Испытание Раисы (СИ) - Соколов Александр Алексеевич (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Окончив осмотр, Раиса решилась задать Фаддею вопрос, готовый уже в течение нескольких недель сорваться с ее уст.
— Получил ли граф чемодан, который вы ему послали? — спросила она, краснея и не смея поднять глаз.
— Да, сударыня!
Раиса не спросила, благодарил ли ее Валериан: если бы это было, Фаддей не замедлил бы передать об этом. Все же она спросила:
— Остался ли он доволен?
— Да, сударыня, он был очень доволен и сказал, что эти воспоминания облегчат его несчастье!
Раиса вздохнула.
«Если бы он захотел, — подумала она, — я была бы около него и облегчила бы его одиночество!»
— А деньги? — спросила она, — прибыли?
— Должно быть, прибыли, но мы не получили ответа.
Заехав к графине Грецки и не думая просить принять ее, Раиса оставила свою визитную карточку, а затем послала Фаддея узнать у графини, не будет ли каких поручений в деревню для племянника или госпожи Марсовой.
— Поручений не будет! — ответила графиня, а затем прибавила: — Фаддей, что ты думаешь об этой молодой женщине?
— Я думаю, — ответил с жаром старый слуга, — что одному Богу известно, что она делает! Эта женщина будет счастьем нашего дома!
— Да услышит тебя Господь! — вздохнула графиня.
На следующий день Раиса в сопровождении горничной и Фаддея выехала в Комарино. Поезд, везший ее туда, пробежал мимо густого леса, в котором покоились ее родители.
— Прощайте, мои дорогие! — прошептала молодая женщина со слезами на глазах. — Прощай все, что я любила! Я стремлюсь навстречу неизвестности. Что-то она мне сулит?!
27
Грецки получил посланные ему Раисой деньги в тот день, когда она покидала Петербург.
Фаддей по простоте своей душевной описал ему все происшедшее…
Валериан не обвинял слугу за подробности, но эти подробности, сопровождавшие его письмо, тяжело ранили его самолюбие! Итак, отдать ему все, что принадлежало Раисе, помимо воли государя!..
Граф тщетно старался отогнать мысли, постоянно сверлившие его мозг… Ему было тяжело признаться даже самому себе, что он всем хорошим обязан именно своей жене, своему злейшему врагу!..
Он пробовал убедить себя, что Раиса только исполнила свой долг, но принужден был сознаться, что она не состояла у него в долгу, и посылка была лишь актом ее великодушия и чуткости! Это сознание несказанно мучило его, терзая особенно тем, что он не в состоянии ничего изменить! Не мог же он отказаться от помощи Раисы, находясь в таких тяжелых условиях!..
Уже приближалась ночь, когда его товарищи по ссылке, Резов и Собакин, весело вошли в бревенчатую избу, служившую жилищем графа Валериана.
На столе, покрытом скатертью, присланной Раисой, горела лампа. Маленькое зеркало — тоже присылка жены — висело над столом. Много прихотливых мелочей украшало комнату Валериана, свидетельствуя о том, как заботилась о нем его жена. Но контраст прошлого величия и теперешнего ничтожества был так разителен, что Валериан охотно забывал, что эти вещи, присланные Раисой, были только знаком ее заботливости.
— Ну, ты, кажется, опять в мрачном унынии? — спросил Резов, усаживаясь на диван, совершенно лишенный эластичности и волос которого выглядывал во многих местах. — Тебе трудно угодить! А как у тебя красиво и пахнет Петербургом, — произнес молодой сумасброд, глубоко вдыхая запах.
Грецки сделал нетерпеливый жест и ничего не ответил.
— Ты, кажется, получил сегодня новости? К тебе заходил фактор?
— Да! — лаконически буркнул Валериан.
— Какие же новости: хорошие или плохие?
— Скорее хорошие.
— Ты, может быть, получил деньги?
— Да!
— Какой же ты скрытный, все у тебя надо выпытывать! Сколько?
— Двенадцать тысяч.
Оба друга привскочили от удивления.
— Что?! Двенадцать тысяч? Да кто же тебе их выслал?
— Мое доверенное лицо, — замялся немного Валериан.
— Черт возьми! Он их украл? Или твоя тетка разорилась?
— Нет!
