Воды слонам! - Груэн Сара (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Но прежде чем мне удается вывалить мясо, на моей руке захлопываются огромные челюсти. Я ору. Бадья падает на пол, из нее во все стороны разлетаются измельченные потроха. Лев отпускает мою руку и набрасывается на мясо.
Захлопнув дверь и придерживая ее коленом, я проверяю, на месте ли рука. Вроде бы на месте. Вся обслюнявленная, красная, как если бы я обварил ее кипятком, но кожа цела. Миг спустя я осознаю, что Август за моей спиной громогласно хохочет.
Я оборачиваюсь:
– Что с вами такое, черт возьми? Думаете, это смешно?
– Именно, – отвечает Август, даже не пытаясь сдержаться.
– А пошли бы вы куда подальше, – я спрыгиваю с платформы, еще раз ощупываю руку и с гордым видом ухожу прочь.
– Якоб, постой, – смеется, нагоняя меня, Август. – Не сердись! Я над тобой просто малость подшутил.
– Подшутили? Он же мог отхватить мне руку!
– У него нет зубов.
Приостановившись, я пялюсь на гравий под ногами. Наконец до меня доходит, и я продолжаю свой путь. Насей раз Август уже не пытается меня нагнать.
Вне себя от ярости, я иду прямо к ручью и опускаюсь на колени рядом с рабочими, моющими зебр. Одна из зебр пугается, принимается ржать и высоко вскидывает полосатую морду.
Человек, держащий ее за повод, пытается с ней справиться, то и дело бросая на меня недовольные взгляды.
– Вот черт! Что это у тебя? Кровь?
Я осматриваю свою одежду. Она вся в пятнах крови от потрохов.
– Да, – отвечаю я. – Я кормил кошек.
– Да чем ты вообще думаешь, черт тебя дери! Хочешь, чтобы она меня прикончила?
Я ухожу вниз по ручью, оглядываясь, пока зебра наконец не успокаивается. Тогда я наклоняюсь и смываю с рук кровь и львиную слюну.
Вернувшись через некоторое время к поезду, на платформе рядом с клеткой шимпанзе я вижу Алмазного Джо. Из закатанных рукавов серой рубахи торчат волосатые мускулистые руки. Шимпанзе сидит у него на бедре, лакомясь смесью зерен и фруктов, и глядит на нас блестящими черными глазами.
– Помочь? – спрашиваю я.
– Не-а, я почти закончил. Слышал, Август наколол тебя со стариной Рексом.
Я готов взорваться, но замечаю, что Джо не улыбается.
– Поостерегись, – говорит он. – Может, Рекс и не откусил тебе руку, но уж Лео-то отхватит, как пить дать. Не понимаю, почему Август тебя туда послал. За кошками ходит Клайв. Может, хотел поставить тебя на место? – Умолкнув, он заходит в клетку, пожимает шимпанзе лапу – и лишь тогда закрывает дверь и спрыгивает с платформы. – Послушай, я тебе вот что скажу. Август чудной, но не из тех чудаков, над которыми все посмеиваются. Любит, чтобы помнили, что главный здесь он. Ты с ним поосторожней. К тому же иногда на него находит, если ты понимаешь, о чем я.
– Пожалуй, понимаю.
– Что-то я сомневаюсь. Но еще поймешь. Скажи, ты вообще ел?
– Нет.
Он указывает рукой в сторону Передового отряда. Там прямо вдоль путей накрыты столы.
– Повара приготовили нам что-то вроде завтрака. И коробочки с сухим пайком. Не забудь взять – похоже, до вечера мы уже не остановимся. Бери, пока дают, как я всегда говорю.
– Спасибо, Джо.
– Да не за что.
Я возвращаюсь в наш вагон с коробочкой, где обнаруживаю сэндвич с ветчиной, яблоко и две бутылки напитка из сарсапарели. На соломе рядом с Серебряным сидит Марлена. Увидев ее, я откладываю коробочку в сторону и медленно подхожу к стойлу.
Серебряный лежит на боку и, судя по тому, как поднимается и опускается другой его бок, дышит неглубоко и часто. Марлена уселась возле его головы, поджав под себя ноги.
– Ему не лучше? – спрашивает она, поднимая на меня глаза.
Я качаю головой.
– Не понимаю, как это ему так быстро похудшало. – Голос у нее до того тонкий и тихий, что кажется, будто она вот-вот заплачет.
