На хвосте удачи - Колесова Наталья Валенидовна (книги без сокращений TXT) 📗
– Ну, достаточно на сегодня, – наконец заметил он. – Месье Фокс еще не отдохнул как следует, а тут сразу две такие трещотки! Мы попросим его еще раз нанести нам визит. Дела – прежде всего. А вы прихватите-ка с собой месье Дюпре…
Эндрю поймал полный отчаянья взгляд послушника и, откровенно веселясь, качнул головой.
– Не стоит! Боюсь, у юного Нэтти не хватит сил и опыта поддержать с вами приличную беседу. Дайте парню прийти в себя. Не сегодня.
Старшая засмеялась, стрельнув глазами в Нэтти, младшая надулась, но обе удалились – когда отец говорил о делах, спорить и уговаривать было бесполезно.
– Вероятно, вы хотите получить отчет о моем призе? – спросил Фокс, когда они остались одни, не считая притихшей на кушетке Нати. – Голландский торговый барк, сахар и табак в трюме, сорок человек команды.
Де Ожерон качнул головой. Между бровей у него появилась морщинка.
– Да, об этом, мой друг, я и хотел с вами поговорить! Мы не воюем с Голландией, и вы меня удивили. Ведь вы – не просто пират, который охотится на всех купцов без разбора, а корсар, имеющий патент от его величества короля Франции… Объяснитесь же!
– Ван Дейк – особый случай. Вы, конечно, помните эту историю: «Красотка» вместе со шлюпом «Отважным» приняли бой с испанцами у Кюрасао. Нам тогда здорово досталось. Шлюп пошел ко дну… вместе с испанским бригом мы подобрали всех тонувших и раненых, в том числе и испанцев. Тут как раз подвернулся Ван Дейк. Нужно было продолжать преследование, и я попросил его доставить раненых на Кюрасао. Даже пообещал ему вознаграждение. И что я услышал, когда через полмесяца прибыл за ними на остров? – Фокс налил полный кубок и выпил его точно воду – жадно, залпом. – Ван Дейк продал моих людей Бичу пиратов! Вы понимаете, что это значит?
Де Ожерон покачал головой – сочувственно.
– Кое-кого – поздоровее – наш почтенный шкипер продал на плантации. Мы сейчас их разыскиваем. Поэтому я бы не хотел отпускать Ван Дейка за выкуп, который он, несомненно, предложит. Просто дождусь возвращения моих людей – и пусть они сами решают, что с ним делать!
Некоторое время мужчины молчали. Потом губернатор произнес задумчиво:
– Не могу сказать, что не понимаю вашу жажду справедливости. Ну что ж… Карибское море так глубоко… мало ли что может произойти с торговцем, в том числе и с голландским…
Они обменялись понимающими улыбками. Губернатор поставил бокал и продолжил:
– Но я вызывал вас не только по этому поводу. У меня к вам дело деликатного… конфиденциального свойства.
Фокс оглянулся:
– Нэтти, не желаешь ли прогуляться по саду?
Нати, конечно, не желала, но кого это волновало?
Сад был хорош, ухожен. Апельсиновые деревья, пальмы, магнолии, гибискусы, бегонии… Нати медленно продвигалась вдоль губернаторского дома, пытаясь определить окна гостиной. Кажется, здесь. Оглядевшись, она скользнула к белой стене и обратилась в слух.
Невнятное бормотание, точно мужчины разговаривали с губ в ухо. Потом громкий, совершенно непочтительный возглас Фокса:
– Месье Де Ожерон, да вы с ума сошли!
Тихий, почти виноватый голос губернатора:
– Да, мой друг, вы совершенно правы… но мне просто не к кому, кроме вас, обратиться… конечно, за вознаграждением дело не станет, а вы умеете проворачивать совершенно безнадежные предприятия… и хранить чужие секреты.
– Да я даже не могу понять, как вы с ней!..
– Прошу вас, мой друг, тише!
Лис, к большому сожалению Нати, послушался, и больше ничего она различить не смогла.
После разговора – очень неожиданного разговора – с губернатором Эндрю вышел в сад через французское окно. Некоторое время пустыми глазами смотрел, как монашек кидает палку гончей – собака азартно отыскивала ее среди клумб и притаскивала обратно.
– Идем, Нэтти. Хвала Господу, нам здесь больше нечего делать!
Лис рано радовался. На выходе из парка их окликнула старшая из дочерей де Ожерона. Фокс оглянулся, поспешно снимая шляпу:
– Мадемуазель?
