Недостаточно хороша - Вайнштейн Стелла (читать книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
Мне стало зябко и неуютно. Я всю жизнь считала, что очень хорошо умею разбираться в людях, и вот уже второй раз за последние дни получается, что я судила слишком строго. Игорь не хотел меня обидеть, а Илларион вовсе не подозрительный субъект со странным именем. Наоборот, он показался мне смелым и симпатичным. И конечно, ему тяжело с девушками, но моей Ане точно на инвалидную коляску наплевать. Только как я ей расскажу об увиденном?
Стас
Яна рассказала мне, что Шон пригласил ее в кафе в прошлую субботу. Они хорошо провели время, хотя Яна ужасно стеснялась и разговор не клеился. После Шон послал ей сообщение, но второго свидания не назначил. Яна хотела, чтобы мы опять пошли куда-то вчетвером, и тогда, может быть, в большой компании она не будет смущаться. Для этого мне тоже нужно было встретиться со Стасом наедине.
Стас меня не забыл, он присылал сообщения всю неделю, а я отнекивалась сначала болезнью, а потом экзаменом, но теперь отговорки закончились, и я собиралась на мое первое свидание с начала обучения.
Надела шифоновую блузку фиолетового цвета со стразами на лямках, к ней черные брюки и фиолетовые лакированные туфельки на каблуках. В повседневной жизни я нарядами не увлекаюсь, но на всякий случай комплект есть.
Ника, которая в моде разбиралась лучше меня, раньше высмеивала мой гардероб, хотя я иногда покупала и хорошие качественные вещи. Она объяснила, что хорошо одеваться значит иметь законченный образ – то есть подобрать в общий стиль мелочи вроде украшений, сумочки или шарфика, которыми я никогда не интересовалась и для которых всегда жалела денег.
Тогда она взяла меня за руку и повела в магазин, а там одела, как куклу – с головы до ног. Подобрала сережки с лунным опалом и фиолетовыми жемчужинками, длинную серебряную цепочку с крупным камнем и кожаную серебристую сумочку с фиолетовой застежкой. Я бы ограничилась одной блузкой, но, посмотрев в зеркало, не смогла не признать – впечатление совсем другое. Цена оказалось соответственной, поэтому я попыталась отказаться от непрактичной сумочки и туфелек странного цвета, но Ника расстроилась почти до слез, будто я нарисовала на портрете Моны Лизы черные усы. Пришлось брать.
Теперь я смотрела на себя в зеркало и нисколько не жалела о прежней расточительности. После того, как недавно я смотрела на себя с отвращением, на душе остался неприятный осадок, я часто избегала лишний раз поймать отражение, чтобы не расстроиться. И уж точно давным-давно не любовалась собой, поворачиваясь в разные стороны и заглядывая через плечо.
– Ты отлично выглядишь, – сказала Аня.
Даже соседки по квартире, выглядывая из комнат, заметили, что фиолетовое мне очень идет. Девочки они такие, за версту чуют любовные дела.
Стас ждал меня внизу, нервно прохаживаясь туда-сюда по тротуару, чтобы согреться. На нем была черная кожаная куртка и джинсы, черты лица заостренные, ежик коротких волос спрятан под вязаной шапочкой. Со стороны он смотрелся очень симпатично. Я на мгновение собралась, ожидая его взгляда. Под пальто моего наряда не видно, но волосы я уложила красиво – локонами. Моя прическа обязательно должна ему понравиться, тем более что мы познакомились на скалодроме, потные и взъерошенные после тренировки.
Я, на удивление, нервничала перед свиданием, хотя шла скорее из-за чувства долга, нежели из интереса. Стас произвел хорошее впечатление, но я была влюблена в Игоря, пусть даже безнадежно и безответно. Да, Игорь встречался с другой без зазрения совести, но я чувствовала, что свидание с парнем – это предательство. Была бы моя воля – осталась дома. Но тогда я расстрою Яну и откажу хорошему парню, возможно зря.
Стас поднял глаза и остановился на месте, сунув руки в карманы. В его взгляде читалось восхищение, и я облегченно выдохнула. Легко сбежала по ступенькам и улыбнулась ему.
– Наконец! – сказал он. – Рад тебя видеть, я уже совсем замерз.
– Разве я опоздала? – Я удивленно посмотрела на него. – Всего минут на пятнадцать. Девушки должны опаздывать, не правда ли?
– Не в том случае, если на улице минусовая температура и ледяной ветер, – отрезал Стас.
