Царское дело - Булыга Сергей Алексеевич (электронная книга txt) 📗
– Так! Так!
– А побожись!
– Мне нельзя божиться, – ответил Маркел. – На мне епитимья. Я побожился, и была беда. Вот так соседу щеку разнесло! – И он показал, как. – Три зуба вырвали, но все равно не помогло. Гной вышел в кровь, кровь стала дурная, и он на третий день помер. Так что побожился бы, да не могу. Наш поп, отец Вассиан, запретил. И, говорил, теперь до самой Пасхи будешь каждое утро, как проснешься, читать «Верую» и класть триста поклонов. И кладу.
– А… – начал было Шкандыбин и замолчал.
А после вдруг велел:
– В глаза смотри!
Маркел стал смотреть ему в глаза.
– И не моргай!
Маркел не моргал. Шкандыбин вынул нож и показал его Маркелу, после сказал:
– Не шевелись!
А сам ткнул ножом Маркелу в горло, туда, где жилка бьется, и осторожно кольнул, проткнул кожу. По горлу побежала кровь, но ее было совсем немного.
– Повтори! – сказал Шкандыбин.
– Что повторить? – спросил Маркел.
– Про епитимью повтори!
– Говори громче, – ответил Маркел. – Я не слышу!
– Зарежу! – громко воскликнул Шкандыбин и еще сильнее надавил ножом. Кровь побежала веселей.
– Нельзя мне божиться, – повторил Маркел. – На мне епитимья, зачем меня в грех вводишь? Лучше сразу режь.
– Тьфу, свинья какая! – в сердцах воскликнул Шкандыбин, а нож все же убрал.
Маркел взялся рукой за горло. Шкандыбин велел:
– Сядь!
Маркел приподнялся и сел, но руки с горла не убрал.
– Небось голодный? – примирительно спросил Шкандыбин.
Маркел кивнул.
– Влас, – строго сказал Шкандыбин.
Один из холопов подал кусок хлеба. Шкандыбин взял его и протянул Маркелу. Маркел усмехнулся и сказал:
– Мне и этого нельзя. На это тоже епитимья.
– Эх! – в сердцах сказал Шкандыбин. – Ну, ладно. Тогда теперь так. Ты иди пока к себе и жди там. А я пойду к своему боярину и посмотрю, как он. Он же теперь ого! После того как царь преставился, у них же там теперь такое! Дома почти не бывает, а все во дворце да во дворце. И мы без него стали как будто вольные. Вот мы тебе и пособим. Найдем мы того красноносого, хоть из-под земли достанем. За такие деньги, га! Но дальше будет вот как. Как только мы его найдем, я его к тебе не поведу, и не надейся, а пойдет к тебе вот этот человек… – И он указал на Власа. – Придет к тебе, и ты еще раз повторишь, за сколько вы его берете. И побожишься! Ты потом это отмолишь. Но побожишься обязательно! И вот только тогда, после твоей божбы мы по рукам ударим и твой князь его получит. А раньше и не надейтесь. А теперь чего сидишь? Иди! И там, у Трофима, Власа жди безвыходно, понятно?
Маркел ответил:
– Понятно.
А после встал на ноги, отряхнулся, поправил шапку и пошел. Дверь в клеть была приоткрыта, и он в нее сразу вышел.
Маркел вышел из клети, осмотрелся и понял, что он не ошибся – это и в самом деле было то самое место, куда прятался тот красноносый. А впереди стоял тын, к нему в снегу была протоптана дорожка. Маркел пошел по ней и подошел к тыну. Там был пристроен небольшой помост. Это они на нем стояли и ждали, а я, дурень, прямо к ним полез, с досадой подумал Маркел и посмотрел наверх. Там, на гребне тына, уже сидел Филька и, согнувшись как можно ниже, тянул к Маркелу руку. Но Маркел ее как будто не заметил и попробовал лезть сам. Ведь те же сами лезли! Но тогда был день, тепло, все таяло, а теперь, к вечеру, приморозило, тын покрылся льдом и сапоги скользили.
Маркел поднял руку. Филька схватился за нее и потащил Маркела. Какой цепкий пес, сердито подумал Маркел, откуда в нем, в щуплом, столько сил? И всегда вином разит! Тьфу, вонища какая! Подумав так, Маркел взлез на тын, перегнулся на ту, то есть уже на свою сторону, и мало-помалу спрыгнул. За ним спрыгнул Филька. Маркел посмотрел на Фильку и вытащил из рукава нож. Филька усмехнулся и сказал:
– Чего ты это вдруг?
– А ты чего?! – сказал Маркел. – Меня чуть не убили там! А все из-за тебя.