— В таком случае, это твоя жена! — догадался Собакин, выходя из своего обычного безмолвия.
Валериан сердито глянул на него и сказал:
— Ну она! Что же далее?
— Далее ничего! Твоя жена полна величественности, вот и все! — ответил Собакин.
— Бросим подобные шутки, я вас прошу! — проговорил граф с гневом.
— Я не шучу, — возразил Собакин, — я говорю совершенно серьезно! Ты помнишь, как мы были удивлены, когда шесть недель назад получили деньги, посланные ею? Мы с Резовым одинаково были особенно удивлены тем, что она ничего не оставила для себя лично!
— Это возмездие! — перебил его граф.
— Предположим, что это возмездие, но найди ты мне женщину, которая, будучи на ее месте, принесла бы такое возмездие! Что касается меня, признаюсь, я не знаю ни одной, кроме моей матери!
— Я тоже, — добавил Резов, — не знаю ни одной!
— Резов! У тебя же есть сестра!
— Вот именно! Поэтому-то я и говорю, что не знаю ни одной! Да вот, извольте, друзья, я вам прочту то, что написала мне моя милая сестра, у которой я просил денег перед тем, как получил от madame Грецки!
Валериан насупил брови при этом ненавистном ему упоминании имени его жены, но Резов не обратил на это никакого внимания и развернул листок бумаги, украшенной серебряным гербом.
«Мой милый брат, — начал он с комической интонацией, — твое письмо сильно огорчило меня, так как тяжело слышать о горе тех, кого любишь, если не в состоянии им помочь!»
— Что за слог! — сказал Резов, поднимая письмо кончиками пальцев, чтобы нагляднее выразить свое восхищение. — Что за слог! Ее учитель французского языка недаром получал двадцать франков за урок: он не украл этих денег, нет!
«Я охотно желала бы выслать тебе просимое, и мое сердце обливается кровью при мысли, что это совершенно невозможно!»
— По крайней мере, она хоть прямо, не виляя, идет к цели! — сказал Резов, опять прерывая чтение.
«Я только что заказала себе новое платье, — продолжал он, — для последнего бала при дворе. Ах, что за платье, восторг! До низу украшено кружевами, вышитыми серебряными блестками, и понятно, оно громадной цены! Правда, я пользуюсь большим успехом: государь два раза разговаривал со мной! Ты не можешь вообразить, как я рада, что твое несчастье не коснулось меня!»
— Она мила в своей откровенности! — снова буркнул Резов.
«У меня нет ни копейки! Муж отказался платить мои долги, предполагая, что я наделала их больше, чем позволяет благоразумие! Но это положительно нелепо! Мы сейчас очень холодны друг к другу, и я не советую тебе обращаться к нему за помощью! Если же ты будешь действовать иначе, то я окажусь в затруднении: у меня есть такие несносные кредиторы, что в скором времени я должна буду прибегнуть к помощи мужа, что мне и так крайне неприятно! Извини меня, милый брат, и верь дружбе своей сестры».
— Она великолепна! — воскликнул Собакин, не будучи в силах удержаться от смеха.
— Есть еще постскриптум, но он относится до вас, — заметил Резов.
«Передай твоим друзьям, что я желаю им успеха! Нам сильно недоставало этой зимой Грецки, который как никто дирижировал мазуркой!»
— Спасибо! — проворчал Валериан. — Что ж, сразу видно, что это прелестнейшая из придворных дам, — добавил он после минутного раздумья, — только ее несколько избаловали, что ее испортило!
— О! — воскликнул Резов. — Я думаю, что ее нечего было и портить! Ну, теперь скажи, Грецки, что стало бы со мной, если бы твоя жена не прислала мне денег?
Валериан ответил пожатием плеч.
— Ты несправедлив! — начал Собакин.
— Я женат! — перебил его Грецки.
— Но черт возьми! — горячо начал Резов. — Если ты женат, то в конце концов это только справедливо, так как ведь ты же именно…
— Э! Я очень хорошо сознаю, что это справедливо, — сказал Грецки, поднимаясь и начиная прохаживаться вдоль комнаты, что всегда служило признаком сильной внутренней борьбы в нем. — Если бы это было иначе, я давно пустил бы себе пулю в лоб! И, тем не менее, это нисколько не забавно!
