Crime story № 3 (сборник) - Донцова Дарья (книги без регистрации TXT, FB2) 📗
Так что Лена готовилась к празднику особенно тщательно – нужно к этому дню и выглядеть ухоженной, в меру пустоголовой, как полагается при олигархах, красоткой. И на работе, в банке, все «хвосты» подчистить, чтоб бестолковые замы ее во время праздника по мобильнику не дергали в тот момент, когда она со столичным мэром (тоже обещал присутствовать на банкете) будет на брудершафт пить.
…В плане подарков муж (а что еще взять с мальчика из недавно совсем бедной семьи?) оказался неоригинальным – бриллиантовое колье, «как у Анны Австрийской, помнишь, в детстве такая книжка про мушкетеров была?». И в тон серьги с длинными грушевидными подвесками. Такими огромными, что, не будь супруг несомненным, безбашенно богатым олигархом, их бы все за наглую бижутерию принимали. В общем, несомненно дорого, но очень безвкусно. Хорошо хоть Лена, предвидя мужнины дары, запланировала на этот вечер очень скромное черное платье (разумеется, «Нина Риччи») и высокую, под девятнадцатый век, прическу с собранными на затылке локонами (Саша Тодчук обещал приехать прямо домой). Под такую «обложку» и наглые бриллианты сели неплохо, так что смотрелась Лена, после всех предварительных СПА, массажей и тщательного мэйк-апа, без ложной скромности, ослепительно. Муж, как увидел ее при полном параде, аж жмуриться начал. Будто помоечный кот на корма премиум-класса. И губы облизывал – будь она безголосой и бесправной моделькой, точно бы, наплевав на всю тщательно налаженную красоту, завалил бы на первом попавшемся диване. Но Лена, законная жена, предупредила: «Платье, извини, – шелк. Очень мнучий. Так что терпи до Мальдив».
– До самолета, – поправил муж.
– Ах, ну да, – скривилась Леночка. Ох уж ей этот секс в мужнином самолете! С любопытными стюардессами, притаившимися под дверью хозяйской спальни.
– А бриллианты тебе идут, – похвалил супруг.
– Я стараюсь, – скромно потупилась Леночка. И небрежно чмокнула мужа в щеку: – Спасибо тебе. Ты у меня самый лучший!
Ожидала, что тот просияет – обычно-то старалась, чтобы не избаловался, особо не перехваливать, – однако глаза у супруга остались грустными. Он буркнул:
– Всегда пожалуйста. – И сообщил: – Лимузин уже у подъезда. Пошли?
Будь Лена глупой, традиционной для олигархов спутницей, идти бы не поспешила. Подождала бы, пока все соседи налюбуются перегородившей двор безразмерно длинной машиной, взятой в аренду у самого Филиппа Киркорова. Но только в ее-то «реальные тридцать восемь» (двадцать три официальных плюс пятнадцать подаренных судьбой) лет так дешево понтоваться уже несолидно. И она подала мужу руку:
– Конечно, пошли.
А пока спускались по мраморным ступеням в холл, спросила:
– Ты сегодня грустный. У тебя неприятности?
– Типа того, – скривился муж. – Да ладно, у тебя ж праздник. Не бери в голову. Прорвемся.
– Что на этот раз? – вздохнула Лена.
Вот, блин, еще не хватало! В прошлом году, когда супруг схлестнулся с каким-то чиновником из-за нефтеперерабатывающей компании и собственной сети заправок, ей пришлось в целях безопасности аж три месяца в Швейцарии проторчать. Умирая со скуки в мужнином укрепленном, будто Ла-Рошель, особняке и звоня на работу, в банк, только по особому телефону – с абсолютной невозможностью определения номера.
– Да все, Ленка, будет тип-топчик. Очередной наезд. Не бзди. На крайняк «маски-шоу» опять устроят, – поморщился супруг.
Лена нахмурилась – как бы его отучить от идиотских, собранных в голодном детстве словечек?
Но продумать воспитательную стратегию не успела.
Они уже спустились во двор, и Лена, хоть уже и искушенная богатством, замерла от восторга, увидев огромный розовый лимузин, а на заднем сиденье – россыпь роскошных кремовых роз.
Леночка благодарно обернулась к супругу – и вдруг увидела, как его лицо меняется, стремительно сереет, в глазах полыхает безнадежность. Он резко подтягивает ее к себе, хочет, кажется, что-то сказать, и в этот миг тихий вечер в старом московском центре разрывает безжалостный стрекот выстрелов.
