Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем - Дворецкая Елизавета Алексеевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Несколько лет землянка «волчьей сестры» стояла пустой, а обряды принятия новых «волков» или прощания со старыми проводили бабка Темяна и Числомера. А потом Лютаве, единственной родной сестре Лютомера, исполнилось двенадцать лет.
В детстве она плохо знала брата: когда он ушел в лес, ей сравнялось всего четыре года. Она росла в Ратиславле, возле матери; Семилада, имея только двоих детей, часто беседовала с девочкой о своем первенце, на котором лежало первое благословение Матери Лады и Отца Велеса. Постепенно обучая дочь, волхва Семилада раскрывала ей смысл древних преданий, обычаев и обрядов. Бойничество, уходящее корнями в те темные времена, когда человек и волк охотились плечом к плечу и почитали общего предка, было одним из наиболее священных установлений, и девочке казалось, что ее старший брат живет не просто в лесу, а непосредственно в той седой, волшебной, божественной древности. И когда взрослеющий Лютомер по праздникам приходил повидать мать, маленькая сестра смотрела на него с восторгом и благоговением.
В двенадцать лет единственная дочь Семилады прошла первое взрослое посвящение. Иной раз боги выбирают и призывают служить себя случайных вроде бы людей совсем иного происхождения, но среди потомков древних волховских родов, по наследству передающих умение ходить по тропам Навного мира, божественного покровителя имеет каждый.
Сама Семилада была посвящена Ладе, но ее дочь выбрала Марена. Богиня устами Темяны, своей старшей жрицы, нарекла девочку именем Лютава – Лютая Волчица, по одному из воплощений самой богини. Лютава приняла это с удовлетворением и без удивления. Чего-то подобного она давно ждала, чутьем угадывая, к кому из богов ее дух ближе всего. Ничего страшного в этой участи она не видела. Марена, Ночная Мать, богиня тьмы, зимы и увядания, так же необходима мирозданью, как Лада и Леля, рассыпающие цветы из рукавов, – ибо если Марена не очистит место от прежних, куда же они посеют новые цветы? Как левый берег любой реки самой водой соединен с правым берегом в неразрывное целое, так и Марена Темной Водой, соединяющей жизнь и смерть, привязана к Ладе и является ее неотделимой частью.
Выбор Марены определил ее судьбу и подтолкнул к тому, чего давно хотелось. Лютава пожелала уйти к бойникам, тем более что землянка Ледяны уже два года пустовала и ей требовалась новая хозяйка.
Князь Вершина огорчился – он любил старшую дочь, многого от нее ждал и не хотел отпускать в лес, где она навсегда останется исключенной из рода и его будущего. Но Семилада одобрила решение дочери. Старшая волхва даже не думала о том, чтобы спорить с богиней, да и саму Лютаву предпочла бы видеть под защитой родного брата.
И Лютава ушла в лес. Через три года, после второго взрослого посвящения, она должна была получить права исполнять те обязанности, которые сейчас несли Темяна и Числомера, – посвящать старших бойников в тайны Лады и Ярилы перед возвращением «в люди» или хоронить их, если они погибнут, оставаясь «волками».
О втором бойники старались особо не думать, но надежды на первое так их воодушевили, что кое-кто даже задумался, а не отложить ли свое посвящение до тех пор, пока она подрастет. Но Лютомер откладывать не советовал. Он знал, что дух-покровитель, которого Лютава получила при посвящении, наложил на нее запрет любить мужчин, выбирать мужа, пока сам он не укажет ей нужного человека.
Узнав в двенадцать лет, что ждет ее в будущем, Лютава сосредоточилась мыслями на том неведомом избраннике, которого укажет ей дух-покровитель, и несколько лет думала только о нем – мечтала, как многие молоденькие девушки мечтают о витязях из сказаний, пыталась вообразить того человека и даже рисовала его себе в облике самого Радомера – насколько могла его представить.
Но мечты оставались мечтами, а пока из всех парней на свете только Лютомера, родного брата, ей разрешалось любить. И Лютомер, не имея права жениться или держать при себе какую-то подругу, кроме волхвы, тоже видел в сестре единственную близкую женщину. Общее происхождение, общее посвящение и условия жизни сделали их ближе друг к другу, чем братья бывают близки с сестрами, а жены – с мужьями. И с тех пор как землянку «волчьей сестры» заняла Лютава, Лютомер был единственным из мужчин Варги, кто иногда здесь ночевал.