– Из-за меня! – передразнил Филька. – Да если бы не я, они б тебя, точно, убили! А я все князю рассказал бы. И на дыбе повторил. Я им так и кричал, когда они тебя тащили. А ты мне теперь вон чем хочешь отплатить!
Маркел постоял, помолчал, а после также молча убрал нож. Но и с места не сдвинулся. Филька сказал:
– Что они тебе там велели?
– Сидеть дома и никуда носа не высовывать! – сердито ответил Маркел. – Не то, сказали, как дядю Трофима, зарежут.
– А ты?
– А как я усижу?! Мне сейчас сидеть никак нельзя! Поэтому, я думаю, переодеться мне надо. Чтобы глаза им не мозолить.
– Это можно, – сказал Филька. – У Демьянихи возьмем. Пошли!
Они прошли через поленницы, вышли во двор и там, на задах же, при поварне, поднялись по лестнице и постучались в почти такую же дверь, как и у дяди Трофима. Открыла им толстая баба, увидела, что Филька не один, и сразу взъярилась.
– Что?! – злобно вскрикнула она. – Одному уже скучно? Да здесь не постоялый двор! Пошли вон!
– Молчи, дура! – строго сказал Филька. – Это Маркел Трофимов.
– А! – протянула баба растерянным голосом и отступила от двери. – Входите.
Филька и Маркел вошли, прошли через сенцы и вошли в светлицу. Там густо пахло вареным. Филька предложил Маркелу сесть. Маркел сел на лавку, а Филька, уже обернувшись к Демьянихе, важно сказал:
– Дай-ка мне того, что я тебе вчера принес.
– Как это «дай»?! – злобно сказал Демьяниха. – А ты что дашь?
– Я завтра дам. Вот как Бог свят! – И Филька перекрестился.
– И не стыдно?! – сказала Демьяниха. – Господь все видит! Он тебя покарает.
– Не меня, а вот кого, – строго сказал Филька и указал на Маркела.
Демьяниха стала смотреть на Маркела. И чем дольше она смотрела, тем ее лицо становилось добрее. Маркел усмехнулся. Она тоже. Маркел сказал:
– Надо мне это скинуть, хозяйка… – И он распахнул полушубок. – И чем-нибудь другим укрыться. Я после отблагодарю. – И он опять усмехнулся.
Демьяниха не сдержалась и хмыкнула. После сказала как бы нехотя:
– Ладно. Этот черт вчера кое-чего принес. Может, на тебя налезет. Подожди.
И она пошла за печь. Маркел посмотрел на Фильку. Филька был очень мрачный и нарочно смотрел в сторону.
Из-за печи вышла Демьяниха и вынесла черный залатанный овчинный полушубок и такую же черную шапку.
– Вот, – сказала она, – если налезет. Три алтына.
Маркел вздохнул, но не стал торговаться. Скинул свой полушубок, положил его на лавку и сказал:
– Это чтобы не пропало. Я в нем домой поеду.
– Еще два алтына, – сказала Демьяниха.
– Жаба! – гневно сказал Филька. – Жаба! Креста на тебе нет!
– На мне есть, это ты свой пропил, – дерзко ответила Демьяниха и подмигнула Маркелу.
Маркел покраснел.
– Давай, давай! – сказал Филька. – Скоро темно станет!
Маркел надел черный полушубок, нахлобучил шапку и повернулся к Демьянихе. Демьяниха сказала:
– Сокол соколом!
– Жаба! – сказал Филька.
– Молчи, пес! – ответила Демьяниха.
Маркел развернулся уходить.
– А на посошок?! – воскликнул Филька.
– Как господин прикажет, – сказала Демьяниха.
Маркел посмотрел на Фильку, ему стало его жаль, и он сказал:
– Только по одной, по маленькой.
Филька аж весь зарделся! Демьяниха опять ушла за печь, а после вышла с двумя шкаликами и с хлебом, зажатым под мышкой. Филька и Маркел взяли по шкалику и выпили. После Филька достал у Демьянихи хлеб, переломил его и, отдав больший кусок Маркелу, сказал:
– Ну, все, у нас дела. К ночи вернемся, если Бог даст.
И они пошли к двери, жуя хлеб на ходу.
Когда они сошли с крыльца, Филька схватил Маркела за рукав. Маркел остановился. Филька сказал очень сердито:
– Это моя баба! Ты с ней не очень-то!
– А я разве чего? – спросил Маркел, дожевывая хлеб. – Я ничего. Это она сама.
– А ты дай ей в морду! – гневно сказал Филька. – Скажи, что я велел!
– Ты кому это велел, мне, что ли? – строго спросил Маркел.