Алая кровь на парадном «Бриони»… Прощальная поволока во взгляде… И только в этот момент Лена успевает увидеть не убегающую спину очередного мужниного врага, а направленный прямо ей в лицо пистолетный ствол.
– Нет! – кричит она.
И, будто замедленная съемка в слезливом кино, из пистолетного дула вырывается снопик пламени… И что-то черное, стремительное, страшное летит ей в грудь.
– Пожалуйста, нет! – одними губами повторяет она.
Неужели все было зря? И ее новая, так тщательно выстроенная жизнь оборвется в день рождения, одним мигом, нелепо, навсегда, из-за очередных мужниных бензозаправок?!
В этот момент пуля, в первую долю секунду совсем небольная, прошила ей грудь. Лена задохнулась, упала на колени, в последний раз взглянула на уже бездыханное тело мужа и такой теперь бесполезный розовый лимузин… А потом перед глазами завертелась пестрая кинолента почему-то из прежней, давно похороненной жизни: занятия по специальности в музыкалке… требовательные поцелуи Вадима… жалобный крик новорожденного сына… постылая концертмейстерская служба за жалкую зарплату… И все померкло. Свет перед глазами погас. И даже яростные блики чистых, словно ее последние слезы, бриллиантов не могли пробиться сквозь непроглядную тьму.
Первым сквозь вату небытия пробрался запах. Пыль, изъеденные сыростью полы, мышиный помет. «Значит, так, совсем по-земному, и пахнет в аду?»
Потом в черную пелену вокруг ворвались звуки. Отдаленное поскрипывание половиц. Шорох шин по мокрому асфальту. И совсем уж непонятно откуда взявшиеся аккорды плохо настроенного пианино. «Бах. Фантазия до минор», – мелькнуло смутное, очень давнее воспоминание.
А затем дальние, смикшированные расстоянием звуки прорезал телефонный звонок. Наглый, требовательный и тоже очень знакомый. И Лена вдруг поняла – она вполне может открыть глаза. И дотянуться до сумки. И достать из нее мобильник. И нажать на кнопку приема…
– Мамочка! – Раздался в трубке такой знакомый и испуганный голосок.
– Ми-ша!.. – Одними губами выговорила Лена.
Сын. Забытый в прошлой жизни семилетний Мишенька. Одинокий. Несчастный. Робкий.
– Мамочка! – повторил в трубке детский голос. – Когда ты придешь домой? Я так по тебе скучаю!
Ленино горло стиснуло спазмом. Глаза застлали слезы. А вместо Мишенького в трубке уже звучал недовольный мамин голос:
– Сколько можно где-то шляться? Девять часов! Хлеба в доме ни крошки. А твой сын опять все обои в коридоре изрисовал. Буквы он, видите ли, изучает!
– Ты имеешь в виду – обои изрисовал твой внук? – вырвалось у Елены.
– Что-о? – опешила мама.
– Твой внук испортил обои? – отрезала дочь. – Так и что же? Он ребенок, ему положено. А за хлебом можешь и сама выйти. Заодно и с ребенком прогуляешься… В общем, жди. Буду через час. И не забудь, кстати, меня с днем рождения поздравить.
Она выключила телефон. Еще раз удивленно огляделась по сторонам. Нет. Никакой ошибки. Все тот же подлестничный закуток. Вечерняя консерваторская почти тишина. И она, Лена, – опять двадцатитрехлетняя, бедная, одинокая, задерганная концертмейстерша… С незадавшейся жизнью и малолетним ребенком на руках.
Так что же – ей опять браться рыдать? Проклинать судьбу? Опять рваться в блестящую жизнь? Но ведь она уже была богатой и беспроблемной – и как все кончилось? Пулей в сердце…
Лена легко вскочила на ноги. Одинокая? Бедная? Всеми презираемая? Ничего подобного! У нее есть замечательный сын. И родители – пусть придиры, но все равно такие родные! И профессия. И внешность. И ум.
А бриллианты? Да, бриллиантов нет. Они остались в прошлой жизни. Ну и пусть – зато как вспоминать-то приятно!
«Правда, „Гран-при“ ни в этой жизни, ни в той я так и не взяла, – усмешливо подумала Лена, выбираясь из своего закутка. – Но в конце концов и что? Мне ведь всего двадцать три. Еще успею».
Елена Логунова
Гений мужской красоты
– Это что за красная бурда? – мимоходом заглянув в мою плошку, с подозрением спросил Денис.
