Честь виконта - Санд Жаклин (книги онлайн полные .TXT) 📗
Виконт не выдержал и широко улыбнулся, и эта улыбка послужила словно ушатом холодной воды: графиня остановилась, скрестила руки на груди и молча отошла к камину, где уселась в одно из кресел.
– Мадемуазель, – мягко произнес Сезар, обращаясь к ее боку, видному с того места, где виконт стоял, – я и в мыслях не имел над вами смеяться. Меня лишь порадовала та страстность, с которой вы говорите о силе женщин. Почему бы вам не основать такое же движение здесь, во Франции?
Графиня передернула плечами.
– Ах, ну разве вы не понимаете? – сказала она глухо, не поворачиваясь. – Все те события, что потрясают нашу страну, заставили людей бояться. Никто не хочет высказываться открыто, и особенно это касается женщин. Это бывает больно, вы знаете? Конечно нет! Вы понятия об этом не имеете.
Сезар подошел и остановился рядом с нею, глядя на нее сверху вниз; графиня не подняла взгляда, он смотрела на огонь.
– Послушайте, – мягко произнес виконт, – я не вправе судить вас и не вправе давать вам советы, но спросить я могу. Почему вы выбрали для себя этот путь? Что вас на него привело?
– Сядьте, – буркнула Ивейн.
Сезар медленно опустился в кресло, и оно сжало его в мягких объятиях.
– Разве я должна откровенничать с вами? – холодно спросила графиня. – Особенно после того, что вы мне наговорили вчера?
– Сударыня, – ответствовал виконт, – я ни к чему вас не принуждаю. Я здесь по вашей просьбе и из-за собственного любопытства и тяги к справедливости. Поверьте, с гораздо большим удовольствием я сидел бы дома в библиотеке и читал очередное произведение какого-нибудь русского поэта. Но все складывается так, как складывается; и если вы пришли ко мне сегодня, несмотря на то что я сказал вам в Булонском лесу, значит, я вам нужен. А я хочу знать, почему вы так отвергаете мир, который сами же хотите покорить.
Ее глаза удивленно расширились.
– Я? – переспросила Ивейн. – Я отвергаю?
– Конечно. Вы резки со всеми без исключения.
– Они не хотят меня слушать.
– И не послушают, если будете продолжать в том же духе.
– Я не могу поступаться собственной натурой и собственной душой, чтобы кому-то угождать.
– Разве в угождении дело? Дело в том, что вы хотите донести до людей какие-то мысли и идеи. Не будем сейчас их касаться, неважно какие. И вместо того чтобы объяснить их людям, вы словно обвиняете окружающих в том, что они не разделяют ваши взгляды. Как будто неприятие каждого – личная обида вам. Потому вы нападаете сразу, пока не напали на вас. Вы накинулись на меня ни с того ни с сего в салоне мадам де Жерве; я всего лишь вам ответил.
Воцарилось долгое молчание. Ивейн отвела взгляд и смотрела куда-то в угол. А Сезар не мешал ей. Когда пауза стала затягиваться, виконт произнес:
– Я не призываю вас немедля всех возлюбить. На такое способен разве что Христос. Мы все слабы и имеем свои недостатки и достоинства; но вот со способностью превратить достоинства в недостатки я сталкиваюсь впервые. Не хочу с вами ссориться, сударыня, терпеть не могу ссоры с женщинами. И как бы вы ни стремились уравнять нас в правах, это произойдет еще не скоро. А желание мужчины, настоящего мужчины, оберегать женщину, ухаживать за ней – это останется всегда, я надеюсь. А если изменится, не хочу дожить до тех времен.
– Может быть, вы и правы, – негромко произнесла Ивейн, – и я не хочу убеждать вас, что это не так.
– Послушайте, лучше расскажите мне, почему вы все-таки выбрали эту стезю?
Графиня долго молчала, и Сезар уже начал думать, что она не ответит, когда она заговорила:
– Не знаю. Наверное, после того, как мама умерла. Мне было семь, и я хорошо ее помню. Отец… он у меня романтик и мечтатель, очень тихий человек. А мне после смерти мамы было тесно в нашем доме. Все казалось, что нужно куда-то убежать… Я упросила отца отослать меня в монастырскую школу. Там меня учили в основном смирению, но у них была хорошая библиотека, да и домой я ездила часто. Отец выписывал газеты из Парижа, кое-что печатали и у нас – вот я и начала интересоваться всем этим. И поняла, что женщине как таковой в активной жизни нет места. – Она усмехнулась, но скорее печально, чем воинственно. – Мы и нужны-то для продолжения рода, для того, чтобы украшать дома, чтобы наши мужья имели всегда теплый ужин и теплую постель. – Она с вызовом взглянула на виконта, но тот не дрогнул. – Если женщина высказывает нечто умное, ею восхищаются, как собачкой, сделавшей удивительный трюк.
