Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Хамид выкрутил ком ткани, пытаясь заглянуть выше в небо. К северу… странный сверкающий синий след, копьем тянется на юг… разделяется на пять поменьше, те виляют зигзагами, а остывая, меняют цвет от красного до оранжевого. Красивое зрелище… как если бы небо разодрала лапа с иззубренными когтями. Царапины от когтей померкли и истаяли, но то, что оставило их, продолжало путь. Ответный залп неприятеля снес обращенную к северу деталь корпуса баржи. Та скомкалась, смялась, как дешевый пластик в огне. Нижние автоклавы пока целы, но, если выстрел придется по гостевой секции, Ларри — покойник.
Ковер трепали ударные волны множества взрывов. Мимо что-то пронеслось: слишком маленькое и быстрое, чтоб его разглядеть. Орудия баржи продолжали сверкать фиолетовым огнем, но корабль набирал высоту — куда быстрее, чем когда-либо доводилось видеть.
Спустя миг ковер снова перекувыркнулся, и Хамида с Болтушкой развернуло головами вверх в сидячее положение. Лик утра изменился: сверху и отовсюду вокруг наползали странные облака, сверкающие или огненные, изрезанные коричневатыми прожилками окислов азота. Глаза и рот жег вонючий аммиак. Болтушка очень по-человечески кашляла и фыркала.
Туристы уже давно улетели: лотлримарская баржа стала точкой высоко в небе. Улетели и все остальные антигравы. Хамид с Болтушкой остались в горящих облаках одни. «Наверное, ненадолго». Хамид взялся резать антиграв-ткань — отрезал кусок, пробовал восходящий ветер, отрывал еще один. Они пролетели сквозь облака в легкий моросящий дождь; попадая на кожу, тот оставлял ожоги. Хамид вывел ковер вбок, где светило солнце, и снова стало можно дышать. Отсюда все выглядело как обычно, не считая, разумеется, тяжелой кровавой тени облаков над полями.
Где лучше приземлиться? Хамид выглянул за край коврика… и увидел врага в засаде. Цилиндр, с коническим носом и парой маленьких плавников с одного конца. Эта штука вплыла в тень ковра, и Хамид понял, что вражеский аппарат рядом. Длиной суденышко не превосходило десятка метров, а шириной — двух. Оно уравняло скорости с медленно снижавшимся ковриком и зависло так в тишине. Хамид поднял голову и увидел еще четыре темные формы. Они нарезaли круги вокруг ковра, словно хищные рыбы вокруг потенциальной добычи. Один аппарат пролетел прямо под ними, так близко и неторопливо, что Хамид мог бы при желании провести рукой по его корпусу. Ни иллюминаторов, ни люков в тусклой глади не заметно. Но плавники светились мерным красным светом, и Хамид ощутил исходившую оттуда волну тепла.
Они безмолвно покружили так с минуту: каждый убийца дал себя оглядеть. Болтушка вертела головой, следя за их движениями. Глаза ее расширились, из пасти, как прошлой ночью, понесся свист ужаса. Воздух был спокоен, если не считать легкого ветерка навстречу терявшему высоту ковру. Или не ветерка? Звук нарастал, становясь шипением, как у Когтей во время телефонного звонка. Но теперь шипение шло отовсюду, обогащенное обертонами почти на грани слышимости, каких не услышишь по обычному телефону.
— Болтушка?
Он потянулся потрепать ее по шее. Она сильно разодрала ему руку острыми, как иглы, клыками. Хамид шарахнулся прочь, откатился от нее, ослепленный болью. Шерсть Болтушки встала дыбом: он ее никогда еще такой не видел. Она будто раздулась вдвое, глаза ее смертоносно засверкали, как у очень крупного хищника. Длинная шея дергалась из стороны в сторону, пытаясь отследить всех убийц одновременно. Когти передних и задних лап выдирали из ковра длинные полосы. Взобравшись на одну из складок потолще, она завопила на врагов… и упала в обморок.
Мгновение Хамид не мог пошевелиться. Рука и крик: ему словно бритвенные лезвия прошлись по руке, а ледяные иголки воткнулись в уши. Потом на коленях подполз к Болтушке.
— Болтушка?
Ответа не было. Движения тоже. Он коснулся ее бока: обмякла, как мертвая.
Хамиду Томпсону было двадцать. Настоящих друзей он никогда не имел, но и одинок тоже никогда не был. До этого мига. Он поднял голову от трупа Болтушки и воззрился на круживших рядом убийц.
