Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - Летт Кэти (лучшие книги TXT) 📗

Похоже, мое замешательство доставляет директору жуткое удовольствие.

— М-м…

За годы работы я выстроила целый пантеон оправданий. Большинство моих родственников постигла преждевременная кончина, болезни детей варьировались от диареи и дифтерита до коклюша и укусов горностая (будучи замужем за ветеринаром, я могла себе позволить время от времени прибегать к зоологии). Бросаю взгляд на директора. Брови вздернуты в ожидании ответа. Когда Скрип покачивает ими, брови становятся похожими на двух спаривающихся гусениц. Лихорадочно ищу незатасканное оправдание. Скажем, меня задержал глава нашей религиозной секты, заставив практиковаться в жертвоприношении путем перерезания горла… Повышения по службе я, может, и не получу, но досрочный выход на пенсию с полным сохранением оклада мне наверняка обеспечен. И тут меня осеняет!

— Сказать по правде, наслаждаясь заполнением вашего «Бланка оценки творческого потенциала» — который, кстати, буквально искрится проницательностью, — лгу я напропалую, — вчера я легла так поздно, что утром немного проспала. Удивительно проникновенные вопросы! Настолько, как бы это сказать, стимулируют, что я просто не могла заснуть.

Если так пойдет и дальше и целовать чужие задницы войдет у меня в привычку, придется запастись гигиенической помадой. Однако моя беспардонная лесть и впрямь выбила почву из-под директорских ног.

— О. Да. Что ж. Конечно. Анкета у вас с собой?

— У меня — да, — елейно щебечет Пердита, протягивая заполненный бланк. — Замечательный, кстати, заголовок. Просто блестящий. «Учить — значит учиться!»

Может, объяснить Скрипу, что любая анкета — это всего лишь листок бумаги, полный бесстыдного вранья? Но вместо этого я выдаю:

— Ой! Черт. Во всей этой суматохе я, кажется, забыла свою дома. — Импровизирую как могу. — Завтра утром первым же делом…

Но Пердита мягко перебивает:

— Вы могли бы изложить мистеру Скрипу вашу оценку устно.

Вот черт. Последовательница «Слова и Мела» меня перехитрила.

— Отличная идея, — охотно соглашается Скрип. — Обычно я беседую с каждым из кандидатов в отдельности, но поскольку вы, миссис О'Кэрролл, пропустили уже столько назначенных встреч, придется совместить ваше интервью с предварительной беседой с миссис Пендал. Ответьте, пожалуйста… — директор начинает читать с листка Пердиты, — вы планомерно и эффективно используете принципы отбора информации, сообщаемой учащимся, чтобы отвечать их обоснованным ожиданиям в предъявляемых требованиях к освоению этой информации и основанных на ней способах деятельности согласно учебному плану?

— Учебному плану? — Я цепляюсь за единственные слова в этой тарабарщине, которые смогла вычленить. — Учебному плану школ бедных районов Лондона? Ах да, вы, вероятно, имеете в виду, как правильно читать, писать и толкать наркоту?

Моя улыбка не находит отклика. А взгляд директора запросто может прожечь гранитную глыбу.

Меж тем Пердита вызывается устно ознакомить нас с собственной самооценкой, что позволяет ей приблизительно целую вечность петь себе пламенные дифирамбы, плавно переходящие в историю ее прославленного семейства начиная, ну, где-то с Крестовых походов.

— Отлично. Что ж, миссис О'Кэрролл, у нас с миссис Пендал состоялся весьма содержательный диалог о том, чего я ожидаю от будущего завуча на период испытательного срока…

Я бы тоже не прочь поиметь содержательный диалог с Пердитой — вооружившись бейсбольной битой.

— Однако в связи с тем, что я должен присутствовать на школьном собрании, предлагаю вам воспользоваться обеденным перерывом и изложить на бумаге объективную оценку своих педагогических способностей, перечислив как сильные стороны…

— Явно не пунктуальность, — вставляет Пердита, зарабатывая возможность разделить с шефом заговорщический смешок.

Пытаться объяснить им, что такое хороший учитель, все равно что прибивать к стенке студень.

— Мое лучшее профессиональное качество, мистер Скрип, заключается в том, что я люблю свою работу и обожаю своих учеников.

Как ни странно, директора мои таланты не впечатляют. Он резко встает со стула.

