Цитадель - Кронин Арчибальд Джозеф (мир бесплатных книг .txt, .fb2) 📗
– Черт возьми, доктор, я не мастер говорить! Никакими деньгами не заплатишь за то, что вы для нас сделали. Но все-таки мы с хозяйкой хотим отблагодарить вас этим маленьким подарком. – И он стремительно протянул Эндрю бумажку. Это был чек на пять гиней.
Эндрю смотрел на чек. Морганы были люди зажиточные, но далеко не богатые. Этот дар, особенно теперь, когда им предстояли значительные расходы на переезд, был, должно быть, большой жертвой с их стороны, доказательством благородной щедрости. Эндрю сказал, тронутый:
– Я не могу его принять, Джо, дружище.
– Вы должны принять, – возразил Джо серьезно и настойчиво, положив ладонь на руку Эндрю. – Иначе моя хозяйка и я будем смертельно обижены. Эти деньги для вас, а не для доктора Пейджа. Он много лет получал то, что с меня вычитали, и ни разу мы до сих пор его не беспокоили. Он достаточно получил. И это наш подарок вам, доктор, понимаете?
– Да, понимаю, Джо, – с улыбкой кивнул Эндрю.
Он сложил чек, положил его в карман жилета и несколько дней не вспоминал о нем. Но в следующий вторник, проходя мимо Банка западных графств, Эндрю остановился, задумался на минуту и затем вошел в банк. Так как миссис Пейдж платила ему всегда наличными, которые он отсылал по почте в управление Фонда, он ни разу еще не имел дела с банком. Теперь же, вспомнив с приятным чувством, что у него есть собственные деньги, он решил положить дар Джо в банк на свое имя.
У перегородки он расписался на обороте чека, заполнил необходимые бланки и передал все это молодому кассиру, сказав с улыбкой:
– Здесь немного, но как-никак – начало.
В это время он заметил, что Эньюрин Рис из глубины комнаты наблюдает за ним. И когда он уже повернулся к дверям, длинноголовый директор подошел к перегородке, держа в руках чек. Тихонько его разглаживая, он искоса поглядел на Эндрю через очки:
– Добрый день, доктор Мэнсон. Как поживаете? – Пауза. Директор втянул в себя воздух через желтые зубы. – Гм… Вам угодно внести эту сумму на свой личный счет?
– Да, – ответил Эндрю с некоторым удивлением. – А что, разве сумма слишком мала, чтобы открыть текущий счет?
– Нет-нет, доктор! Дело не в сумме. Мы очень рады иметь вас в числе клиентов. – Рис замялся, рассматривая чек, затем посмотрел Эндрю в лицо своими маленькими недоверчивыми глазками. – Э… Вы желаете внести это на свое имя?
– Ну разумеется!
– Прекрасно, прекрасно. – Лицо его внезапно изменило выражение и осветилось бледной улыбкой. – Я только так подумал… Хотел проверить. Какие чудные дни стоят, не правда ли? Будьте здоровы, доктор Мэнсон, будьте здоровы!
Мэнсон вышел из банка озадаченный, спрашивая себя, что нужно было от него этому лысому, застегнутому на все пуговицы субъекту. Но только через несколько дней он получил ответ на этот вопрос.
С тех пор как Кристин уехала на каникулы, прошло уже больше недели. Эндрю так был занят родами Сюзен Морган, что успел зайти к ней только на несколько минут в самый день отъезда. Он не поговорил с ней. А теперь, когда ее не было, тосковал по ней всем сердцем. Лето в этом городе было ужасно мучительным. Весенняя зелень, увянув от зноя, давно стала грязно-желтой. Горы словно пылали в лихорадке, и когда в неподвижном, истомленном зноем воздухе эхом раскатывались из рудника или каменоломни ежедневные взрывы, они, казалось, заключали город в сверкающий купол звуков. Рабочие выходили из шахт с лицами, покрытыми, будто ржавчиной, рудной пылью. Дети играли как ни в чем не бывало. Старый Томас, кучер Пейджа, заболел желтухой, и Эндрю приходилось всех больных обходить пешком. Шагая по раскаленным улицам, он думал о Кристин. Что она думает о будущем, о возможности счастливой жизни вместе с ним?
И вдруг, совсем неожиданно, он получил записку от Уоткинса с просьбой зайти к нему в контору.
Управляющий принял его любезно, пригласил сесть, пододвинул ему через стол пачку сигарет.
