Женщины не любят ждать - Гарднер Эрл Стенли (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt, fb2) 📗
Берта застыла в изумлении.
– Что ты мелешь?
– Рассказываю тебе, что здесь происходит.
Берта вдруг рванулась к своей сумочке и выхватила блокнот и карандаш.
– Как, ты говоришь, его зовут?
– Джером К. Бастион.
– А адрес?
– Нипануала-Драйв, 922.
– Скажи по буквам, – попросила она.
Я сказал по буквам.
– Чертовы гавайские названия! – выругалась Берта. – Меня уже в дрожь бросает. С ума сойти можно от этого языка!
– Капакахи, – сказал я.
– Это еще что такое? – не поняла Берта.
– С ума сойти, – ответил я.
– Я же и говорю, с ума сойти, – вспылила Берта. – А что значит «капакахи»?
– Сойти с ума.
Лицо Берты налилось кровью.
– Я уже сто раз сказала, что от этого языка можно сойти с ума, а ты без конца повторяешь какой-то гавайский бред! Что за чушь ты порешь?
– «Ка-па-ка-хи», – с расстановкой повторил я, – по-гавайски значит «сойти с ума».
Берта аж зашипела, как гадюка, но весь пар у нее уже вышел.
– Иногда мне хочется задушить тебя голыми руками, – процедила она. – Откуда ты все это узнал?
– Обычная работа детектива: арендую машину, выслеживаю шпионов.
– Ты ведешь учет расходов?
– Конечно.
– Вот это правильно, – с облегчением вздохнула Берта. – Расскажи поподробнее об этом сукином сыне Бастионе.
– Он требует с Мириам двадцать тысяч долларов.
– За что?
– За сокрытие доказательств того, что она убила мужа.
– Жарь меня вместо устрицы! – вырвалось у Берты. Подумав немного, она сказала: – А что же этот тип из Денвера, Эдгар Ларсон? Знаешь, Дональд, мне что-то не нравится, как он себя ведет. Он очень скрытный и хитрый и наверняка уже что-то знает. Иначе он развил бы тут бурную деятельность, и мы бы все время на него натыкались. А про него ни слуху ни духу. Будто заполз в берлогу и вход за собой завалил.
– Поэтому-то я тебе и рассказываю про Бастиона, – сказал я.
– Почему?
– Потому что Ларсон хитер, а мы должны его обскакать.
– А что он может сделать?
– Может добраться до Бастиона и предложить ему сделку.
– По поводу чего?
– По поводу того, что известно Бастиону.
– А что ему может быть известно?
– Не думаю, что очень много; сейчас он, вероятно, просто блефует. Но все-таки он знает что-то, что подогревает его интерес и побуждает всеми правдами и неправдами добывать новую информацию.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, – ответил я, – что ты должна прогуляться по пляжу и...
– Я – по пляжу? – с негодованием вскричала Берта. – Чтобы набрать полные туфли песка или распороть чулок о какую-нибудь корягу?
– Должна пройтись по пляжу в новом купальнике, босиком, – продолжал я, не обращая внимания на свирепое выражение ее лица. – Никаких туфель, никаких чулок. Если хочешь, можешь надеть пляжные сандалии. Ты пойдешь туда и найдешь Бикнела, сидящего под зонтиком. Поторопись, а то он, пожалуй, уже начал терять терпение и может наброситься на тебя с упреками. Он станет допытываться, что ты успела узнать, будет нудить, что пора бы получить хоть какие-то результаты.
Берта аж взревела:
– Ты мне еще будешь рассказывать! Я уже отведала, каково это – вести расследования по указке клиента. Он хочет, чтобы я установила контакт с Мирой. Как же! Мира рвется поговорить со мной ничуть не больше, чем я рвусь позвонить в налоговую инспекцию и доложить о своих доходах, чтобы они могли содрать с меня побольше налогов.
– Берта, – сказал я, – сейчас у тебя есть что доложить Бикнелу. Ты докажешь ему, что мы занимаемся делом. Еще ты можешь сказать, что горничная Миры – шпионка, нанятая шантажистом, и ему нельзя даже близко подходить к ее дому, а встречаться с Мирой нужно здесь, на пляже.
Жадные маленькие глазки Берты засверкали. Я чувствовал, как она буквально засасывает информацию.
– Ты не заливаешь?
– Нет, не заливаю.
– Откуда ты узнал про горничную?
– Следил за ней вчера вечером.