Весь второй год пребывания Лютавы в Варге он просто жил здесь: в тот год бойников оказалось так много, что в больших землянках все не помещались, и Лютомер ушел к юной волхве. Так он сам меньше беспокоился за взрослеющую сестру, да и теплее вдвоем… Весной сразу десять бойников разошлись по своим родам, места освободились, и он перебрался обратно к десятку Дедилы, где и прожил, как обычно, два следующих года. Застревать здесь на всю ночь он снова начала только пару лет назад – но тут уже теснота была ни при чем…
Вчера он не собирался засыпать, не дождавшись ее, а только лежал, глядя в темную низкую кровлю, и мечтал о том, как она вернется – веселая, утомленная, принесет в волосах запах вечерней прохлады и лесных трав. Она сразу почувствует его присутствие, но сделает вид, что в темноте ничего не заметила, – развяжет поясок, снимет тесьму с головы и сразу бросится на лежанку, а потом вскрикнет, будто очень испугалась, обнаружив здесь кого-то. И как он обнимет ее, перевалит через себя к стене, прижмется к ней… Он уже ощущал жар такого знакомого и желанного стройного тела под одной льняной рубахой, и холод босых ног, еще не согревшихся после ходьбы по лесной тропе, и запах немного разгоряченной кожи – тоже знакомый, будто свой собственный… И как она будет отталкивать его, но потом наконец сдастся и прильнет к нему…
Это началось той весной, когда Лютаве исполнилось пятнадцать лет. Она вошла «в пору», как это называется, то есть миновало три года после ее женского созревания. В пятнадцать лет девушки обычно выходят замуж. Ну, кто-то и до семнадцати сидит, но это уж кому не везет. Она думала, что в этом году, когда настанет Ночь Богов, ее судьба определится. Но до Ночи Богов еще были весенние игрища – Ярила Молодой, Ярила Мокрый, Купала… В весенних хороводах она веселилась пуще всех – и никого не искала, как другие девушки, не высматривала себе жениха, и весь жар ее юного сердца предназначался одному Яриле. И в какой-то игре она вдруг выскочила прямо на Лютомера – как же без него, ведь Ярилой Ратиславльской волости был он.
Лютомер, которому тогда сравнялось двадцать два, уже понял, что Лютава, его сестра и «сестра волков», стала взрослой. Она уже не та маленькая девочка, которую он водил по лесу за руку, и не та девушка-подросток, которую он оберегал здесь, в Варге. Она почти женщина. И когда она вдруг выскочила из круга среди всеобщей суеты и беготни и налетела прямо на него – он поймал ее, взял за плечи, чтобы не упала, засмеялся, видя радость на ее разгоряченном, румяном лице с горящими глазами, – и неожиданно для себя поцеловал в губы, совсем не по-братски. Он просто не думал тогда о том, что она – его сестра. Он видел в ней прекрасную женщину, единственную на свете в этот миг, как единственной была для Велеса Лада. И она только улыбнулась ему, задорно и лукаво, вырвалась и убежала.
Никто из кричащей и бегающей вокруг молодежи ничего не заметил. А произошедшее они сами осознали позже. Ведь весенние игрища прошли, а это совсем не родственное чувство, соединившее их в тот краткий миг, никуда не делось…
Лютомер уже не мог побороть своего однажды возникшего влечения к ней, да и не особенно старался. Для него их родство не имело значения, вернее, не служило основанием для запрета, а, напротив, подталкивало к тому, чтобы сделать их близость наиболее полной. Для него это было естественно. И Лютава ощущала почти то же самое, с той разницей, что помнила о существовании запрета, который для всех прочих людей был внутренним, а для них – только внешним. Но, живя в лесу и продолжая обычаи глубочайшей древности, они имели право не считаться ни с чем, кроме воли богов. А что сами боги подталкивают их к этому, им не только говорило собственное убеждение, но даже подтвердила бабка Темяна.
