Девять совсем незнакомых людей - Мориарти Лиана (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Ну его в жопу! У нее сейчас нет времени на прошлое. На ее плечах был пансионат! От нее зависели люди. Она впервые начинала курс с периода молчания, но уже знала, что поступает правильно. Молчание подарит ее гостям ясность мышления. Некоторых оно напугает, они будут сопротивляться, будут нарушать молчание то случайно, то намеренно. Парочки будут перешептываться в кровати, но в этом нет ничего страшного. Молчание задаст верный тон, подтолкнет их в нужном направлении. Некоторые из гостей ведут себя так, словно приехали в летний лагерь. Матери семейств счастливы избавиться от ежедневной готовки. Вся эта веселая болтовня. Если двое мужчин корешатся, то можно не сомневаться: они будут нарушать правила.
Когда Маша только открыла «Транквиллум-хаус», она была потрясена, обнаружив, что к калитке в укромном уголке сада доставили огромную мясную пиццу. «Ну что же это такое? – закричала она, до смерти напугав и мальчишку-курьера, и гостя, заказавшего пиццу. – Что тут происходит?»
Она изучила забавные повадки гостей. Теперь она принимала меры предосторожности. Камеры наблюдения повсюду. Регулярный мониторинг. Проверка багажа. И все ради их же блага.
Она повернулась на кресле, подняла одну ногу, прижала лоб к берцовой кости. Она владела своим телом, как десятилетний мальчик, и любила говорить, что ей всего десять лет, потому что приближалась десятая годовщина того дня, когда все и случилось. Остановка сердца. День, когда она умерла, но вернулась к жизни.
Если бы не тот день, она до сих пор жила бы в корпоративном мире, оставалась толстой и вечно издерганной теткой. Она была директором по международным связям интернационального производителя молочных продуктов. Распространяла по всему свету лучший сыр Австралии! Она больше не ела сыра. Она помнила свой кабинет с видом на Сиднейский оперный театр, помнила удовольствие, которое получала прежде, ставя галочку по выполнении операции, формулируя политику совершенствования организации работ, подчиняя своей воле комнату, полную мужчин. Ее жизнь была духовно пустой, но интеллектуально насыщенной. Особенно она любила разработку новых продуктов, любила видеть весь производственный ассортимент компании на столе в зале заседаний: богатство выбора, яркая упаковка. В некотором смысле это было осуществлением ее детских желаний, мечты иметь все то, что она видела в западных каталогах.
Но удовольствие, которое она получала от корпоративной жизни, напоминало улыбку вежливости. В нем не было основы. Ее разум, тело и душа действовали как разные подразделения компании с плохо налаженной коммуникацией. Ее ностальгия по прежней работе была такой же фальшивой, как и нежные мысли о бывшем муже. Воспоминания, к которым ее постоянно возвращал мозг, были похожи на компьютерные глюки. Она должна сосредоточиться. От нее зависели судьбы девяти человек. Девять совершенно незнакомых людей, которые вскоре станут одной семьей.
Она провела пальцем по распечатке с их именами.
Фрэнсис Уэлти
Джессика Чандлер
Бен Чандлер
Хизер Маркони
Наполеон Маркони
Зои Маркони
Тони Хогберн
Кармел Шнейдер
Ларс Ли
Девять незнакомцев, которые сейчас обосновываются в своих номерах, рассматривают дом, нервно перечитывают информационный пакет, пьют фруктовые коктейли, может быть, наслаждаются первыми процедурами в спа. Беспокоятся о том, что их ждет.
Она уже любила их. Любила их самоуверенность, их ненависть к самим себе, их демонстративную неискренность, их привычку шутить, чтобы спрятать свою боль в те моменты, когда ей удастся сломать их скорлупу. На протяжении следующих десяти дней они будут принадлежать ей. Она будет учить их и воспитывать. Делать из них тех людей, какими они могут и должны стать.
Она взяла досье на первого человека в ее списке.
Фрэнсис Уэлти. Возраст пятьдесят два года. На фотографии женщина с красной помадой на губах и бокалом коктейля в руке.
