Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ) - Ра Юрий (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
— Уважаемый граф, я беру свои слова насчет какао обратно. Действительно, получается весьма изысканный и необычный напиток.
— И вкусный, что важнее.
— И вкусный. — Но по лицу барона было видно, что вкус дело пятое. Ему важнее, что готовится геморройно, из дорогих ингредиентов, а значит, напиток для благородных и богатых. — Я считаю, он будет иметь успех в аристократических домах. Если о нём станет известно в этих самых домах. Если вы вхожи в них, по вашим словам, у вас даже король Мерсалии числится в знакомцах.
— Король Мерсалии каждый месяц получает по бочке вина с печатью «Из подвалов Пристов» — это наш личный дар его величеству в знак глубочайшего уважения.
— И вам доподлинно известно, что он пьёт это вино? — Барон не уставал сомневаться в моих словах, если бы не моё наплевательское отношение к псевдообидам, пришлось бы его проткнуть уже раз пять-шесть на дуэли.
— Мне доподлинно известно, что мы пару раз надирались с ним до чёртиков и в его дворце, и в моём доме. Не смотрите с таким сомнением, это было не просто вино, а настойка Пристов. Она и короля с ног может свалить, если пару кубков осушить. Это было еще до того, как я придумал бренди. Того и полкубка хватит, чтоб ноги начали отказывать.
— Бренди? Это такое вино?
— Это душа вина, настоянная специальным образом в течении многих лет.
— И её тоже можно пить?
— Можно. Но лучше этого не делать, если не уверен в своих силах. Вернемся домой, испытаете на себе. Вы крепки духом и телом, барон, вам можно пробовать.
В разгаре этой милой беседы нас прервали самым церемонным образом. Сначала снизу раздался крик, сообщающий, что благородных господ приглашает в гости владелец плантации, приславший свой экипаж. Потом всё тоже самое, но в укороченной версии, не содержащей перечисление достоинств плантатора, нам рассказа вахтенный матрос. А уже после небольшой паузы я велел матросу передать кучеру, что мы соизволим принять приглашение. Пусть ждет. Этикет — штука обоюдоострая, порой он ранит этими своими наворотами вокруг обычного общения. И неважно, что ты думаешь по этому поводу, полез в графы — соответствуй. А неохота, увольняйся и живи как попало, но недолго. Потому как такое демонстративное умаление чести как отказ от титула еще никто не пережил. Хотя, скорее всего никто и не пытался плевать на аристократическое общество.
Экипаж оказался обычной неподрессоренной телегой. То есть, правды ради сказать, не совсем уж телегой, а с лавками, обитыми тканью с набивкой. Скорее всего конским волосом. Лавки были со спинками, так что у пассажиров имелись шансы не выпасть из этого экипажа. Чтоб я так жил пореже! Дорога, правда была не тем ужасом, который мне представился, без глубоких ям и омутов, зато красная от пыли. Да, пыль здесь красная или терракотовая, если быть совсем точным. Погода способствовала прогулке, впрочем, она тут практически весь год такая. До поместья местного плантатора мы добрались не менее, чем через час и гораздо грязнее, чем уезжали. Пылюка, так её и растак, пропитала всю одежду, набилась под неё и в носы, захватила волосяные покровы. Так что отправлялись мы белыми людьми, а приехали в гости или на переговоры краснокожими индейцами. А зато не пешком, чище мы вряд ли были, зато идти по жаре целый час? Да не пошли бы, и точка!
В тени деревянной веранды нас целых полчаса приводили в божеский вид местные слуги. Умывали, чистили специальными щётками, короче говоря, превращали обратно в цивилизованных людей. И всё для того, чтоб мы могли войти в гостиную как благородные господа, а не чувствовали себя беженцами. Грустно смотрелся бы граф, ведущий беседу и постоянно чешущий шею, к примеру.
Заходим, нехотя оглядываем гостиную. Что сказать, чистенько, скромненько, колониальненько. То есть по местным меркам, наверное, хорошо, но в Старом мире так скромно купцы уже не живут. Или сравнивать со зданием торговой гильдии родной Мерсалии некорректно? Там столица и вон чего, а тут бедный плантатор, перебивающийся с хлеба на что-то местное. Пока осматривались, мажордом или просто подученный слуга объявил нас так, как ему обсказал подручный ван Шелла. А как зовут местного, хозяина данного дома, нам уже рассказали.