– Черт возьми, Дональд! – объявила Берта. – Иногда я просто горжусь тобой! Давай выкладывай, что ты еще узнал.
– Квартира Миры прослушивается, – сказал я. – Там в гостиной установлен «жучок», и все разговоры записываются на магнитофон. Обслуживание магнитофона, замена и передача пленок – дело горничной.
– Ах, маринуй меня с чесноком! – воскликнула Берта. – Как это ты узнал?
– Хожу, наблюдаю, – уклончиво ответил я. – Пока это все, что у меня есть.
– Ладно. Работай дальше.
– А ты надевай свой купальник, ступай на пляж и найди Бикнела. Он обязательно будет сидеть под зонтиком.
– И как ты уломал меня купить этот купальник? Я была здорово выпивши. Сегодня я в него влезла, так у меня из-под него все торчит!
– Вот ступай и поторчи на пляже. Ты для чего сюда приехала? Делать деньги или побеждать на конкурсе красоты?
Берта снова зыркнула на меня с яростью.
– И поторопись, – добавил я. – Бикнел действительно начинает возникать по поводу нашей работы, и дело может кончиться плохо.
Берта схватила нож, словно собиралась пронзить тарелку с яичницей и ветчиной, которую только что принес официант.
– Ладно, – сказал я, – давай завтракай. Приятного аппетита.
– Дональд, – сердито сказала Берта, – куда это ты собрался?
– Погулять, – ответил я и пошел к выходу, помахав ей на прощанье рукой.
Берта осталась сидеть над тарелкой. Я был уверен, что за мной она не побежит. За яичницу с ветчиной было уплачено, и Берта ее съест, даже если вдруг начнется потоп, мор или эпидемия.
Я зашел в телефонную будку и позвонил Мириам Вудфорд.
Трубку сняла горничная.
– Миссис Вудфорд еще не вставала, – ответила она.
– А мисс Радклиф?
– Тоже не вставала.
– Передайте им от меня вот что... – начал было я.
– Я не могу им ничего передать, – прервала она меня каким-то деревянным голосом, отделяя и четко произнося каждое слово. – Они спят.
– Разбудите их, – я решил быть непреклонным, – и передайте, что звонил Дональд Лэм и что я сейчас приду.
– Они не вставали, – упрямо повторила она.
– Передайте им это сообщение, – твердо сказал я и повесил трубку.
Выждав минут десять, я поднялся к Мириам.
Она впустила меня сама. Кроме шелкового пеньюара, на ней, видимо, не было ничего. Пока она стояла в дверях, на фоне яркого солнечного света, лившегося сзади из окна гостиной, сквозь шелк просвечивали контуры ее восхитительной фигуры.
– Ох и ранняя вы пташка, – сказала она. – Разве можно поднимать девушек в такую рань?
– Есть дело.
– Входите же, Дональд. Мы только-только открыли глазки. Норма еще принимает душ.
Войдя в гостиную, я указал рукой сначала на картину, где был спрятан микрофон, а потом на спальню. Мириам прекрасно меня поняла.
– Зайдите на минутку сюда, Норма хотела вам что-то сказать. Норма, ты в приличном виде?
– А кто это? – отозвалась Норма.
– Дональд.
– Я же в душе.
– Ну и оставайся там, – сказала Мириам и пропустила меня в спальню. – Садитесь, Дональд.
Я плотно прикрыл дверь, потом обошел спальню, заглянул под все картины и внимательно осмотрел стены. Мириам во все глаза следила за моими действиями. Когда я закончил, она подняла брови в немом вопросе. Я отрицательно покачал головой.
– Должно быть, они успевали установить только один «жучок» и выбрали для этого гостиную.
– Ну, рассказывайте же, – нетерпеливо попросила она.
– Я проследил за вашей горничной, – начал я. – Она, как и полагается, села на автобус, но вышла после поворота на Кинг-стрит. Там у нее стоял вполне приличный «Шевроле». Она села и поехала по шоссе к мысу Коко. Остановилась возле одного маленького домика. Там на крутом склоне с полдюжины таких домиков, а внизу небольшая бухта с пляжем.
– Это где?
– Называется это место Нипануала-Драйв, 922.
– И что она там делала?
– В доме пробыла недолго, но вполне достаточно для того, чтобы отдать пару записанных пленок и взять несколько новых. Потом вернулась в машину и поехала домой. Утром встала, доехала на машине до Кинг-стрит, опять оставила машину, села на автобус и приехала сюда, на работу.