– Месье Фокс, не могли бы вы выполнить мою маленькую просьбу?
– Все, что в моих силах, мадемуазель!
– Это в ваших силах, месье. Не могли бы вы найти одного человека и передать ему… послание?
Фокс задумчиво смотрел на письмо, которое ему протягивала девушка.
– Вы могли бы просто послать слугу, – полувопросительно произнес он.
– Ах, но все слуги в доме так опасаются гнева отца!
– То есть господин губернатор считает неподобающим поддерживать знакомство с этим человеком? – задумчиво произнес Фокс.
Мадемуазель де Ожерон зарделась. Протянутая рука ее дрожала.
– Да…
– В таком случае, мадемуазель… – Фокс низко поклонился.
– Ах, но ведь в письме нет ничего неподобающего! – воскликнула девушка. – Там лишь сообщение, что наша встреча отменяется… и мои сожаления по этому поводу. Вот, вы можете прочесть сами, оно не запечатано!
Фокс молча смотрел на нее – внимательный и настороженный. Мадемуазель де Ожерон вдруг всхлипнула:
– Он может подумать, что я тоже от него отвернулась, а я не могу… Ах, простите меня, месье Фокс, и забудьте о моей дерзкой просьбе!
– Господи Иисусе! – воскликнул Фокс нетерпеливо. – Мадлен, давайте же сюда ваше письмо!
Девушка мгновенно улыбнулась ему сквозь слезы:
– Вы ведь знаете, кому оно адресовано, правда?
– Естественно. – Нати услышала, как он пробормотал себе под нос: – Как и все Карибы! Вытрите ваши прекрасные глазки и бегите, пока отец вас не хватился.
– Спасибо, спасибо! – Девушка чуть ли не вприпрыжку направилась домой.
Нати почти бежала, чтобы успеть за размашисто шагавшим Фоксом.
– Они что думают? – вопрошал тот на ходу, потрясая смятым конвертом. – Я им кто, доверенная камеристка, таскать туда-сюда любовные записки? Или, может, они полагают, что я – Купидон?
Он внезапно остановился и сунул письмо в руки Нати.
– Вас ведь учат сохранять тайну исповеди?
– Конечно, но я еще не…
– Не священник, я понял! Просто взгляни и скажи: есть там что-либо, что может навредить месье де Ожерону или его дочери?
Нати пробежала глазами послание. Витиеватость слога и описание немыслимых страданий ее рассмешили – даже чернила кое-где расплылись от пролитых горьких слез. Она сама бы ограничилась кратким: «Очень жаль, прийти не могу, запрещает папа».
– Ничего сверх того, что она нам сказала.
Фокс забрал письмо. Пробормотал, как оправдание:
– Не могу устоять, когда на меня смотрят умоляющими прекрасными глазами!
Надо запомнить! Правда, Нати не видела, как эти сведения можно применить к своей пользе – в ее нынешнем обличье. И еще неизвестно, сочтет ли Фокс ее глаза прекрасными. Да и умоляющий взгляд надо отработать…
– Когда влюбишься, не вздумай терять голову… как эта сумасшедшая семейка. Куда ни глянь – везде affaire de Coeur, сердечное дело! Французы, что с вас возьмешь! Кстати, как тебе понравились эти милые девушки?
Нати пожала плечами и сказала чистую правду:
– Они меня не интересуют.
Фокс неожиданно засмеялся:
– Ой ли? А я вот заметил, что ты не сводил глаз с их корсажей… Краснеешь, маленький святоша?
И впрямь заалев и ушами, и щеками, Нати сердито отвернулась. Не объяснять же ему, что она просто старалась запомнить крой платьев!
Фокс велел Джиму сбегать в гавань приостановить разгрузку корабля и вызвать боцмана и старшего помощника.
– И еще, – сказал он, притягивая пальцем за ворот рубашки слугу, приплясывающего от нетерпения бежать исполнять приказ, – это письмо передашь… – дальше неразборчивое имя. – Да только не при всех, имей деликатность!
Моряки не заставили себя ждать. Правда, боцман, уже изрядно навеселе, пришел в обнимку со здоровенной бутылкой рома – видимо, не смог с ней расстаться.
– Что за пожар, что за напасть? Почему нельзя разгружать корабль? Что, наш губернатор велел вернуть товар голландцам обратно?
Невысокий сухопарый помощник – француз Шарль Берни – молча сел за стол напротив капитана. Лис улыбнулся.