Я неопределенно пожала плечами. Если он меня ждал на морозе, мог позвонить, я предложила бы ему подняться и подождать прямо в квартире. А так сделал мне выговор, будто маленькой девочке.
Мы прошлись по улице до ближайшего кафе. Я с Аней часто сюда заходила и знала почти все меню наизусть. Мне очень хотелось заказать стейк, так как во время учебы мы питались супами и бутербродами, почти без мяса, но я сомневалась в правильности выбора – все-таки свидание, вдруг Стас чувствует себя обязанным заплатить за меня?
Стас посматривал на меня поверх меню, я решила не думать и заказать дешевый салатик. Если достанет кошелек – не хочу быть обузой.
– Расскажи о себе, – попросил он.
– Что тебя интересует? – смутилась я. – Где родилась, в какую школу ходила?
– Начнем с этого.
Стас, видимо, подходил к поиску девушки основательно и серьезно. Он скрупулезно расспрашивал меня о прошлом, время от времени задавая уточняющие вопросы, и внимательно слушал ответы.
Сам он жил с рождения в Краснодаре с родителями и старшей сестрой. Сестра вышла замуж год назад и сразу родила, теперь молодая семья ютилась вместе с ними в отдельной комнате. Мама рада, а самому Стасу приходится заниматься в библиотеке, так как дома обычно очень шумно.
Его интересовало, хорошо ли я учусь и каковы мои планы на будущее. В частности, когда начну зарабатывать.
– Я собираюсь начать работать уже на втором-третьем курсе, – сказала я, разрезая огурец на кусочки поменьше. – Я слышала, что местный офис Майкрософт набирает студентов на неполный рабочий день. Говорят, условия неплохие: гибкий график и зарплата не маленькая.
Стас, видимо, оживился и заулыбался. Он еще немного поинтересовался моими увлечениями. Я рассказала, что люблю танцевать, до университета ходила несколько лет на кружок бальных танцев. Я не могла похвастаться многочисленными хобби – мама обучала меня игре на пианино, но когда я взбунтовалась лет в восемь, перестала настаивать. Папа следил, чтобы я ходила на курсы английского, и даже в период крайней нищеты просил у знакомой учительницы, чтобы она со мной занималась, а взамен он покрасил ей квартиру и отремонтировал сантехнику.
Часов в одиннадцать я сказала, что устала, и заторопилась домой. Я чувствовала, будто не беседовала с парнем в приятной обстановке, а проходила тяжелое интервью на рабочее место. Стас расплатился за ужин, со значительным видом отстранив мой кошелек, и я обрадовалась, что решилась на скромный ужин.
По дороге он держал меня за руку, пару раз я забирала ладонь, чтобы поправить шарф, но он неизменно находил ее снова. Я вновь пожалела, что согласилась на свидание. Стас хороший парень, но все в нем сигналило: «не мое». Хотя, может быть, я сбрасываю его со счета слишком рано? В конце концов, я совсем его не знаю.
Стас проводил меня до подъезда, и мы остановились. Вдруг он шагнул ближе, взял мои руки в ладони, завел себе за шею и наклонился поцеловать. Я замешкалась, раздумывая отстраниться или ответить, а он уже накрыл мои губы своими. В его поцелуе чувствовалась опытность, он был настойчив и вместе с тем терпелив, я лишь на мгновение почувствовала, как его язык скользнул по моей нижней губе, и тут же Стас выпрямился.
– Ты такая сладкая, Мария, – сказал он. – Надеюсь, мы еще увидимся.
Я смутилась от его комплимента, как шестнадцатилетняя девчушка. Мы попрощались, и я медленно поднялась обратно в общежитие.
Аня, как обычно, разговаривала по телефону, сидя на табуретке возле холодильника, с мокрыми волосами после душа, в линялой голубой пижаме. Увидев меня, она пробормотала в трубку:
– Все, она вернулась. Целую, милый, счастливо.
После того, что я рассказала ей о встрече с Илларионом, Аня пару дней проходила в задумчивости. Поступить импульсивно, пообещать, а потом передумать – подлость, ведь ясно, что Илларион в прошлом крупно обжегся и теперь очень осторожен. А чтобы связать жизнь с инвалидом, нужно осознать и принять все, что это означает. Скорей всего они не поедут в Южную Америку лезть на скалы. О танцах вдвоем можно забыть. А ведь еще существует еще одна часть человеческих отношений, очень существенная. Не каждая готова на платоническую любовь до конца жизни. Сказать честно – я бы не смогла. Признаю, хоть и с долей стыда. У меня никого не было с самого лета, и уже я чувствовала себя одинокой. А до самой старости? Нет, не хочу так жить.
