Белогвардейщина - Шамбаров Валерий Евгеньевич (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
113. Русский Общевоинский Союз
Мощным ударом по Русской армии стала Генуэзская конференция. Рассматривая ее историю и предысторию, можно увидеть, что это мероприятие, открывшее коммунистам выход на мировую политическую арену, было спровоцировано самими коммунистами. Европу трясли послевоенные экономические кризисы. Под их влиянием происходили кризисы политические, менялись правительства в Италии, Польше, Греции, Австрии, на волоске висели правительственные кабинеты Англии и Германии. Во многих кругах надежды на улучшение связывались с возвращением в мировую экономическую систему такого огромного рынка сбыта, поставщика сырья и продовольствия, как Россия. Тем более что этот рынок предстояло бы осваивать заново, а значит, те, кто дорвется до лакомого куска первым, получили бы немалые выгоды. Интересы выгоды стали перевешивать интересы морали и нравственности. Уже в 1921 г. торговые соглашения с Совдепией заключили Англия, Германия и Италия, вовсю наводили мосты прибалты.
В этих условиях в ноябре 1921 г. прозвучало заявление большевиков о том, что они готовы пойти на уступки в вопросе о возвращении старых долгов России в ответ на получение определенных льгот, признание великими державами советского правительства и заключение ими мира с Совдепией. И Европа на эту приманку клюнула. Состоялась Каннская конференция Верховного Совета Антанты, на которой были приняты решения о созыве общеевропейской конференции по экономическим и финансовым вопросам с участием Советской России, о некотором ослаблении давления на Германию, чтобы не толкнуть ее в объятия большевиков. И "о взаимном признании различных систем собственности и различных политических форм, существующих в настоящее время в разных странах".
10.04.22 Генуэзская конференция открылась. Ее ход сразу же покатился далеко не в пользу Европы. Чичерин обставлял западных лидеров как детей. Он гораздо лучше умел говорить, строить неожиданные логические ходы и играть на внешних эффектах. В какой-то мере ему мог противостоять только Ллойд-Джордж, тоже опытный демагог и тоже из левых. Ни о каком возвращении старых долгов уже речи не было — большевики сразу выдвинули ответный счет за убытки, нанесенные интервенцией. Они умело создавали сенсацию за сенсацией, быстро завоевав популярность публики, и принялись выбрасывать собственные идеи пропагандистского плана. Газеты в те дни писали:
"Британский премьер создал для большевиков всемирную даровую трибуну. Они этой трибуной успешно воспользовались. Своим участием в конференции в качестве равных среди равных большевики достигли политического престижа, который им нужен".
Позиция советской делегации усиливалась спецификой коммунистов — в отличие от Запада, они могли говорить все, что угодно, ведь никакого отношения к конкретным делам их слова не имели. А главное — конференция была проиграна европейскими державами задолго до ее открытия! Самим приглашением большевиков, признанием "различных систем собственности", "различных политических форм", они де-факто признали советское правительство законным, согласились закрыть глаза на попрание прав человека в России и на все, что там творили коммунисты. А раз так, то иностранная интервенция и поддержка Антантой антибольшевистской борьбы действительно выступали актом ничем не спровоцированной агрессии! Поэтому позиция Запада оказалась такой слабенькой и уязвимой.
Отыскивая компромиссные решения, великие державы пытались «по-человечески» торговаться. Шли на уступки, рассчитывая на ответные шаги. Такой «уступкой» стала и армия Врангеля. Ею решили пожертвовать в угоду интересам общеевропейской политики. Англия и Франция надавили на Белград. Король Александр был вынужден оказать давление на Врангеля. И 22.04 русский главнокомандующий выступил с заявлением:
"…Единственная моя цель — сохранение и обеспечение жизни моих старых соратников, дав им возможность, не будучи в тягость приютившим их дружественным странам, обеспечить трудом свое существование до той поры, пока Господь не даст нам возможность снова послужить Родине. В настоящей политической обстановке о каких-либо приготовлениях к вооруженному выступлению говорить не приходится. Все мои усилия направлены лишь к тому, чтобы улучшить материальное благосостояние моих товарищей по оружию. Одновременно начавшаяся в последние дни и ведущаяся по разным мотивам травля моих соратников и меня в Польше, Чехословакии, Болгарии, Сербии и Англии, травля, ведущаяся как частью прессы, так и некоторыми левыми группами, имеет одни общие источники — и материальные, и духовные".