Он остался в одиночестве на высоте четырех тысяч метров. Одна рыба-убийца полетела прямо на него, в ее брюхе отворилось что-то темное и широкое, не оставив Хамиду особого выбора. Тьма надвинулась на него и проглотила.
Хамид раньше ни разу не бывал в космосе. В иных обстоятельствах он бы порадовался такой возможности. Мельком увидев Срединную Америку с низкой орбиты, он подумал, что очутился в чудесном сне. А теперь сквозь прозрачный пол его темницы виднелась лишь голубоватая точка, терявшаяся в солнечном сиянии. Он что было сил оттолкнулся от прозрачной мягкой поверхности и перекатился на спину. Это оказалось тяжелее, чем отжаться на одной руке. Он сообразил, что корабль-матка идет с ускорением в 4–5g… и так продолжается уже много часов.
Когда его вытащили из атаковавшего ковер корабля, Хамид был в полубессознательном состоянии. Он понятия не имел, с каким ускорением летела акулодка, но переносить его было трудно. Он вспомнил, как мелькнула в поле зрения Срединная Америка, синяя, спокойная. А потом… они забрали Болтушку — или ее тело, — унесли прочь. Кто? Там был человек. Женщина по имени Равна. Она что-то сделала с его рукой, и та перестала кровоточить. И… и Болтушка прохаживалась вокруг, поглядывая сверху вниз. Но нет: узор шерсти совсем не такой. «Наверное, это были Когти». Еще он слышал шипящий голос; затевался какой-то спор с Равной.
Хамид поднял голову и уставился на потолок и стены, залитые солнечным светом. Его собственная тень лежала на потолке, похожая на распластанного гербового орла. В первые часы умопомрачения ему чудилось, что там другой пленник. Стены серые, без видимых стыков, но с отметинами и царапинами, словно в помещении передвигали тяжелое оборудование. Он подумал, впрочем без особой уверенности, что в потолке наверняка имеется люк. Но сейчас дверцы не видно. Камера представляла собой пустой безликий куб, и сквозь прозрачный пол ее виднелись звезды; да, это наверняка не обычный карцер. Туалет не предусмотрен — впрочем, при 5g толку от него никакого. Воздух спертый — от вони его собственного тела… До Хамида дошло, что это воздушный шлюз. Прозрачный пол, вероятно, лишь обманка, созданная полевым генератором. Щелкни кто тумблером, и от Хамида следа не останется.
Болтушка погибла. Папа погиб. Может быть, Ларри и слизняк тоже погибли?.. Хамид с усилием приподнял здоровую руку на несколько сантиметров и сжал ладонь в кулак. Валяясь здесь, он впервые в жизни испытал желание кого-то убить. Сейчас он только об этом и думал… чтобы унять страх.
— Мистер Томпсон? — Голос Равны. Хамид сдержался, не вздрогнул от изумления. Столько часов провести во гневе и наконец услышать врага… — Мистер Томпсон, через пятнадцать секунд невесомость. Не беспокойтесь.
«С чего вдруг ты взялась изображать вежливую стюардессу?»
Сила, которая все эти часы прижимала его к полу, превращая обычное дыхание в работу, постепенно ослабела. Он услышал за стенами и потолком тихие хлопки. На паническое мгновение Хамиду померещилось, что пол исчез и он падает сквозь него. Он дернулся. Рука стукнулась о какую-то преграду… и он медленно поплыл по камере к стене, которая раньше была потолком. Открылась дверь. Он проплыл в нее и оказался в совершенно обычном на вид коридоре — если не считать затейливо прорезанных в стенах канавок с бортиками.
— В тридцати метрах вниз по коридору уборная, — прозвучал голос Равны. — Там чистая одежда по вашему размеру. Когда оправитесь… когда управитесь, поговорим.
«Ты права, черт подери». Хамид, набычившись, толкнул себя вниз по коридору.
Она не была похожа на убийцу. На лице гнев… или напряжение? Лицо человека, который очень долго провел без сна и отдыха, тяжело сражаясь без надежды на победу.
Хамид медленно вплыл на… мостик? В конференц-зал? Он попытался все охватить одним взглядом. Помещение длинное, с низким потолком. В невесомости перемещаться по нему несложно: просто отталкиваешься от пола и потолка, от потолка и пола. Стена закруглялась и почти везде была прозрачна. С другой стороны смотрела звездная ночь.
