Танцы с королями - Лейкер Розалинда (книги бесплатно читать без txt) 📗
— Сегодня первое октября. Я вернусь ровно через неделю. За этот срок ты можешь подготовить герцогиню де Вальверде к тому, что ей придется расстаться с тобой, и проведешь с ней эти последние дни. Несмотря на свою хрупкость, она обладает куда более стойким характером, чем тебе кажется.
Роза ответила с тем же выражением лица и все с той же неприязнью в голосе:
— Я уже сказала, что ты волен отправляться в Англию, когда тебе вздумается. Но без меня. Я остаюсь здесь!
Ричард резко повернулся и вышел, не оглядываясь, из апартаментов Розы, которая в недоумении осталась стоять посреди комнаты, словно не ожидала, что на этом их встреча закончится. И теперь, несмотря на то, что она готова была вот-вот зарыдать от обиды на себя и на Ричарда, в глубине ее сознания теплилась мысль, даже надежда (хотя сама она никогда бы себе в этом не призналась), что Ричард не принял всерьез ее угрозу. Эта ссора опалила ее сердце, потому что была первой со времени их свадьбы. Но она не пойдет на попятную. Он сам должен найти способ помириться.
Два следующих дня Роза ждала курьера с письмом. Однако он так и не появился. Время шло. К вечеру четвертого дня она убедилась, что все ее ожидания тщетны, и стала опасаться, что он может не появиться и на седьмой день, как обещал. Если они не сделают шаг навстречу друг другу, это будет дурным предзнаменованием для их брака, решила Роза. Однако ложная гордость не позволила ей первой написать несколько строк, так же, как помешала сказать слова примирения еще до того, как ссора прошла рубеж, после которого очень трудно вернуться на старые позиции. А тут еще на глаза Розе попалась статейка, напечатанная в одной злопыхательской газетенке, издаваемой революционерами, в которой утверждалось, что по наущению королевы все присутствовавшие на банкете в честь Фландрского полка плевали на революционные красно-бело-синие кокарды и демонстративно прикалывали на мундиры белые кокарды Бурбонов.
— Наглая ложь! — негодовала она, обращаясь к Жасмин, когда приехала навестить ее в очередной раз. — Да если бы кто и захотел плюнуть на революционную кокарду, то при всем желании не мог бы этого сделать просто потому, что там были только белые кокарды!
— Сейчас развелось много бездельников, которые только и, знают, что из правды делать ложь пли высасывать слухи из пальца, — рассудительно ответила бабушка.
Она чувствовала, что ее внучка чем-то сильно расстроена. Интересно, подумала Жасмин, а нет ли еще каких-нибудь причин помимо этих новых нападок на королеву, из-за которых она так кипит, что можно обжечься? Но когда Роза уехала, не упомянув больше ни о чем, Жасмин решила, что ошиблась.
На пятый день после ссоры Роза стала с трепетом и робкой надеждой ожидать встречи с Ричардом. Он не мог не приехать, даже будучи уверенным в том, что она не изменит своего решения. Чтобы хоть немного отвлечься от печальных мыслей, Роза провела утро с маленькими дофином и принцессой и мадам де Турцель в той части парка, которая была специально выделена для их игр. Позже, ближе к обеду она пешком отправилась в малый Трианон, на этот раз не вдоль канала, а через лес, по дорожке: этим путем утром проследовала королева. Они договорились, что назад пойдут вместе пешком. Раскрашенные в цвета осени деревья выглядели словно на картине, сияя листвой самых причудливых оттенков, сквозь которую проглядывали клочки голубого неба. Тропинка была покрыта ковром из таких же листьев, шелестевших под ногами.
Королева теперь старалась бывать в Версале как можно реже. Тишина и покой маленького Трианона сделались для нее необыкновенно притягательными. А поскольку рядом с ней там неизменно бывал и Аксель фон Ферзен, это место стало еще и приютом любви. Роза подумала, что и сегодня он, скорее всего, будет в маленьком Трианоне. Находясь вместе, вдали от любопытных завистливых глаз и настороженных ушей придворных сплетников, они не пытались скрыть взгляды, полные любви, которыми то и дело обменивались.
— Где королева? — спросила она стоявшего у дверей дворецкого в алой, с серебром, ливрее, которую носила только прислуга малого Трианона. — И кто с ней?
— Полагаю, что Ее величество сейчас в гроте одна, мадам. К ней только что отправился курьер из Версаля.
Роза миновала арку в ограде и вошла во внутренний двор, откуда вела извилистая тропинка к гроту, где должна была сидеть на своей излюбленной деревенской скамеечке Мария-Антуанетта. Сквозь листву деревьев, укрывавших густыми ветвями это зеленое, поросшее мхом место, обычно пробивались сотни узких желтых солнечных лучиков, а в сверкавшей воде отражались ягоды, похожие на рубины, и осенние цветы.
