Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Выйдя из здания, обшитого вагонкой и рифленым железом, Валентин закрыл глаза рукой, защищаясь от яркого экваториального солнца, и глубоко вздохнул. Он готов был кричать от радости.
Он упивался уникальным воздухом Восточной Африки, светом, который, как казалось, делал более отчетливыми контуры, детали и цвета. Из-за того, что Найроби располагался на расстоянии пяти тысяч футов выше уровня моря, воздух был кристально чистым; его не отравляли ни промышленные выбросы, ни выхлопные газы автомобилей — те несколько автомашин, что ездили по грязным улицам Найроби, были не в счет.
Когда граф приехал сюда сражаться с немцами, он был просто зачарован этим светом — не только ярким, но и невероятно легким, просто невесомым. «Свет, — думал Валентин — должен иметь плотность, как любой другой предмет. Например, солнечный свет в Англии утяжелялся туманами и дымками, соленым морским воздухом. Но здесь, в Британской Восточной Африке, солнечный свет был чистым, прозрачным, невесомым, придающим окружающим его предметам, даже самым невзрачным почти сверхъестественную четкость. Убеленные сединами старики-старатели на своих тощих ослах, отдыхающие под дневным солнцем запыленные чернокожие африканцы и прозаичные старые дома из дерева и железа, покрытые пылью и грязью, — все, казалось, купалось в этом неописуемом великолепии.
Валентин Тривертон любил Найроби. Будучи однажды ослепленным светом этого зарождающегося под солнцем города, он понял, что никогда больше не сможет жить в Англии.
Но Найроби привлекал его не только своим светом. Это был живой, дышащий, пульсирующий город с великолепным — Валентин был уверен в этом — будущим. И хотя война уже закончилась и войска королевской армии были отосланы домой, новая волна поселенцев осаждала берега Восточной Африки: бывшие английские солдаты, получившие от правительства дарственные на землю, буры из Южной Африки со своими крытыми фургонами и длинными вереницами мулов; пробивные дельцы и их собратья-жулики, ищущие способы быстро разбогатеть; индийцы в тюрбанах со своими смуглыми женами и выводками детей; белые поселенцы, приехавшие в поисках новой жизни; надменные молодые чиновники в чистых отутюженных униформах цвета хаки, в больших пробковых шлемах с блестящими кокардами впереди и длинными, похожими на хвосты выдр полями сзади; и, наконец, посреди всего этого, с безмятежным и непроницаемым выражением лица, кому, казалось, нечем было заниматься, кроме как сидеть в пыли и наблюдать за происходящим, — африканцы, которые жили на этой земле задолго до того, как другим пришла в голову мысль приехать сюда.
Найроби был небезопасным местом, где почти каждый человек носил оружие, где постоянно вспыхивали пожары, переполненный и грязный индийский базар был очагом эпидемий. Этот шумный город был наводнен телегами, запряженными волами, всадниками на лошадях, рикшами и редкими автомобилями. Но это был единственный город на земле, где граф Тривертон чувствовал себя как дома.
Достав из кармана рубашки сигару и закурив ее, Валентин, думая о том, где ему искать работающую в воскресный день дюка ля дава, аптеку, наблюдал за формированием колонны, отправляющейся в охотничью экспедицию.
Такие колонны были уже вчерашним днем, и в скором времени им предстояло совсем исчезнуть с лица земли, по крайней мере, в Восточной Африке: людей постепенно заменяли машины. Сотня аборигенов получала свои ноши. Меньше чем через час колонна выползет из Найроби, словно черная многоножка. Завершал процессию белый охотник-профессионал, следом за которым шли потеющие богатые клиенты. Носильщики несли свои ноши на головах, как это делают африканские женщины, поскольку носить груз на спине считалось для них унизительным. Ноши имели ограничения по весу: для людей — 60 фунтов, для ослов — 120 фунтов. Но для нош африканок, носивших их на головах, никаких ограничений не предусматривалось.
