Несбывшаяся любовь императора - Арсеньева Елена (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Сам Николай Дмитриевич о природе поступков тестя лишь догадывался. Он тоже ничего спросить не успел, ибо Полевой умер на другой день после свадьбы, оставив, как и обещал, молодого компаньона полным хозяином всех своих богатств, но не забыв оговорить особые условия для дочери. И прошлое жены своей Шумилов разгадывал собственноручно, впрочем, без особенной на то охоты, потому что не народился еще на свет человек, который внушал ему отвращение большее, чем собственная, родная жена.
Да нет… То-то и беда, что была она не родной, а чужой и принадлежала ему лишь потому, что так принято считать: жена, мол, принадлежит супругу своему. Наталья Васильевна принадлежала лишь себе, ну и еще любому-каждому, кому пришла бы охота протянуть руку – и взять, ибо жена Шумилову досталась из разряда тех баб, которых именуют гулящими.
И не в том лишь дело, что она оказалась не девицею, когда Шумилов приступил распочинать ее на брачном ложе. Он нюхом чуял, что девичество, так же как скромность, достоинство, стыдливость, никогда не было Наталье присуще. Не унаследовала она сих качеств от матери, а может, и унаследовала, да расточила, не задумываясь, еще в самой ранней юности, кабы не в отрочестве.
Конечно, подробностей ее падения Николай Шумилов не узнал, да и не задавался такой целью, уж больно противно сделалось. Но он не был юнцом нетронутым, женщин повидал, так что знал, как такие дела делаются. В народе говорят: девка, мол, себя не уберегла. По всему судя, никакого желания беречь себя у Натальи никогда не имелось.
Ну что ж, за то, что он вечно будет жить, ощущая тошноту и муторность при виде супруги, Николаю Шумилову было заплачено щедро, очень щедро! Он знал, что проклинать тут некого: искушение оказалось слишком велико, он сам продался, после разговора с отцом даже не рыпнулся более в театр. Но что же это за сволочная штука – жизнь, коли роет она иногда человеку такие ямины, в которые он по своей воле спрыгивает – и вылезти надежды нет?!
А может, в том была его судьба… Ведь и та, другая, «актрисулька», как презрительно именовал ее отец, тоже не отличалась страстью к верности. Правда, клялась Николаю, что до него любви не знала… Тем паче грустно, что и она невинности не сберегла, отдала нелюбимому. Оттого и покинул ее Николай беспрекословно после разговора с отцом – не сомневался, что при такой веселой жене вечно будет рогат. Она, конечно, рыдала и намеревалась лишить себя жизни вместе с дитятею… Да-да, клялась, мол, в тягости, и не от кого иного, как от Николая Шумилова… Однако бес эту кошачью бабью породу ведает, от кого они приплод нагуливают! Видать, все же лгала «актрисулька», потому что не успел остыть след купчины Шумилова, как начал вокруг нее увиваться какой-то военный в немалом чине, вроде бы даже подполковничьем, и чуть ли не жениться собирался на прелестнице, да за какие-то дела угодил под суд, был сослан и разжалован… А у актрисульки вскоре родилось дитя.
Николай Дмитриевич об этом знал, но ни малейшей охоты видеть свою бывшую пассию и этого ребенка не имел. Но не зря говорится – покуда гром не грянет, мужик не перекрестится.
Да и не только мужик…
Однажды, когда Варя гримировала Александру Егоровну, прочерчивая на ее лице глубокие морщины, та вдруг расплакалась:
– Ах, как страшно, как ужасно стареть! Помню, какой я была Дориной в «Тартюфе»! Какой была Лельской в «Ворожее» и Эльмирой в «Сплетне»! А теперь на кого я похожа?! Я играю только комических старух, всех этих бойких барынь, сварливых баб, старых дев… Но я совсем не чувствую себя комической старухой. Ах, почему я не умерла десять лет назад, когда мне было тридцать и я еще могла играть в «Женитьбе Фигаро» прелестную Сюзанну, а не старую дуру Марселину! Какое счастье, Варенька, что ты не чувствуешь в себе тяги к сцене. Только на сцене можно жить, но лишившись этого… Не пойму, не понимаю людей, которые способны отказаться добровольно… уйти в разгар славы… – Александра Егоровна захлебнулась в слезах.
Варя вздохнула. Она знала, на кого намекает Александра Егоровна. Нынче был прощальный спектакль Маши Самойловой – старшей из семьи сестер-актрис. Наденька Самойлова готовилась к дебюту, а Маша уходила из театра в разгар славы и таланта. Она предпочла неверному сиянию огней рампы скромный, но надежный свет семейного очага.