Я присаживаюсь рядом с ней.
– Всякое бывает. Вы тут ни при чем.
Она гладит коня по морде, проводит пальцами по впалым щекам и подбородку. Веки у него подрагивают.
– Ему можно еще как-то помочь? – спрашивает она.
– В поезде – больше никак. Даже при более благоприятном стечении обстоятельств особо ничего не сделаешь – остается лишь кормить и молиться.
Взглянув на меня и заметив мою руку, она приглядывается повнимательнее:
– Боже правый! Что случилось?
Я опускаю глаза.
– Да так, ничего.
– Как это ничего? – возражает она, поднимаясь на колени. Взяв меня за руку, она поворачивает ее так и этак, пытаясь поймать луч света, пробивающийся сквозь щели между досок. – Совсем ведь недавно. Ну и синячище тут будет! Больно? – она проводит ладонью, такой мягкой и прохладной, по расползающемуся под кожей лиловому пятну. Волоски на коже встают дыбом.
Я закрываю глаза и сглатываю.
– Да нет, на самом деле, я…
Раздается свисток, она оглядывается на дверь. Я тут же высвобождаю руку и поднимаюсь.
– Два-а-адцать минут! – гудит откуда-то со стороны первого вагона низкий голос. – Два-а-адцать минут до отправления!
В открытую дверь просовывает голову Джо.
– Эй, нам пора загружать лошадок. Ой, простите, мадам, – говорит он Марлене, снимая шляпу. – Не знал, что вы здесь.
– Ничего, Джо.
Джо застывает в неловком ожидании прямо в дверном проеме.
– Дело в том, что нам нужно бы начать прямо сейчас, – отчаявшись, повторяет он.
– Так начинайте, – отвечает Марлена. – На этот перегон я останусь с Серебряным.
– Нет, так нельзя, – быстро вставляю я.
Она поднимает голову и смотрит прямо на меня, обнажив длинную белую шею.
– Это еще почему?
– Когда мы загрузим остальных лошадей, вы окажетесь в ловушке.
– Ничего страшного.
– А если что-то случится?
– Ничего не случится. А если что, я проберусь по их спинам. – Она устраивается на соломе, вновь поджав под себя ноги.
– Ну, не знаю, – колеблюсь я. Но Марлена смотрит на Серебряного так, что становится понятно: с места она не сдвинется.
Я оглядываюсь на Джо – он сердито поднимает руки вверх, показывая, что сдается.
Еще раз покосившись на Марлену, я устанавливаю разделитель и помогаю завести в вагон остальных лошадей.
Алмазный Джо не ошибся: перегон оказался длинным. Поезд останавливается только вечером.
С отъезда из Саратоги-Спрингз мы с Кинко и словом не перемолвились. Сомнений нет никаких: он меня ненавидит. Не то чтоб я его обвинял – тут уж Август постарался за нас обоих, но, по-моему, объяснить это Кинко все равно не получится.
Чтобы не мешаться у него под ногами, я провожу время с лошадьми. Кроме того, меня беспокоит, что там, в западне, за этими животными весом под тысячу фунтов каждое, осталась Марлена.
Когда поезд тормозит, она легко перебирается через лошадиные спины и спрыгивает на пол. Из козлиного загончика выходит Кинко, глаза его тревожно вспыхивают, но он тут же с напускным безразличием переводит взгляд на дверь.
Мы с Питом и Отисом выводим и поим лошадей, верблюдов и лам. Алмазный Джо и Клайв вместе с рабочими зверинца отправляются ко второй части поезда, чтобы заняться обитателями клеток. Августа нигде не видно.
Когда мы загружаем животных обратно, я забираюсь в вагон и заглядываю в нашу комнатушку.
Кинко сидит на раскладушке, положив ногу на ногу. Дамка обнюхивает постель, которую мне принесли вместо заплесневелой попоны. Скатанная в рулон постель увенчана аккуратно сложенным красным пледом и подушкой в мягкой белой наволочке. На подушке лежит квадратная картинка. Когда я за ней наклоняюсь, Дамка отпрыгивает, словно ошпаренная.
«Мистер и миссис Розенблют имеют честь пригласить вас тотчас же в купе номер 3, вагон 48, на коктейль, за которым последует ужин.»
Я удивленно поднимаю глаза. Кинко смотрит на меня в упор.
– Что, подлиза, не тратил времени даром?
