Каспар Фрай-2 (авторский сборник) - Орлов Алекс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Торговец китовым усом купил ножей на девять рилли, остальные шарики убрал в карман.
– В следующий раз привезите другого товару, тогда я ваши шарики все потрачу.
Это была победа. Это была настоящая победа сенатора Ральера над местным торговым укладом, а значит, со временем «авантюра зеленых бус» могла получить на этом берегу свое реальное воплощение.
В этот день Ральер не желал обсуждать никаких иных вопросов, кроме собственной победы. Еще раз улыбнувшись Пяллинену, он сослался на усталость и, сговорившись о встрече на другой день после завтрака, отбыл с солдатами на лодках к своим кораблям.
– Похоже, у вас хорошее настроение, сэр, - заметил Франц, молодой представитель казначейства Гвиндосии, попавший в экспедицию благодаря протекции Ральера. Мать Франца доводилась троюродной сестрой другу сенатора.
– Как же ему не быть хорошим, если мы почти достигли цели своего путешествия? - улыбнулся сенатор и, зачерпнув из-за борта морской воды, попробовал ее на вкус. Потом сплюнул.
– Но ведь нам удалось сбыть лишь несколько бусинок…
– Всего несколько, друг мой, но придет время, и оно придет очень скоро, когда мы станем возить сюда полные трюмы зеленых бус, а взамен вывозить шкуры, кость, сталь и даже золото. Золото за стеклянные бусы! Разве это не великий финансовый феномен, а, Франц? Что сказали бы об этом твои коллеги из казначейства, эти пропахшие бумажной пылью писари?
– Дело еще не сделано, сэр. - Франц поправил шляпу, затем проверил, хорошо ли завязаны мешки с бусами. Пока они не представляли никакой ценности, однако это было подотчетное имущество и за ним требовалось следить так же тщательно, как и за более ценным товаром.
– Дело не сделано, и я не представляю, как можно запустить в дело оба этих мешка, не говоря уже о тех, что лежат в трюмах «Грейтландии».
Лодка раскачивалась на волнах, то подскакивая к вершинам водяных гор, то скатываясь по их склонам, сенатор какое-то время смотрел на неспокойное отражение облаков, улыбаясь своим мыслям.
– Дело за малым, друг мой. Мы посадили зерно, теперь из него начнет прорастать побег, опираясь на быстро расходящиеся слухи. Тот бородач, что оставил себе несколько бусинок, станет объектом всеобщего интереса, к нему станут приезжать издалека, чтобы только взглянуть на чудесные шарики, которые ценятся так же дорого, как и золото. Через пару месяцев мы явимся на берег и в каждом большом селении поставим по меняльной лавке, где можно будет поменять бусы на золото или серебро, одновременно развернем торговлю своими товарами, разумеется, только на пиррио.
– Ну и где же здесь выгода, сэр? Мы продаем свои товары за стекло, стекло возвращается к нам в обмен на полновесную монету. Обычная торговля, если не считать издержек на меняльные лавки. Разве не так?
– Так, да не так. В тебе говорит казначей, а ты посмотри на это дела политически. На какое-то время в обращении появляются наши пиррио. Кто-то сразу бежит менять их на монеты, а кто-то не спешит и при случае расплачивается ими за товары или услуги прачки, кузнеца, портного. Разумеется, сначала бусы будут ходить между хорошо знакомыми людьми, которые доверяют друг другу. Дескать, возьми, потом сам на серебро обменяешь.
– Со временем бегать в меняльную лавку они станут все реже, - начал понимать Франц. - А если года через два мы введем небольшую комиссию за обмен…
– Ты начинаешь делать успехи, друг мой и не так уж безнадежен в своей казначейской упертости! - воскликнул сенатор и рассмеялся, довольный.
– Спасибо, сэр, - поблагодарил польщенный Франц.
– Так и быть, по итогам нашего похода похлопочу за тебя в нашем ведомстве. Служба у нас, конечно, беспокойная, а подчас и совсем идиотская, но от казначеев мы сидим дальше, да и повыше.
54
Возвратившись на шхуну «Альбертия», сенатор приказал разогреть пропущенный им обед, к которому полагалась судовая порция рому. Глядя на то, как Финтроп сервирует в каюте стол, сенатор еще несколько раз восстанавливал в памяти сегодняшнюю победу. Все же это было великолепно! Острота ума и напор цивилизации против угрюмых бородачей в просоленных кафтанах. Победа, несомненная победа.
– Разрешите нести, ваше превосходительство? - крикнул под дверь кок.
– Ну конечно, заноси, что ты там стоишь? Финтроп, скорее открой дверь!
Вошел кок и помогавший ему на камбузе матрос - самый чистый из всей команды. Они принесли два судка и оплетенную лыком бутылку рома, старого, с темными потеками на оплетке. Разумеется, всю бутылку, даже несмотря на особый статус сенатора, ему никто бы не дал - порядок на судне обязателен для всех, но приносить ему ром в глиняной мензурке тоже было неприлично. Поэтому налили прямо из бутылки.
– Что сегодня на обед? - спросил сенатор, подавляя желание выпить ром немедленно.
– Не поверите, ваше превосходительство, поросенок!
– Поросенок? Откуда здесь свиньи?
– Свиньи есть на острове, в небольшом хозяйстве у роты пограничной охраны. Они согласились продать одну, только не спрашивайте, в какую цену нам это обошлось.
– М-да, могу себе представить.
– Мясо, конечно, совсем не то, к которому мы привыкли в Гвиндосии, там свиней кормят помоями и отрубями, здесь же их растят на тюленьем жиру, рыбе и мхе, который собирают на камнях, - продолжал рассказывать кок, раскладывая на тарелке принесенную еду.
– Впервые за все время похода я не вижу на столе солонины и рыбы!
– Да, сэр, сегодня день особенный.
Сделав свое дело, кок с помощником ушли. Финтроп спросил, не нужно ли чего, и тоже вышел на палубу подышать. Оставшись один, сенатор взял свой ром и потянул носом, пытаясь ощутить аромат, однако от запаха спиртного его передернуло.
– Ну и ладно, - сказал Ральер, выпил ром залпом и принялся за еду.
За окном быстро темнело, море в бухте было спокойным, качка почти не чувствовалась.
Ром и хороший поздний обед окончательно убедили сенатора в успешности похода. Выйдя на палубу, он встал у борта и начал смотреть на закат, подмечая особую, ни с чем не сравнимую красоту северного неба. Даже пустынный островок Каре больше не казался сенатору неприветливым нагромождением скал, напротив, теперь он выглядел как надежная защита от океанского ветра и волн.
– Справа по борту лодка-катран! - крикнул наблюдатель. К борту поспешил шкипер и двое матросов. На стоявшей неподалеку «Катрине» тоже заметили лодку, и на носу шхуны появились вооруженные арбалетами солдаты.
Впрочем, тревога оказалась напрасной, в красном свете заходящего солнца стал различим флаг, что держал в руках сидевший на носу лодки человек. Другие налегали на весла, поскольку небольшой парус с подветренной стороны острова оказался бесполезен.
– Кто там? - спросил свесившийся через борт матрос. Его речь на лодке не поняли, но догадались о смысле вопроса.
– Верховный конвендор Кригс и с ним советник Даувпилс! С чрезвычайным визитом! - прокричали в ответ на ярити.
– Это ко мне! - сказал сенатор, и шкипер приказал спустить веревочный трап.
Стало быстро темнеть, к подъему гостей принесли масляный фонарь. Вскоре через борт перевалили отдувавшегося конвендора, а за ним и дорфа Даувпилса. Ни с кем из них сенатор не был знаком лично, однако во время прошлых переговоров с дипломатическим советником Пяллиненом ему удалось получить некоторое описание этих людей.
– Я сенатор Ральер, прошу следовать в мою каюту, - без длинных вступлений произнес сенатор и пошел вдоль борта. Гости поспешили следом в сопровождении фонарщика.
У входа в каюту Ральер остановился, забрал у матроса фонарь и, распахнув дверь, сказал:
– Прошу, господа, здесь нам никто не помешает.
Гости вбежали в каюту с таким проворством, будто опасались, что на палубе с ними что-то случится.
– Присаживайтесь и рассказывайте, что у вас стряслось, - сказал сенатор и повесил лампу под потолок.
Гости сняли шляпы и по привычке мазнули ладонями по слипшимся жирным волосам - согласно здешним обычаям волосы умащивали жиром.
