Подвиг - Тодоровский Валерий Петрович (книги полностью бесплатно txt) 📗
Соня, холодно улыбаясь, смотрела на него сверху.
Утром она расчесывалась, стоя перед зеркалом. Игорь подошел сзади, поцеловал ее в шею. Соня досадливо дернула плечом.
— Я встречу тебя после института? — спросил он.
— Нет.
— Почему?
— Потому что нет.
— А когда увидимся?
— Когда я снова захочу тебя увидеть… Пока можешь читать конспекты со своими куклами.
— Ну почему ты всю жизнь надо мной издеваешься? — в отчаянии развел руками Игорь. — Нравится меня мучить? Да?.. Знаешь что! Или мы сегодня встретимся, или я из окна брошусь! — он решительно принялся открывать окно.
— Вазу убери, — спокойно сказала Соня.
— Что?
— Вазу не разбей. Мамина любимая.
Игорь переставил вазу с окна на стол, залез на подоконник и рискованно завис над грохочущим проспектом.
— Считаю до трех! Раз… Ты хоть в больницу ко мне придешь?
— Конечно. Тебе яблок принести или апельсинов?
— Два…
— Это восьмой этаж, дурак!
— Два с половиной…
— Ладно, слезай, — засмеялась Соня. — Можешь один раз поцеловать меня на прощанье…
Они долго целовались в машине около Сониного института. Наконец Соня отвела губы.
— Все… Опоздаю…
— Слушай, — сказал Игорь. — Выходи за меня замуж.
Соня отстранилась от него.
— Давай договоримся, — неожиданно резко ответила она. — Если ты еще раз заговоришь об этом, мы поссоримся. Всерьез и надолго.
— Почему?
— А ты не понимаешь?
— Нет.
Соня вздохнула, повернула к себе зеркало, поправила волосы и вышла из машины.
— Да потому что никуда я не денусь, — без улыбки сказала она. — Только не сейчас… — Она захлопнула дверцу и пошла к институту.
Мишка в очках, тельняшке и промасленном комбинезоне стоял у карусельного станка. Резец с пронзительным визгом вгрызался в огромную болванку, толстая стружка скручивалась в пружину.
Подошел парень в такой же тельняшке под спецовкой, крикнул на ухо:
— Обедать пойдешь?
Мишка кивнул, не оборачиваясь.
— В столовку?
Мишка снова кивнул, подхватил крючком забившуюся под резец стружку.
— Подойди в пельменную. Там, на углу!
— Зачем?
— Интересуются тобой!
— Кто? — Мишка наконец оглянулся, но парень уже отошел.
Мишка стоял в полупустой пельменной за высоким столом, поглядывая на компанию хиппарей в углу. У стоящей спиной к нему девки бегала по плечам белая крыса, то скрываясь под распущенными волосами, то показывая острую морду.
Вошли двое крепких парней, один заговорил с барменом, другой, в джинсовой кепке, взял порцию и будто бы случайно остановился у Мишкиного стола.
— А-а, браток! — кивнул он. — Куда ни глянь — везде наши, — указал он на Мишкин тельник в вороте рубашки. — Не занято?.. Какому богу служил?
— Десант.
— Нормальный ход. А то шушера всякая оборзела, обслуга штабная: два года в Кабуле просидели, из-за колючки носа не высунули, а теперь в камуфляже гуляют, при всем параде…
Он болтал, внимательно прощупывая Мишку острыми глазами из-за расплющенной переносицы.
— Где служил, браток?
— В Кандагаре.
— Вадик! — окликнул парень бармена. Тот подошел. — Ты вроде тоже в Кандагаре служил?
— Земляк? — обрадовался бармен, пожимая Мишке руку. — Из какой части?
— Шестнадцать сорок семь. Штурмовая бригада.
— Ну? Соседи почти… Погоди, это у вас, что ли, хохол-то этот воевал… как его?.. Да знаешь! Его весь Кандагар знал… Во шутник был! — обернулся он к остроглазому. — Раз под Новый год начальство к ним приезжает из Москвы — генералы, журналисты, а у этого хохла в землянке елка стоит — ну, не елка, саксаул какой-то, — а на нем вместо игрушек уши висят, а наверху вместо звезды голова в чалме! — он захохотал. — Да как же его звали-то?.. — он глянул на спокойно жующего Мишку. — Смешная такая фамилия… Все его знали…
— Валяйбаба, — сказал Мишка. — Это не у нас, это в спецназе… Убили его. Со спины ремней нарезали и на них повесили…
— Точно, Валяйбаба! Жалко парня, — огорчился бармен. — А еще случай с ним был — мы ржали, помню…
— Ты иди пока, — оборвал остроглазый. — Как живешь? — спросил он, когда бармен отошел.
