Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович - Лавринович Ася (онлайн книга без TXT, FB2) 📗
А на улице Мира еще кипела вечерняя жизнь. Вчетвером мы брели в сторону нашего дома. Никита шел чуть поодаль и подкидывал одной рукой литровую бутылку колы, а Даня донимал нас с Иркой вопросами:
– Ну и что наши дорогие Даша и Башмачок хотели там найти?
Мы с Ирой переглянулись.
– Вообще-то в этом доме живет твоя обожаемая Амелия! – ядовито ответила Третьякова.
Даня тут же пихнул локтем Иру, а Никита странно усмехнулся.
– И зачем вам к ней?
– Просто поболтать! – обиженно буркнула Ира. Неужели мальчишки думают, мы будем посвящать их в наши секреты?
– Мы в эту колясочную из любопытства заглянули, а потом нас кто-то запер, – сообщила я.
Снова вспомнила про свои подозрения по поводу слежки и принялась оглядываться по сторонам. При этом встретилась взглядом с Никитой, который шел за нами и без смущения пялился на меня. Подкидывал эту несчастную бутылку одной рукой и ловил, на нее не глядя. Пришлось первой быстро отвести взгляд, потому что Ярового ничего не может смутить.
– Метлой дверь подперла соседка с первого этажа, – сказал Даня.
– Жуткая старуха? – ахнула Ирка.
– Жуткая? – удивился Даня. – Бабуля – божий одуванчик.
– Как же, одуванчик! – хмыкнула Третьякова. – Не удивлюсь, если она на этой метле и летает.
Даня громко расхохотался. На нас даже прохожие оглядываться стали.
– Что ты гогочешь? – еще больше рассердилась Ирка. Еще бы! Мы с Третьяковой такой стресс пережили, а эти двое веселятся. – Тебя совсем не смутило, что она лысая?
– Лысая? – снова удивился Даня.
– Как коленка! – поддакнула я.
– Нормальная она, с красивой прической. Вас там совсем переклинило в этой пустой хате, что ли?
Мы с Ирой снова переглянулись.
– Бабулечка сказала, что вчера вечером кто-то замок сорвал с колясочной, а ремонтник только на следующей неделе придет, – продолжил Даня свой рассказ, перекрикивая треск пронесшегося мимо мотоцикла. – Вот она и караулит, чтобы шпана всякая не ходила. Вдруг че сопрут или подожгут? Еле вас отмазал. Сказал, что вы немного слабоумные, подъездом ошиблись.
– Сам ты слабоумный, – огрызнулась Ирка.
Узнав, что все-таки нас закрыл не мой преследователь, а караулящая в подъезде безумная «бабулечка», мне стало немного легче. На всякий случай я в очередной раз оглянулась в поисках «маньяка», но снова встретилась взглядом с Никитой. Даня, заметивший наши переглядки, склонился ко мне:
– Когда же вы помиритесь?
– А мы больше не в ссоре, – громко сказала я. Хотя Яровой, следовавший по пятам, и без того слышал каждое наше слово. – Я уже не чувствую ни обиду, ни злость. Мне просто все равно.
– Никитос давно хочет снова с тобой общаться, – ничуть не смущаясь Никиты, продолжил Даня.
– Да? Почему же он сам мне об этом не скажет? – спросила я.
Даня тут же по-свойски обнял меня за плечо.
– Да ты пойми, дуреха, Никита набил морду тому щеголю не потому, что мы двор на двор. Он ведь хотел…
В этот момент за нами раздалось шипение, а затем сверху фонтаном полилась кола.
– Никита! – заверещала Ирка. – Придурок!
Мы втроем бросились врассыпную, а Яровой продолжал разбрызгивать из взболтанной бутылки колу, словно был автогонщиком, прибывшим первым к финишу. Ирка отряхивалась от липких капель и забавно ругалась, а я смотрела на Никиту и почему-то не могла сдержать смех. Даня бросился к Яровому и, дурачась, запрыгнул к нему на спину. А я внезапно, глядя на эту картину, под Иркины вопли и шум проносящихся мимо машин, почувствовала себя очень счастливой. Будто внезапно все стало как раньше. Мы снова вместе. Сейчас я вернусь с прогулки домой, и меня там встретит мама.
Заходя в подъезд, я думала о том, что мне нужно просто отдохнуть и отвлечься.