Белым частям в Югославии теперь запрещалось именоваться «армией». Официально они низводились до уровня обычных эмигрантских организаций.
Пошло давление и в Болгарии. Кутепов получил ультимативное требование о том, что его войска больше не могут пользоваться правами боевых частей, должны подчиняться гражданским болгарским властям и разоружиться. Всем желающим вернуться в Россию предлагалась депортация, желающим остаться — перевод на сельскохозяйственные работы. Врангелю въезд в Болгарию запрещался. Кутепов до поры до времени шел на непринципиальные уступки и спускал требования на тормозах. А в Генуе советская делегация нанесла новый удар. 17.05 в подкомиссии, обсуждавшей общеевропейские обязательства о ненападении, большевики потребовали дополнить обязательства мерами против «банд», нападающих или готовящих нападение из-за рубежа. Назывались части Савинкова, Петлюры, Врангеля, требовалось их разоружение и перевод в более далекие от России страны. При этом в президиум конференции, а в копиях — в газеты, были переданы добытые советской разведкой секретные документы белогвардейцев, относящиеся к их связям с правительственными и военными кругами других государств. Подборка была сделана очень искусно, преподнося документы в нужном для Совдепии свете. Западные газеты писали:
"Это самый сильный удар, который большевики нанесли нам под занавес Генуэзской конференции".
Она закончилась полным триумфом коммунистов. Они сделали себе колоссальную рекламу, способствующую усилению «левых» в Европе, увозили с собой Раппальский договор с Германией о возобновлении дипломатических и экономических отношений, решение о созыве новой конференции для урегулирования взаимоотношений между Россией и другими странами, полученное обещание Югославии и Болгарии распустить армию Врангеля. И ухитрились абсолютно ничего не дать взамен!
Вслед за Генуей на белогвардейцев обрушился новый удар — в Болгарии. Ситуация там обострялась с каждым днем. Она напоминала 1917 г. в России, с той лишь разницей, что события развивались не в военной, а в послевоенной обстановке. Фигура царя была практически номинальной. У власти находился Болгарский земледельческий союз, примерно соответствующий русским эсерам. Государство стремительно катилось влево. Усиливалась компартия, подпитываемая Коминтерном точно так же, как в России большевиков подпитывала Германия. Правительство Стамболийского делало коммунистам одну уступку за другой — как в свое время правительство Керенского. Вся страна была опутана большевистской агентурой, по данным контрразведки Кутепова, в ее состав входили даже начальник жандармерии Мустанов и софийский градоначальник Трифонов. Подбивая правящую партию земледельцев к первому шагу — антимонархической революции, коммунисты активно готовились к захвату власти. Белогвардейцы были для них костью в горле, которую во что бы ю ни стало требовалось удалить. Имелись и другие силы, пытающиеся, как Корнилов в России, спасти страну. Был создан союз "Народный сговор" во главе с А. Цанковым, А. Грековым и X. Калафовым, опирающийся на офицеров и унтер-офицеров, уволенных из армии после капитуляции Разумеется, союз искал контактов с Кутеповым. И Кутепов на такие контакты шел — он не был ни политиком, ни дипломатом, он был солдатом и видел, что происходит в Болгарии. А коммунисты на этих связях играли. Подготавливая собственный переворот, они, как и в России, пугали страну правым переворотом. Государство было на грани гражданской войны.