– Мадемуазель, вы не правы, и история с вами не согласна. Вернее, не совсем правы. Вспомните многих прекрасных женщин, которые оставили след в истории.
– Их меньше, чем мужчин.
– Вы желаете уравнять их с точностью до одного человека?
– Я хочу, чтобы у меня была возможность говорить о своих мыслях и идеях, не опасаясь ежеминутно, что надо мною посмеются только на том основании, что я женщина! – вскричала Ивейн. – Сколько раз я видела эти снисходительные взгляды, эти улыбки! Я все-таки не собачка, я не обучалась трюкам у площадного фокусника, и я желаю быть услышанной, но уши моих собеседников словно забиты корпией да еще сверху перевязаны бинтом – ни звука не проникает. Думаете, я не знаю, что меня считают не скандальной, а забавной? Хотя кое-кто говорит, что я скандалистка. Но я не хотела бы стать мужчиной, даже если бы ко мне явился ангел Господень и это предложил.
– Скорее уж, дьявол.
– Неважно кто. Никогда не хотела бы быть мужчиной, – повторила графиня, – так как если уж я родилась женщиной и осознала свою миссию, так тому и быть. И я готова к трудностям и переношу их. Но, – добавила она тише, – это очень утомительно иногда.
И, словно поняв, что сказала лишнее, Ивейн расцепила скрещенные руки и проговорила сварливо:
– Где же этот ваш журналист? Его нет слишком долго.
– Надеюсь, его задержали хорошие новости, а не плохие, – кивнул виконт, принимая избранную дамой перемену темы. – И нам не придется спешить ему на помощь.
– А вы не любите приходить на помощь?
– О, ну конечно люблю. Но предпочитаю, чтобы опасность никому не угрожала.
– Немного странно при вашем увлечении. Я читала сегодня о вас.
Сезар цепко взглянул на нее:
– Вот как? Обо мне уже написали многотомный труд, занимающий почетное место в семейной библиотеке?
– Не надейтесь, – фыркнула Ивейн. Ему нравилось, как она это делает, такой уморительный звук и совсем не грозный. – У меня хранятся старые газеты, и я полистала их. Иногда можно встретить ваше имя. Вы авантюрист, виконт.
– Да, мне многие говорят об этом, – согласился Сезар безмятежно.
– Это правда, что Видок – ваш напарник?
– Господи, нет! Кто написал такую глупость? Видок – уважаемый человек, который был столь любезен, что многому научил меня.
– Вы спросили меня, как я встала на свою стезю; ну а вы как на свою встали? – В голосе Ивейн сейчас не было обвинения – только тщательно скрываемое любопытство.
– Я тоже был молод. И меня всегда манили тайны. И в какой-то миг я просто стал их разгадывать. До тех пор, пока меня не взял под крыло Видок и не показал, как делают это люди умные. С тех пор я никак не могу отказаться от этого соблазна – узнавать то, что сокрыто.
– А вы считаете себя очень умным, виконт? – Теперь яда в интонациях хватило бы на десяток змей.
– Считаю умным. А очень или нет – всегда зависит от ситуации.
Неизвестно, куда зашел бы разговор и какие новые колкости придумала бы графиня де Бриан, однако в гостиную заглянул слуга, возвестивший о появлении журналиста.
Глава 11
Проблеск тайны
Трюшон был мрачен.
– У меня не очень хорошие новости, – заявил он с порога, – мой информатор не смог узнать содержание писем Поджигателя. В конторе все время кто-то крутится, и скопировать текст не так легко. Однако он клялся мне, что добудет письма самое большее послезавтра к вечеру. Придется подождать еще больше суток.
– Что ж, похоже, сегодня такой день, когда нам не везет, – заметил Сезар, когда все перешли от камина к круглому столу, уставленному сладостями и сверкавшему чайным сервизом – Ивейн решила все-таки позаботиться о гостях. – Я нанес визит вдове де Ратте, она отказалась меня принять. И совершенно правильно: я не являюсь их знакомым, не состою в родстве, а семья пребывает в трауре и отказывает в нежелательных визитах. Боюсь, даже просить вас, графиня, заглянуть к ним – бесполезно. Однако вы должны были расспросить вашу кузину. Вам удалось что-нибудь узнать?