– Ребят, если что, поднимайтесь! – выкрикнула я Ирке и Дане, которые уже спорили о чем-то у лифта. – Я почту давно не забирала…
Если все это действительно делала Амелия, то своей цели она достигла – Лидия Андреевна включила ее в список. В лагере я просто постараюсь с ней не пересекаться.
Если Оксана – тогда ей тоже не о чем беспокоиться. Скорее всего, я спугнула Марка своим поведением. Я больше не буду себя накручивать. Пост в «Подслушано» уже практически все забыли. Стремянка была изначально неисправной. Все хорошо. Мне нечего бояться.
Решив наконец расслабиться и на все забить, я подошла к нашему ящику. Ни у папы, ни у тети Сони ключа от него не было, за почту отвечала я. Когда мне прямо в руки выпало что-то резиновое и скользкое, я только с испугом промычала. На моей раскрытой ладони лежал оторванный бутафорский палец.
Глава девятая
В кабинете Лидии Андреевны я провела больше получаса. Директриса отпустила меня лишь после напоминания о том, что вот-вот должно начаться наше выступление в актовом зале.
Все это время я теребила в руках желтый шарф Маленького принца, который вернулся ко мне от Лели Селезневой, и слушала Лидию вполуха. Размышляла, стоит ли рассказать ей о том, что кто-то из нашей гимназии посылает мне жуткие угрозы. У меня ведь даже есть подозреваемые – Оксана и Амелия… Но что-то меня останавливало. Без сомнений, Лидия Андреевна обязательно прислушалась бы к моим подозрениям, но ведь на руках не было никаких доказательств, одни предположения и догадки. Да и зачем грузить директрису этой ерундой, когда у нее на носу экзамены и выпускные. Придется разбираться во всем самой. Пожалуй, единственный способ выяснить, кто же творит все эти бесчинства, – поговорить с глазу на глаз и с Оксаной, и с Амелией. Попросить прекратить эту грязную игру, иначе… Что будет «иначе» – я понятия не имела.
В актовый зал я вернулась в скверном расположении духа. Третьякова, наряженная в белую рубашку и черную расклешенную мини-юбку, сидела на задних рядах. Утром я тоже нацепила «светлый верх, темный низ» и чувствовала себя не в своей тарелке.
У сцены толпились ребята, принимающие участие в спектакле. Пирожков расстраивал бедное фортепьяно, фальшиво наигрывая «В траве сидел кузнечик». Я заметила, что Марк стоит рядом с Настей Мороз и мило ей улыбается. Точно так же, как улыбался пару недель назад мне. Только Настя не терялась, как я. Звонко хохотала, то и дело без стеснения дотрагивалась до локтя Василевского. Меня, наверное, парализовало бы на месте, если б я решилась к нему вот так прикоснуться. Странное дело: сколько себя помню, всегда могла запросто отвесить Дане подзатыльник или, еще раньше, – запрыгнуть Яровому на спину. До Марка же дотронуться страшно, будто он какая-то священная реликвия в музее. Я завидовала Мороз. Вот так просто флиртовать и хохотать с симпатичным парнем… А Марк даже не обратил на меня внимания, когда я появилась в зале. Проводив парочку сердитым взглядом, я уселась рядом с Иркой.
– Ты не одна на них так пялишься, – сказала Третьякова.
– А?
– Соболь сейчас свою подружку испепелит.
Я перевела взгляд на Оксану. Та сидела на подоконнике и, болтая ногами, смотрела на Марка и Настю с раздражением.
– Это точно она козни строит, – вздохнула я. – Больная.
– А до того как Марк в зале нарисовался, на том же подоконнике с Кузей лобзалась.
– Фу! Думаешь, не она?
– Думаю, что это все-таки Амелия, – вынесла вердикт Ира. – Мы ей давно не нравимся.
Я отыскала в зале Циглер. Та, как обычно, стояла в стороне и с напускным безразличием смотрела на сцену.
– Тогда почему она привязалась только ко мне? – спросила я.
– Чует в тебе сильного конкурента за место под солнцем в нашем классе, – пожала плечами Ира. – А со мной связываться боится.
– Ой, да ты просто Халк, Третьякова! – рассмеялась я.
– Палец принесла?
– Сейчас!
Я полезла в рюкзак и достала бутафорский палец.
– Бе! – скривилась Ирка. – Ну это точно в духе Циглер. Я видела у нее брелок на ключах в виде глазного яблока.
С Циглер мы перевели взгляд на Соболь, с Соболь – снова на Циглер. Сидели на последнем ряду, как партизаны в разведке. Нам только полевого бинокля не хватало, который бы мы передавали друг другу.
