Сотый рейс «Галилея» (книга 1) - Лопес Евгения (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Наутро после знакомства он рассказывал Эните о Нике – все до мельчайших подробностей, с того самого момента, как отец передал ему в руки ларка крошечным малышом. Энита записывала на свой компьютер его голос, мгновенно преобразовывавшийся в текст, который она тут же правила, уточняя и детализируя – и вопросы ее были настолько профессиональны, что Алан подумал – зря она скромничала, когда сказала, что еще только учится. Докладчик из него, разумеется, получался плохой: то и дело сбивавшийся и забывавший, о чем речь, при взгляде на ее тонкие изящные пальцы, или на длинные ресницы, или на завиток волос на виске; но все же, благодаря терпению Эниты, биографию и привычки Ника удалось свести в более-менее полную картину.
На «вечерке» так же подробно Дайо расспрашивал Рилонду об атонской культуре и традициях, следующим вечером – наоборот, Дайо и Энита, по просьбе принца, разъясняли тонкости и нюансы эйринской философии «Разумной жизни». На третий день завязался спор о недавней премьере эйринского фильма «На краю Вселенной», снятого по книге известного эйринского писателя: Рилонда и Энита сходились во мнении, что фильм, как это часто случается, «испортил книгу», отбросив некоторые сюжетные линии и сместив акценты повествования, Дайо доказывал, что режиссер имеет право на собственную интерпретацию идей и событий.
Алан не особенно разбирался в атонских традициях, не знал эйринской философии, не читал книгу, потому что на Земле она не издавалась, и вообще больше был занят работой, подходя к столику друзей лишь изредка; но, несмотря на это, ощущал бесконечное счастье, буквально купаясь в атмосфере доброжелательности и тепла, которая как-то сама собой, без усилий и очень быстро сложилась между ними – четырьмя представителями совершенно разных цивилизаций. Никогда, за все его 17 предыдущих лет, у него не было такой замечательной компании…
Ну, а между ужинами и «вечерками», когда они собирались в зимнем саду и по очереди летали на Нике, Алан просто наслаждался – наслаждался возможностью дарить радость людям, ставшим для него дорогими, возможностью быть рядом с Энитой, и жалел только об одном – что эти счастливые минуты нельзя остановить, можно лишь бережно сохранить в памяти – навсегда…
Почти сразу их своеобразное общество привлекло внимание журналистов: на «вечерках» представители прессы всех планет перешептывались, переглядывались, украдкой щелкали камерами, предвкушая эксклюзивные заголовки будущих телевизионных и газетных новостей. Но больше всех старался оскорбленный Фаттах: он преследовал друзей не только на «вечерках», но и везде, где было возможно. То и дело из-за какого-нибудь угла выглядывали его быстрые, бегающие глазки и торчали белесые кудри; мрачное, злобное лицо вергийца сопровождало их повсюду. Приходилось делать вид, что Фаттах остается незамеченным, и приглушать голоса…
Но вовсе не это беспокоило Алана: расстраивало то, что Рилонда, похоже, оказался прав: Энита воспринимала землянина как хорошего друга, но не больше; ее взгляды были приветливыми, но не заинтересованными, общение – дружелюбным, ровным и спокойным – слишком ровным и спокойным. Каждый вечер, закрывая глаза, Алан, словно киноленту, прокручивал в сознании все ее слова, жесты и действия – и не находил признаков того самого «эмоционального всплеска», о котором говорил принц. Однако уговаривал себя, что не стоит терять надежду…
Утром четвертого дня он опять проснулся задолго до звонка будильника. Лежал и, глядя в потолок, перебирал в голове печальные мысли.