Валентин повернул голову и посмотрел на отель «Король Эдуард». Как приятно было вспоминать, что пятнадцать лет тому назад здесь не было ничего, кроме палаток и болота. А до этого — всего лишь крошечная речушка и несколько разбросанных по разным местам кланов масаи.
Найроби родился всего несколькими годами позднее, чем сам Валентин; граф был решительно настроен взрослеть и стареть вместе с этим городом.
Миранда Вест положила ложку, вытерла руки о передник, подошла к окну и выглянула на улицу. Лорд Тривертон предупредил ее о том, что сегодня остановится у нее, перед тем как отправиться на север, на свою плантацию.
Она хлопотала на кухне своей маленькой гостиницы, готовясь к воскресному вечернему чаепитию, на подготовку которого у нее ушло практически полдня: к таким вещам она подходила со всей тщательностью и ответственностью. Слава о чаепитиях, устраиваемых в гостинице Миранды Вест, доходила даже до Уганды, и многие поселенцы проделывали длинный путь, чтобы только посидеть за одним из ее столиков. Сегодня, как обычно, все будет забито до отказа, так что придется накрывать столы на веранде и даже на улице. Если граф не приедет в ближайшее время, ей не удастся побыть с ним наедине. А это было единственное, ради чего Миранда Вест жила.
Количество эмигрантов, приезжавших в Восточную Африку, было бесчисленным; столь же бесчисленными были и мечтания, и замыслы, с которыми они приезжали. У каждого был разработан свой план. Одни приезжали для того, чтобы заняться земледелием или добычей полезных ископаемых, другие — продажей слоновой кости или предоставлением каких-либо особых услуг другим. Но и тех и других объединяла одна-единственная идея: заработать деньги. Разнообразию и гениальности этих планов не было предела. Например, близнецы-ирландцы Пэдди и Шон моментально разбогатели на разведении страусов, перья которых пользовались большим спросом у модниц Англии и Америки. Потом вдруг, как это часто бывает, приобрели популярность автомобили, ездить в которых, имея на голове большие, с пышным оперением шляпы, стало практически невозможным. В результате в моду вошли маленькие аккуратные шляпки, и Пэдди и Шону не оставалось ничего другого, как выпустить своих ставших бесполезными птиц на волю. Затем был Ральф Снид, который хвастал тем, что буквально озолотится на выращивании в Рифтовой долине миндаля. Он потратил все свои сбережения, вплоть до последнего пенни, на покупку и посадку миндальных деревьев, чтобы в конечном счете обнаружить, что из-за отсутствия в Восточной Африке как таковых времен года деревья только цветут, но не плодоносят. Ральф Снид вернулся в Восточную Африку опозоренный и нищий. И, наконец, непутевый супруг самой Миранды, Джек Вест, которого в последний раз видели направляющимся к озеру Виктория со спальным мешком, сменой белья и бутылкой хинина, чтобы, как он сказал, отыскать скелеты гиппопотамов и превратить их в костную муку для удобрений; он потом намеревался продать ее фермерам за огромные деньги. Это было шесть лет назад — с тех пор Джека никто больше не видел.
Таким образом, у каждого в Найроби был свой план обогащения. Миранда Вест до недавних пор собиралась наживаться на тоске по дому.
В 1913 году Миранда Пембертон откликнулась на объявление в одной из манчестерских газет, данное одним джентльменом, живущим на тот момент в Британской Восточной Африке. Он искал порядочную женщину с определенным положением для создания семьи и помощи в различных «сулящих выгоду предприятиях». Миранда, работавшая тогда поварихой и прислугой всех мастей у одного скупердяя, незамедлительно написала ему ответ на листе дорогой бумаги, который она украла у своего работодателя. Она скостила себе пять лет и утроила цифру сбережений, лежащих на ее банковском счете. Давший объявление джентльмен, которого звали Джек Вест, выбрал ее письмо из шестидесяти, пришедших на его имя, и выслал ей денег, чтобы она могла приехать к нему.
Он встретил ее в порту города Момбаса, где, оправившись от первоначального шока — он оказался несколько ниже и моложе своей будущей супруги, — они решили, что их брак, несмотря ни на что, может стать вполне успешным.