Отношение в театре к ее решению было разное. Кто-то называл ее дурой, не ведающей свого счастья, кто-то, наоборот, завидовал ее везению и восхищался решимостью переделать жизнь совершенно.
Варя относилась к последним. Удачный брак для актрисы – невероятное счастье. Чтобы человек с достатком и положением решился с ней венчаться – такое лишь во сне присниться может! Любая девушка, как бы она ни захлебывалась от желания быть актрисой, мечтает о счастливом браке. Попадись Варе добрый, понимающий человек, она выскочила бы замуж немедленно. С одной стороны, ей партию составить проще, чем кому-то другому из театральных: она не актриса, репутацию свою публичными выступлениями еще не запачкала. Но она незаконнорожденная… кто захочет такую замуж взять?!
– Варя, да ты уснула?! – сердито воскликнула Александра Егоровна. – Вот-вот мой выход, а я еще не одета.
Ее выход вовсе даже не скоро – давали нынче «Женитьбу Фигаро», где Марселина появляется впервые лишь в третьем явлении. Сейчас же еще не началось первое. Впрочем, действие движется быстро. Согласно ремаркам автора, Марселина должна быть одета, как испанская дуэнья: в неяркого цвета платье и черный чепец. У платья объемный старомодный кринолин, который придает всем движениям особую комичность и требует особого навыка в обращении.
Александра Егоровна уже вполне готова, но она не в духе, ей не нравится роль, нужно на ком-то сорвать сердце, а кто лучше годится для этого, как не дочь?
Звучит третий звонок.
– Асенкова! – раздался голос режиссера Зотова, который всех актеров всегда предупреждает заранее. – Ваш выход!
Маменька сорвалась с места. Дурное настроение исчезло, как будто его никогда и не было, и Александра Егоровна полетела в кулисы, подхватив свои черные юбки, совершенно счастливая. Сейчас ей казалось, что Марселина – лучшая роль, которая у нее только была, и сыграет она так, как никогда не играла раньше.
Варя прибрала разбросанные вещи, сложила в шляпную картонку зеленый капор Александры Егоровны (та любила приезжать в театр во всем зеленом, как бы намекая, что муж ее – содержатель зеленых театральных карет) и принялась размышлять, что делать: спуститься выпить чаю с пожарным и сторожем у служебного входа или все же на прощание пойти взглянуть, как играет Маша. Ну так и быть, надо пойти посмотреть, тем паче, говорят, нынче в театре ее величество.
Она вышла из гримерной и тут же подскочила – прямо над ухом раздался звон колокольчика, и тут же – сдавленное хихиканье. Ах, да это Мишка Лапин, помощник режиссера, подал звонок из спальни графини, как предписывает действие. Очень доволен, что напугал Варю!
Она погрозила Мишке пальцем и подошла к кулисам. Нет, императорская ложа пуста, хотя первое явление уже идет. Давний Варин знакомый по Театральной школе, красивый, добрый, талантливый Николай Дюр, обнимает Машу. Вернее, Фигаро обнимает Сюзанну.
– Полно! Полно! – восклицает та.
– Ты представить себе не можешь, как я тебя люблю, – нежно говорит Фигаро.
– Когда, наконец, вы перестанете, несносный, твердить мне об этом с утра до вечера? – кокетничает Сюзанна.
И Фигаро заявляет с таинственным видом:
– Как только я получу возможность доказывать тебе это с вечера до утра!
В зале хохочут. Дамы или опускают глаза, или с намеком начинают переглядываться со своими кавалерами.
В это мгновение откидывается бархатная портьера, которая закрывает вход в императорскую ложу, и появляются великий князь Михаил Павлович, Бенкендорф и еще трое мужчин в форме.
Действие прерывается. Фигаро и Сюзанна делают реверанс. Варя понимает их разочарование – императорской семьи так и нет. Тем не менее в партере и с галерки раздаются аплодисменты в честь прибытия великого князя, мужчины в ложах встают. Михаил Павлович спокойно садится у барьера, делает знак актерам продолжать. Еще один реверанс на сцене – и можно играть дальше, однако в действии ощущается некоторая заминка. Варя понимает почему: не прозвучал второй звонок из спальни графини, видимо, Мишка зазевался. Ну что ж, делать нечего, тянуть больше нельзя, Сюзанна подает свою реплику без него, издали посылая Фигаро воздушный поцелуй:
