»Две жизни» (ч.III, т.1-2) - Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Иногда талант, в понимании людей, возникает поздно, даже в старости, ничем не выраженный раньше. Но и в этом, как и во всем, никаких чудес нет, лишь и здесь, как и во всей жизни вселенной, движется логика Вечного. Следи. Вот летит мысль-шар Санат Кумары. Она подбирается непосредственно четырьмя Стражами стихий. Они не передают ее подчиненным им Владыкам карм. Они отдают ее каждый раз сонму специальных радужных сияющих духов, несущих эту мысль-шар к определенной башне лучей. Кому они там передают ее? На первых двух башнях — непосредственно великим Учителям, ими заведующим. И вот ты видишь, как по их мантиям, напитываясь всем магнетизмом сердца и мысли Учителя, мысль-шар принимает именно ту расцветку, которую я показал тебе вначале. Связь этой мысли, прокатившейся по мантии Учителя, вновь подобранной специальными духами и переданной ими Земле в определенный округ определенному Владыке, а через него — определенному человеку, — так велика и сильна с Учителем и окрещенным ею человеком, что каждое отрицание или неполноценное к ней отношение попадает, как бумеранг, непременно обратно в Учителя, направившего ее к Земле, избранному им человеку. Установление магнетических каналов — это тоже труд Владык карм. И особенно ответственен этот труд для следующих пяти лучей — от третьего до седьмого, — по которым проходит свой путь все человечество Земли. Теперь ты видишь впервые Великого Мирового Учителя Маха-Чохана, труд которого обнимает эти пять лучей. Ты видел, что на первых двух лучах мысли Бога подхватывали Стражи стихий и пересылали их двум первым башням через сонмы специальных невидимых помощников. Здесь же Учитель Маха-Чохан получает мысли-шары от Великих трех Кумар непосредственно. У каждого из великих сотрудников Живого Бога Земли есть свой сонм невидимых помощников, переносящих Маха-Чохану мысли и вдохновение доброты Бога. От Маха-Чохана несутся лучезарные, подчиненные ему специальные помощники, не смешивающиеся с иерархией служителей башен; и они мчат мысли Бога всегда к определенной башне, по указанию Верховного Учителя, заведующего этой отраслью труда Бога на башнях лучей. Эта отрасль труда Бога, которую передают вселенной Земли три ближайших непосредственных помощника, три Его Брата, несется вне всяких установленных для обычного пути развития и восхождения среднего человека иерархических ступеней и правил. Здесь применен закон Любви: побеждает тот, кто находит силы принять и благословить все обстоятельства своей эпохи, своей личной жизни, своего окружения. Тот может притянуть себе магнетический ток, передаваемый на Землю этим путем, кто выстроил мост из доброты своего сердца и отваги его, из чистоты и устойчивости мысли, из бесстрашия и бескорыстия. Три Кумары передают Верховному Владыке пяти лучей, Маха-Чохану, свою силу для Осуществления духовного канала устойчивой Гармонии моста сердца, увиденного и принятого Ими в свои объятия и заботы человека. И уже сам Учитель Маха-Чохан передает и вливает в определенную башню лучей силу Третьего Логоса (олицетворяемого тремя Кумарами), силу творчества и вдохновения. На этом его труд творчества в мировом строительстве кончается. Учитель, Верховный Владыка каждой башни лучей, передает сам подведомственным ему Владыкам карм новую силу магнетического тока Божественной помощи определенному человеку и далее все течет по логике Творчества Вечности. Взгляни дальше башни стихий. Что видишь ты там?
Что обозначает огромное море песка, курящегося, как полупотухший вулкан? Это перерабатываемые из окоченелых пластов земли трудом самых высоких учеников-людей новые — в будущем плодородные — земли для следующих потоков человечества.
Эманации зла и скорби людей истощают плодородие земли и здоровье воздуха не менее, чем те злаки, которыми они неразумно истощают землю. Гнезда, из века заложенные, гаснут, подвергаясь катаклизмам всякого рода: все на этих участках земли, как и она сама, умирает. На этой курящейся поверхности, что ты сейчас видишь, под непосредственным руководством Стражей стихий, трудом на земле высоких учеников и трудом в самой земле всех невидимых тружеников стихий вскрываются новые гнезда Начал Жизни, которые мы с тобой условились называть чакрамами Вечного Движения. Теперь картина труда Творца Земли тебе ясна постольку, поскольку в этот миг твое сознание может вместить картину вечного бытия Жизни. Не забудь вовек: все — в каждом человеке. И только Он один — творец своего пути. Вернее выразиться, каждый человек есть путь, этот путь настолько близок к творчеству Бога, насколько смог освободить Его в себе человек.
Владыка подозвал к себе Наталью Владимировну, до которой не долетало ни одно слово нашей беседы, так высоко и далеко она сидела. На его повышенный зов она ответила:
— Моя задача окончена как раз в эту минуту, Владыка-отец. Но сойти к вам я не могу, так как еще не научилась прыгать у тигров.
В ее тоне мне послышался самый легкий, едва заметный намек на раздражение. Если бы это было сказано в обстоятельствах обычной жизни, то могло бы прозвучать юмором. Но в этой великой келье Мудрости обычные человеческие слова, созданные для смеха людей над собственной беспомощностью, прозвучали не только дисгармонией, но даже резанули меня по сердцу.
— Ты не можешь выйти из этой комнаты, мой друг, не оставив в ней всей раздражительности, свойственной твоему характеру. Сюда можно войти, сохранив неполное самообладание, ибо сила Санат Кумары создает такому человеку особый Свой Вихрь. Но выйти отсюда для деятельности и разделения Его труда на благо людей может только тот, в ком совершилось полное преображение, и о том ты сама только что читала. Если бы ты сохранила в этот миг полное самообладание, ты немедленно и ясно увидела бы выход из своего положения.
Владыка не прибавил больше ни слова. Он пошел к стене, прикоснулся к ней обеими руками — и башни стихий, и башни лучей закрылись от моего взора, точно потухли и никогда не существовали.
Опечаленный внезапно охватившей меня темнотой и слепотой, я не имел времени сосредоточиться на этом явлении, так как грустный вид моей подруги, сидевшей между кучами разбросанных ею фолиантов, взывал, казалось мне, к скорейшей моей помощи.
Обведя взглядом всю комнату, я увидел у противоположной стены прислоненную к полкам с книгами лестницу, как раз на той высоте, где сидела Наталья Владимировна. Лестница была гигантской и казалась тяжести непомерной даже для моих голиафовых сил. Я увидел также, что полка, где сидела горестно моя подруга, была настолько широка, что без всякой опасности для жизни, даже при ее грузности, она могла бы пройти по краю полки до конца и там спуститься по мелким украшениям полки, точно по специальной лесенке, вниз.
Но я знал уже по опыту, что раздражение дорогой моей приятельницы только возрастало от указаний, делаемых ей в такие трудные для ее самообладания минуты.
Поэтому я решился попробовать перенести лестницу к ее полке, хотя поднять этакое чудище над высокими столами и казалось мне задачей невозможной.
"Не бойся тяжелой ноши", — вспомнил я слова, неоднократно слышанные от своих наставников, улыбнулся своей, все еще детской, психологии: раздумывать там, где надо действовать. Я призвал имя моего великого друга Венецианца и подошел к странной лестнице.
Она оказалась прикрепленной вверху к золотой, на вид толстой проволоке, и поднять ее не было никакой возможности. Оглядевшись внимательно, я увидел, что золотая проволока шла параллельно всем полкам с книгами. И сама лестница стояла на подобии вогнутого внутрь рельса. Я попробовал двинуть ее по направлению к книгам, где сидела Андреева, и она покатилась сравнительно легко. Трудно было протащить лестницы по открытому пространству мимо той части стены, где не было книг. Я не был уверен, что относительно тонкий золотой прут, шедший и здесь, выдержит такую ужасающую тяжесть без опоры на край полки. Пот лил с меня градом.
Почти задыхаясь, смертельно усталый, я все же протащил лестницу мимо открытого места стены и подтащил ее к полке, где сидела Андреева.