Именно сегодня путешествию приходит конец – вечером «Галилей» прибывает на Ном. Миссис Хорн заранее объявила официантам и поварам, что они не останутся на корабле в ожидании обратного рейса – все работники кухни переедут в гостиницу и будут помогать обслуживать саммит. Алан обрадовался новости – ведь так он сможет видеться с друзьями всю неделю, которую продлится встреча глав планет. Это, конечно, хорошо, но когда неделя закончится… Рилонда, Энита и Дайо разъедутся по своим планетам, и – все? Он представил, как на обратном пути бродит по пустым коридорам «Галилея», и сердце сжалось от тоски…
После завтрака все собрались в зимнем саду; настроение было грустным – похоже, все думали о том же, о чем и он. Рилонда, как самый опытный, рассказывал остальным:
– Космопорт на Номе расположен на окраине столицы, города Рем. Рядом с ним – большой гостиничный комплекс, куда и селят обычно официальные делегации. Представители каждой планеты размещаются в отдельном здании, небольшом, но вполне комфортном. В них есть буфеты, спортзал, видеозал, бассейн – словом, созданы все условия для отдыха. Столовая, концертный зал и залы для рабочих заседаний располагаются в центральном двенадцатиэтажном здании. Территория огорожена и охраняется, и без особой необходимости в столицу участники саммитов не выезжают. Казалось бы, все устроено очень рационально, как с точки зрения эффективности межпланетных мероприятий, так и с точки зрения безопасности, но те, кто хорошо знает номийцев, и я в том числе, предполагают, что наверняка у них есть какие-то свои скрытые причины для такой изоляции…
– Понятно, – сказал Дайо и почему-то тяжело вздохнул.
После обеда все разошлись по каютам – собирать вещи; уложив в единственную сумку свое немудреное имущество, состоявшее из запасного комплекта формы да умывальных принадлежностей, Алан снова отправился в зимний сад – наблюдать приближающийся Ном.
Минут через двадцать подошел Рилонда – в весьма непривычном виде. Вместо обыкновенных джинсов и джемпера на нем был национальный атонский костюм: узкие, облегающие черные брюки с широким поясом, черный пиджак – очень короткий, не достающий до талии, белая шелковая рубашка и невысокие мягкие сапоги. Завершал наряд плотный черный плащ, закрепленный на плечах застежками из какого-то драгоценного металла, тяжелыми складками ниспадавший до самого пола – символ королевской власти на Атоне. Плащ был расшит ярко-золотыми звездами, излучавшими приглушенное, бархатное сияние. При виде Алана принц смущенно пожал плечами:
– Смешно, да? Придется ходить в этом целую неделю, саммит-то официальный.
– А по-моему, эффектно, – утешил его Алан. – Особенно звезды.
– Ух ты, это, кажется, и есть знаменитый королевский плащ! – в саду появились Дайо и Энита. – Можно потрогать?
Дайо с любопытством пощупал ткань, провел рукой по звездам.
– Из чего они?
– Специальный сложный состав, – ответил Рилонда. – А ты, я вижу, тоже принарядился?
– Конечно! – Дайо одернул полы строгого темно-серого пиджака и поправил узел галстука в мелкую клетку. – Я же член делегации!
– Одним словом, все неотразимы и сногсшибательны, – подытожила Энита, которая сама была одета в элегантное, но довольно простое платье. – Ном уже близко, а ты обещал нам рассказать о столице.
И действительно: ровные контуры бело-голубой обитаемой планеты ширились, захватывая видимое пространство иллюминатора; ширился, раскрывался, словно цветок среди космической мглы, навстречу «Галилею» свет.
– Рассказываю, – улыбнулся Рилонда. – Рем – своеобразный город. Несмотря на свою величину, а живут в нем около девяти миллионов человек, он четко поделен на две части – так называемую «рабочую» и жилую. И если в рабочем районе офисные здания еще иногда украшаются минимальными архитектурными изысками, то в жилом – все предельно упрощенно и я бы сказал, уныло. Многоэтажные, но строго прямоугольные дома, как правило, серо-коричневой цветовой гаммы, прямые, параллельные улицы – пейзаж, не вызывающий вдохновения. Никаких исторических достопримечательностей в Реме нет – это относительно новый, промышленный город; главная достопримечательность номийцев вообще находится не на их планете, а на одной из соседних, принадлежащих системе той же, что и Ном, звезды. Планета называется Уту.
На Уту нет воды, но есть атмосфера, хотя и очень разреженная; содержание кислорода в ней таково, что люди могут находиться без скафандров и масок около часа, дальше начинаются затруднения дыхания. А вот температура воздуха вполне приемлемая для существования. Но уникальность планеты не в этом.