— Нормально.
— А Толик — с тобой работает — говорил, что небогато. Ребенок. Отец при смерти.
— А ты что, подаешь по доброте? — насмешливо спросил Мишка.
— Зачем? Заработаем. Зря, что ли, нас родная страна два года учила?
— Это как? Грабить, что ли?
— Зачем? Сами отдадут. — Он придвинулся ближе и быстро заговорил, недобро щурясь: — Пока мы там кровью харкали и наших ребят в гробы по кускам собирали — тут всякая шушера, цеховики, фарца, валютчики большие бабки делали, сидели в кабаках и трахали наших девок. Хорошо ли это? Пусть поделятся. Это не грабеж, это передел по справедливости. А в милицию никто из них не рыпнется, потому что деньги темные… А эти, там, — кивнул он наверх, — еще не понимают, кого они вырастили себе на голову. Нас триста тысяч афганцев! Скоро тут наша власть будет. Тогда и до этих доберемся!.. Я тебя не тороплю. Надумаешь — найдешь через Толика. Меня зовут Конструктор… Не тот, который чертежи на бумажке чертит, — усмехнулся он, — а тот, что детишки по частям складывают, — он приподнял кепку — через голый череп от лба к затылку тянулся жуткий толстый шрам. — Бывай, браток!
Конструктор пошел к двери, на ходу крикнул бармену:
— А пельмени у тебя дрянь! Травишь народ! Ох, доберусь я до тебя!
Мишка глянул ему вслед, потом на его нетронутую порцию на столе.
В цехе к нему подошел Толик.
— Говорили?
Мишка кивнул, не отрывая глаз от резца.
— И что?
Мишка отрицательно качнул головой.
— Ты что, дурак? — опешил Толик. — Хочешь всю жизнь за гроши в говне копаться?
— А что же ты копаешься, если умный?
— А ты что, под руку мне заглядывал? — усмехнулся Толик. — Я два года в оружейной мастерской под Кабулом отпахал… Ты что, не понял, о чем разговор? Тебе деньги предлагают! Нормальные деньги!
— Я сказал — нет! — резко ответил Мишка.
— Ну, как знаешь! — махнул рукой Толик. — Значит, судьба твоя такая — в говне жить! — Он ушел.
Мишка, как заведенный, ожесточенно крутил рукоятку. Визг станка перешел в натужный хрип — и резец оглушительно выстрелил, заскакал между станками по бетонному полу.
Мишка выключил карусель и в тишине оглянулся через плечо. Со всех сторон смотрели на него удивленные рабочие.
Конструктор, Мишка, бармен Вадик и еще двое таких же плечистых ребят молча курили в машине. Конструктор посмотрел на часы и бросил сигарету:
— Пошли…
На лестничной клетке стоял на стремянке в синем монтерском халате Толик, будто бы копался в электрическом щите, придерживая под волосами наушник, подключенный к телефонной проводке. Он оглянулся и кивнул:
— Водила выехал. Через пять минут будет.
Ребята поднялись на пол-этажа выше, к окну. Внизу, во дворе остановилась «Волга», из нее вышел амбал в тренировочном костюме и скрылся в подъезде. Загудел лифт.
— Начали, — скомандовал Конструктор.
Они притаились за углом лестничной клетки, один в затылок другому, как десант перед прыжком, — впереди пригнулся Мишка, скалясь, подрагивая от напряжения, второй парень неторопливо намотал на левую руку толстое шинельное сукно и вытащил длинную заточенную отвертку, Вадик держал наготове капроновую удавку, последним стоял Конструктор.
Лифт открылся, амбал, мельком глянув на Толика, подошел к металлической двери с глазком и позвонил. Щелкнул один замок, другой, дверь открылась, и в тот момент, когда амбал шагнул через порог, Мишка пружинисто разогнулся, двумя шагами пересек площадку, в прыжке ударил его ногой и повалил. Мимо промчался второй и подставил защищенную руку овчарке. Вадик перехватил удавкой за горло метнувшегося в глубь квартиры хозяина. Следующий помог Мишке втащить внутрь водителя. Следом, подхватив стремянку, нырнул Толик. Последним неторопливо вошел Конструктор и закрыл дверь.