Через руки Маши прошла сотня женщин вроде Фрэнсис. Ее задача состояла в том, чтобы снять наносные слои, под которыми спрятано больное сердце. Они жаждали, чтобы с них сняли эту шелуху, чтобы нашелся человек, которому есть до них дело. Это было нетрудно. Им нанесли травму – мужья, любовники, дети, которым они перестали быть нужны, карьерные разочарования, жизнь, смерть.
Они почти поголовно ненавидели свои тела. Женщины и их тела! Самые оскорбительные и токсичные из отношений. Маша видела женщин, которые щипали себя за складку на животе с такой жестокой ненавистью, что оставались синяки. А тем временем их мужья нежно похлопывали себя по куда большего размера животам даже с некоторой гордостью.
Эти женщины приходили к Маше перекормленные и в то же время плохо питающиеся, с болезненным пристрастием к различным добавкам и химии, издерганные, измученные стрессом, страдающие головными или мышечными болями или проблемами с пищеварением. Исцелить их не составляло труда – покой, свежий воздух, полезные продукты и внимание. Их скулы становились острее, а сами они – откровеннее, разговорчивее и жизнерадостней. Со слезами на глазах они обнимали Машу на прощание и потом еще сигналили из машины. Они присылали благодарственные открытки, нередко с фотографиями, чтобы она видела, как они применяют ее уроки в своей повседневной жизни.
Но проходило два, три, четыре года – и немалая их часть возвращалась в «Транквиллум-хаус» с тем же нездоровым видом, что и при первом приезде, а то и еще хуже. «Я оставила мои утренние медитации», – говорили они с извиняющимся видом, но не слишком извиняющимся; они, казалось, считали, что их промахи естественны, забавны, ожидаемы: «А в следующий раз я вернусь, потому что буду напиваться каждый день». «Я потеряла работу». «Я развелась». «Я попала в аварию». Маша лишь временно возвращала их на путь истинный. А когда случался кризис, они возвращались к своим установкам по умолчанию.
Этого было мало. По крайней мере, для Маши.
Вот почему требовался новый протокол. Не было никакой нужды для странной тревоги, которая не давала ей покоя по ночам. Маша добилась немалых успехов в бизнес-карьере, потому что всегда была готова к рискам, готова мыслить нешаблонно. То же происходило и здесь. Она постучала подушечкой пальца по одутловатому лицу Фрэнсис Уэлти и проверила, какие пункты та выбрала из программы, чего хотела достичь за следующие десять дней: «избавление от стресса», «духовное питание», «расслабление». Любопытно, что она не отметила потерю веса. Видимо, просмотрела. Наверное, она из легкомысленных. Никакого внимания к деталям. Одно было ясно: этой женщине отчаянно требовалось духовное преображение, и Маша даст его ей.
Она открыла следующую папку. Бен и Джессика Чандлер.
На фотографии – привлекательная молодая пара на яхте. Они улыбались, обнажив зубы, но Маша не видела глаз за солнцезащитными очками. Они пометили в анкете консультации по вопросам брака, и Маша была уверена, что поможет им. Их проблемы явно еще свежи, не успели окаменеть за годы ссор и горечи. Любопытно, как они отреагируют на новый протокол.
Следующий – Ларс Ли. Сорок лет. Он прислал гламурный портрет с корпоративного сайта. Она прекрасно знала гостей такого типа. Такие рассматривали посещение оздоровительного пансионата как часть своего сибаритского режима, что-то вроде стрижки и маникюра. Он не будет пытаться протащить контрабанду, но будет считать, что неудобные правила не для него. Его реакция на новый протокол будет любопытна.
Кармел Шнейдер. Тридцать девять лет. Мать маленьких детей. Разведенная. Маша посмотрела на фотографию и неодобрительно хмыкнула. Она услышала голос своей матери: «Если женщина не ухаживает за собой, то ее муж ухаживает за другой женщиной». Зачуханная бедняга. Низкая самооценка. Кармел поставила галочки напротив всех пунктов, кроме «консультации по вопросам семьи и секса». Маша прониклась к ней за это теплым чувством. Нет проблем, моя лапочка. С тобой мне будет легко.
Тони Хогберн. Пятьдесят шесть. Тоже разведен. И тоже приехал для того, чтобы сбросить вес. Только этот пункт и отмечен. Он станет ворчливым, а может, и агрессивным, когда его тело, привычное к регулярным порциям допинга, начнет реагировать на перемену образа жизни. За этим потребуется наблюдение.