— Ваше сиятельство, ваша милость, прошу располагаться в моей скромной обители как у себя дома! — Плантатор идет навстречу к нам, протягивая обе руки в приглашающем жесте.
— Приветствуем вас, любезнейший Хьюго, — беру на себя начало переговоров, — от всей души благодарим за гостеприимство и предоставленный экипаж. Воистину, это было неожиданно, как теплый солнечный день в декабре.
— Ну что вы, как я мог не узнать о приезде столь высокопоставленных персон. А узнав, не попытаться пригласить вас под свой кров. Тем более, что на нашем острове даже в ноябре все дни солнечные и теплые. — И такой улыбается практически искренне. С другой стороны, а чего ему не улыбаться? Раз мы приняли приглашение и приехали, значит будет сделка. Раз сделка — значит навар. Опять же потом будет говорить, что среди его клиентов числятся всякие графы с герцогами. Мол, поставщик двора самого не-скажу-кого!
И мы начали устные танцы под самую популярную в мире мелодию — воображаемый звон золотых монет.
«Ах какая печаль, ваш корабль пострадал в схватке с непогодой!» — перевод: товар заказчику не довезли, готов купить его за полцены.
«Ваш архипелаг столь гостеприимен, что мы чувствуем здесь себя в полной безопасности. Уверены, что найдем возможность поправить такелаж и пополнить команду» — перевод: хрен тебе, дойдем до конечной точки маршрута, если не хочешь покупать с десятипроцентной скидкой.
«Прежде, чем вновь бросать вызов пучине вод, рекомендую отдохнуть на нашем благословенном острове» — перевод: да не надо никуда плыть, сторгуемся здесь, у меня сахара завались, буду рад сбыть его вам, пока не намок, сезон дождей скоро.
«Ваша доброта не знает границ! Уверены, что на этом чудесном острове есть на что взглянуть» — перевод: ну давай поторгуемся, жучара. Вдруг у тебя и впрямь есть нужный нам товар.
Барон смотрел на наши словесные выкрутасы так, словно перед ним исполняли акробатический рок-н-ролл. То есть, он тоже в теме, у него даже свой корабль есть. Был. Но разговаривать с торгашами на их языке он явно не умеет. Швисский язык знает, мерсальер и латынь выучил, а по-торгашески не обучен. Как я понял, его род до него этим видом деятельности не занимался.
— Ваше сиятельство, с вами так приятно общаться простому человеку, вы прямо вот не чураетесь нашего сословия! — Ага, не чураюсь, но предпочел бы его держать на коротком поводке. Но вслух не скажу.
— Наш древний род, род дер Пристов сотни лет занимается тем, что взращивает виноградную лозу. А потом мы делаем из неё вино, одно из лучших в Мерсалии, а значит и в мире. И да, мы продаем его сами. Без посредников.
— Вино из подвалов Пристов⁈ Даже в наших таких далёких землях Нового мира слышали про ваше вино. И вы его тоже привезли? — А что это за огонек в твоих глазах, купчишка? Хочешь подсесть на поставки? Хотя…
— Нет, так уж вышло, что на разведку я отправился в силах лёгких, имея в трюме лишь тот товар, который точно не пострадает в долгом пути. Опять же нет уверенности, что есть смысл предлагать его здесь, когда там оно подается к столу его величества. Поверьте, проблем со сбытом не испытываем.
— Вы чрезвычайно рассудительны и опытны в бизнесе для… — Что ты замялся, плантатор? Хочешь сказать «для аристократа»? — … для столь молодого вельможи.
— Войны, в которых принимаешь участие, заставляют тебя быстро взрослеть. Торговые войны в том числе.
— Как вы сказали? Торговые войны? Как это замечательно прозвучало, никто не смог бы сказать лучше. Я заранее боюсь представить, ваше сиятельство, что стало с вашими противниками.
— А что с ними могло случиться? Они стали бедными, вот и всё.
— Какая ужасная участь! — И было видно, что этот Хьюго не кривит душой, для него это страшный исход. — А просто убить было нельзя?