Внезапно Роза услышала звуки торопливых шагов и хруст гравия. Кто-то спешил ей навстречу. Вскоре невдалеке показалась Мария-Антуанетта с лицом, побледневшим от волнения. Ее ярко-красный бархатный жакет, который она надевала поверх белого газового платья, выделялся на фоне темных кустов. О поспешности, с какой она покинула грот, говорило то, что шляпка была у нее в руке, а не на голове. Завидев Розу, королева замахала в воздухе запиской, доставленной из Версаля пажом, который шел за ней следом.
— Я срочно отправляюсь назад в Версаль в карете, которую за мной прислали. Поедемте со мной, мадам, Роза! Идти пешком небезопасно. Вот здесь говорится о том, что парижская чернь отправилась на штурм Версаля!
Роза почувствовала, как у нее внутри все сжалось в ледяной комок ужаса, и побежала вслед за Марией-Антуанеттой к экипажу.
Вернувшись во дворец, королева сразу же прошла на половину детей. Король, которого тоже известили о походе бунтовщиков, еще не успел возвратиться с охоты. Швейцарские гвардейцы закрывали ворота на Королевской площади, которые стояли открытыми со времен короля-солнце и петли которых давно заржавели. Из окна Роза наблюдала за тем, как гвардейцы изо всех сил толкали створки ворот. К тому времени, как прибыл король, им удалось закрыть лишь одну. Людовик вместе со своей свитой на взмыленных и забрызганных грязью конях галопом ворвался на площадь, где уже стоял изготовившийся к бою Фландрский полк, усиленный ротой Национальной гвардии из числа жителей города Версаля. Солдаты и национальные гвардейцы встретили короля восторженными криками «Ура!» Вскоре после этого Роза увидела графа Акселя фон Ферзена, мчавшегося на лошади во весь опор. Остановив запаренное животное перед аркой с воротами из кованых чугунных прутьев у входа на лестницу Королевы, он соскочил наземь и скрылся во дворце. Роза догадалась, что он спешил встать на защиту королевы, и не сомневалась, что граф в случае необходимости, не колеблясь, отдаст за нее жизнь.
К Розе, которая, не двигаясь с места, стояла у окна, то и дело подходили любопытствующие и тоже вглядывались в даль. Не увидев ничего нового, они быстро отходили и присоединялись к сотням других придворных, без дела слонявшимся по государственным покоям, иногда собиравшимися в небольшие кучки и о чем-то тревожно перешептывавшимися. Особенно нетерпеливые бегали по залу Зеркал в зал Войны, а оттуда назад, в зал Мира, желая во что бы то ни стало первыми услышать новости от вновь прибывающих в эти залы придворных и офицеров. Атмосфера накалялась, и паника готова была уже вот-вот вспыхнуть. Вес находились в состоянии полнейшего замешательства. Опасения, которые испытывала Роза, усугублялись ее собственным страшным опытом невольной участницы штурма Бастилии. Эти сцены на всю жизнь врезались в ее память. И с тем большим облегчением увидела она, как со страшным скрежетом и железным визгом протестующих петель закрылась, наконец, и вторая створка ворот.
А затем пошел дождь, и звук его капель, забарабанивших по стеклу, вызвал у Розы настороженное ожидание чего-то неприятного. Она прислушалась и различила отдаленный гул. Толпа, очевидно, двигалась по авеню де Пари.
Напрягая зрение до рези в глазах (по стеклу бежали ручейки воды), Роза, к своему удивлению, разглядела, что толпа состояла преимущественно из женщин, вооруженных вилами, метлами или самодельными пиками. Двигавшийся длинной, узкой, плотной колонной, этот поток, выливаясь на Плац-де-Арм, превращался в скопище муравьев, быстро распространявшееся во все стороны. Они переходили с шага на бег, при этом визжали и кричали, стараясь быстрее добежать до закрытых ворот и оград. Трудно было вот так сразу определить их число, но Роза подумала, что их, должно быть, около шести-семи тысяч. Некоторые, надрываясь, требовали хлеба и потрясали кулаками через ограду, разражаясь площадной бранью. Другие принесли с собой лоханки, показывая, что в них они соберут внутренности королевы, вспоров ей живот. Большая часть бунтовщиков, вернее, бунтовщиц, была в состоянии изрядного подпития: бутылки с вином были предусмотрительно розданы им главными зачинщиками еще в Париже. Кроме того, по пути толпа разграбила несколько винных лавок. Опорожненные бутылки перебрасывались через позолоченную остроконечную ограду, но, не долетев до шеренг солдат, падали на брусчатку площади и разлетались на множество сверкающих зеленых осколков. Вдруг в гуще толпы появились две пушки, которые волокли лошади. Повстанцы развернули лошадей так, что орудия угрожающе нацелились жерлами на восточное крыло дворца. Группа рослых и сильных с виду женщин быстро распрягла лошадей и увела их прочь. Стволы и выложенные около них на землю аккуратными пирамидками ядра тускло поблескивали под дождем.