— Благодарю вас, миссис Пендал. — Скрип отпускает Пердиту с улыбкой. — А вас, миссис О'Кэрролл, я попросил бы задержаться на пару слов… Может, вы и работаете в этой школе дольше, чем миссис Пендал, — продолжает он, когда мы остаемся одни, — однако, как вам должно быть известно, у вашей коллеги диплом с отличием. Кроме того, — одобрительно долдонит он, — она защитила диссертацию «Теория и практика построения контроля в учебной деятельности».

Самый совершенный из моих учительских навыков — спиной чувствовать, кто корчит рожи и собака кого из учеников действительно съела его тетрадь с домашним заданием. А такому в педагогических колледжах не учат.

— Скажите, — продолжает он, — почему вы выбрали преподавание именно в начальной школе?

— Ну, я подозреваю, что преподавание в старших классах намного опаснее, чем работа в начальных, — хотя бы потому, что старшеклассникам хватает роста боднуть тебя головой, — шучу я. — А если серьезно, то мне действительно нравится учить малышей из-за их чувства юмора. Буквально на прошлой неделе малышка Рози Миттас-Перрис написала на уроке географии, что Красное море соединяется со Средиземным Суэцкой канавой! А когда я попросила Ади Гринберг посчитать от одного до десяти задом наперед, она повернулась ко мне спиной и начала считать.

Я смеюсь, но быстро сворачиваю это дело, поскольку вижу, что весело мне одной.

Мистер Скрип раздраженно втягивает воздух. В учительской мы частенько шутим, что нашего директора поперли бы даже из отряда головорезов Саддама Хусейна за чрезмерную жестокость. Когда Скрип теряет терпение, становится ясно, что человек явно ошибся в выборе профессии. Почтовая служба — вот где его настоящее место.

— ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСЕРЬЕЗ НАСТРОЕНЫ ПОЛУЧИТЬ ЭТУ ДОЛЖНОСТЬ, МИССИС О'КЭРРОЛЛ? МИСТЕР ДАНДИ УХОДИТ В КОНЦЕ СЕМЕСТРА, И МНЕ НУЖНО ЗАМЕНИТЬ ЕГО ДОБРОСОВЕСТНЫМ И СПОСОБНЫМ УЧИТЕЛЕМ. ВЫ САМАЯ СТАРШАЯ ИЗ КАНДИДАТОК, ИНСПЕКТОРА И ДЕТИ ЛЮБЯТ ВАС, НО ЛИЧНО Я ПОКА НЕ ВИЖУ В ВАС НИКАКИХ ЗАДАТКОВ ЛИДЕРА.

И покуда шеф разглагольствует насчет «реинжиниринга приоритетов», «сокращения штатов» и «выбора оптимальной платформы», я изучаю зачес на его лысеющем черепе. Похоже на яйцо вкрутую с драпировкой из поникших спагетти. Он допрашивает меня о том, что я написала в своей анкете, а я разглядываю следы от чашек с кофе на письменном столе и борюсь с желанием спросить, что этот без пяти минут лысяк написал в своем паспорте в графе «цвет волос».

В окне у него за спиной вижу Пердиту. В шерстяной двойке и жемчугах та расхаживает по школьному двору: отдохнувшая, расслабленная, уравновешенная — одним словом, безупречная. И думаю: если б не милость мужа, так бы ходила и я [30].

Пятница

Можно многое сказать о преподавателях, понаблюдав за тем, что они пьют у себя в учительской. Большинство тащатся в школу, сжимая бумажные стаканчики с ядреным эспрессо из «Старбакс». Мистер Скрип из разряда «чай с молоком, два сахара». Пердита — «настой розмарина с травами». Остаток дня мы кипятим старый, заросший накипью чайник и пьем без разбору, где чья, из кружек с ироническими лозунгами: «Кто умеет, делает; кто не умеет, учит других» или «Ученье — свет, а не ученье — чуть свет, и на работу». Чашка Пердиты, наоборот, священна. Ее тоже украшает надпись, правда довольно зловещая: «Лучший учитель».

Я тяжело плюхаюсь на ветхий диван, напоминающий дохлого яка, и потягиваю кофе, налитый из общественной кофеварки. На вкус такой же вялый, как и мое настроение. Удрученно анализирую итоги прошедшей недели. Улики нарастали, как следы от грязной воды в ванне, как остриженные ногти на тумбочке у кровати. Рори — злостный прогульщик в школе хороших мужей.

Кто это сказал: «Жизнь — всего лишь череда событий, идущих одно за другим»? [31] Какая, к черту, череда? Для работающей матери это всегда одно и то же, опять и опять. Как бег трусцой в зыбучих песках. Для работающей мамы каждый день — как граната в руке с наполовину выдернутой чекой.