся на трупы, и вместе с Холмсом, и во времена моей военно-хирургической практики, но никогда не видел такой леденящей душу картины… Просто не укладывалось в голове, что кто-то может так обойтись с тринадцатилетним подростком.
– Грязная история, – сказал Лестрейд. – Что можете рассказать о нем, Холмс? Он работал на вас?
– Его звали Росс Диксон, – ответил Холмс. – Мне о нем известно очень мало, инспектор. Можете спросить о нем в Хэмуорте, в мужской школе «Чорли Гранж», хотя, боюсь, они мало что смогут добавить. Он был сиротой, у него есть сестра, которая до недавнего времени работала в «Мешке с гвоздями», это паб в Ламбете. Может быть, вы ее там еще найдете. А тело вы осмотрели?
– Да. В карманах пусто. Но есть нечто странное, что вам стоит увидеть, хотя, что это значит, одному богу известно. Одно могу сказать – внутри у меня все перевернулось.
Лестрейд кивнул – один из полицейских опустился на колено и взял маленькую сломанную руку убитого. Отодвинул рукав, и мы увидели белую ленту, завязанную вокруг мальчишеского запястья.
– Ткань новая, – сказал Лестрейд. – Видно, что шелк хорошего качества. Смотрите: на ленте нет следов крови или грязи Темзы. Из этого следует, что ее надели мальчику на руку уже после убийства как некий знак.
– «Дом шелка»! – воскликнул я.
– Что это?
– Вы об этом слышали, Лестрейд? – спросил Холмс. – Вам это о чем-то говорит?
– Нет. «Дом шелка»? Это фабрика? Никогда не слышал.
– А я слышал. – Холмс вперился в пространство, в глазах читались ужас и самобичевание. – Белая лента, Ватсон. Она мне уже попадалась. – Он повернулся к Лестрейду. – Спасибо, что вызвали меня и обо всем сообщили.
– Я надеялся, что вы прольете свет на эту историю. Ведь вполне возможно, что тут есть и ваша вина.
– Вина? – Холмс дернулся, будто его ужалила пчела.