– Вот что, доктор, – начал он дружеским тоном, – я давно уже хотел поговорить с вами, и давайте обсудим это дело раньше, чем я представлю смету на будущий год. – Он остановился, чтобы снять с языка желтую полоску табака. – Ко мне приходило множество наших ребят, и во главе всех Имрис Хьюз и Эд Уильямс, просят зачислить вас штатным врачом нашего предприятия.
Эндрю выпрямился на стуле, охваченный волнением и радостным удовлетворением:
– Вы хотите передать мне практику доктора Пейджа?
– Не совсем так, доктор, – медленно возразил Уоткинс. – Видите ли, положение создалось трудное. Мне приходится считаться с рабочими. Я не могу исключить из штата доктора Пейджа, так как есть много рабочих, которым это не понравится. Поэтому я в ваших интересах попробую просто как-нибудь ухитриться втиснуть и вас в штат. Тогда те, кто захочет, могут очень легко перейти от доктора Пейджа к вам.
Оживление исчезло с лица Эндрю. Он нахмурился, сидя все в той же напряженной позе:
– Но вы же понимаете, что этого я не могу сделать. Я приехал сюда в качестве помощника Пейджа. Если я выступлю его конкурентом… Нет, ни один порядочный врач не сделает этого!
– Другого выхода нет.
– Но почему вы не хотите передать мне его практику? – настаивал Эндрю. – Я бы охотно уплатил ему за нее часть своих доходов. Это было бы совсем другое дело.
Уоткинс упрямо покачал головой:
– Блодуэн этого не допустит. Я уже раньше говорил с ней. Она знает, что ее положение прочно. Почти все наши старые рабочие, как, например, Энох Дэвис, стоят за Пейджа. Они верят, что он поправится. Попробуй я только его уволить, как вспыхнет забастовка. – Он помолчал. – Обдумайте это дело до завтра. Завтра я буду посылать новое штатное расписание в наше правление в Суонси. Если список будет отослан, ничего нельзя будет сделать до будущего года.
Эндрю с минуту смотрел в пол, затем медленно сделал отрицательный жест. Его надежды, минуту назад так высоко занесшиеся, теперь были повержены в прах.
– Нечего откладывать до завтра. Я не могу на это согласиться, хотя бы раздумывал целые недели.
Ему горько было принимать это решение и объявлять его Уоткинсу, выказавшему столько участия. Но нельзя было уйти от того факта, что возможность показать себя на работе в Блэнелли он получил в качестве помощника доктора Пейджа. Выступить теперь против последнего, хотя бы и при таких исключительных обстоятельствах, было немыслимо. Если бы Пейджу удалось все же вернуться к работе, хорош был бы он, Эндрю, отбивая у старика его пациентов! Нет! Нет! Он не может и не должен соглашаться на это предложение.
Все же весь день он был в тяжелом настроении, негодовал на бесстыдные вымогательства Блодуэн, говорил себе, что он попал в невозможное положение и что лучше бы Уоткинс не предлагал ему ничего. Часов в восемь вечера он с горя отправился в гости к Денни. Он не видел его уже довольно давно и чувствовал, что ему станет легче от разговора с ним, который, может быть, ободрит его уверением, что он, Эндрю, поступил правильно. Он добрался до Денни в половине девятого. Как всегда, вошел в дом, не постучав, и направился прямо в гостиную.
Филип лежал на диване. Сначала, не разглядев его в полумраке, Мэнсон подумал, что Денни спит после трудного рабочего дня. Но Филип в этот день ничего не делал. Он лежал на спине, тяжело дыша, закрыв лицо рукой. Он был мертвецки пьян.
Эндрю, обернувшись, увидел позади квартирную хозяйку Денни, встревоженную и озабоченно смотревшую на него.
– Я услышала, как вы вошли, доктор. Вот лежит сегодня весь день! И не ел ничего, ни крошки. Не знаю, как и быть с ним.
Эндрю не знал, что сказать. Он стоял и глядел на бессмысленное лицо Филипа, вспоминая его циничное замечание в амбулатории при первой встрече.
– Вот уже десять месяцев прошло со дня его последнего запоя, – продолжила хозяйка. – А между запоями он капли в рот не берет. Но уж когда запьет – беда. И на этот раз, как на грех, доктор Льюис уехал на праздники. Придется, видно, вызвать его телеграммой.
