Самодержавие духа - Митрополит (Снычев) Иоанн (список книг TXT) 📗

Но единый Божественный источник власти предполагает два ее вида. Первый, "по благоволению", – "беспрекословно хорош". Это власть богоугодная, находящаяся в соответствии с Законом Божиим, то есть законная. Об этой власти в Евангелии сказано. "Слово Его было со властью" (Лк. 4:32), "дал силу и власть над всеми бесами" (Лк.9:1), "Сын Человеческий имеет власть прощать грехи" (Мф. 9:6). Эта христианская власть направлена всецело ко благу людей. Ее государственным воплощением и является русское самодержавие.

Свидетельствуя о своем "подзаконном" отношении к заповедям Божиим самим фактом утверждения власти Царя в Таинстве Миропомазания, самодержавие не имеет своих "самостоятельных" нецерковных идеалов и целей. Вопреки расхожему взгляду, православная государственность России не претендовала на самоценность, в идеале смиренно довольствуясь ролью "ограды церковной". Целью такой власти является всемерное содействие попыткам приблизить жизнь народа во всем ее реальном многообразии к евангельскому идеалу. Иными словами, цель богоугодной власти – содействие спасению душ подданных, в соответствии со словами Божиими: "Не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему" (Иез. 33:11).

Однако есть в мире другая власть. Искушая Христа Спасителя господством над миром, сатана прельщал Его, говоря: "Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне". Источник этой сатанинской власти – попущение Божие. Сатана только временный ее владелец, он сам свидетельствует, что она ему лишь дана. "Ибо часто Бог попускает, чтоб и праведник впал в несчастия", – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. Эта попущенная Богом по Одному Ему ведомым причинам беззаконная (противная Закону Божию) власть губительна для народа, всецело направлена к погибели подвластных ей людей [20].

Осмысление религиозного содержания власти стало одной из первоочередных забот Руси после крещения. Этой теме посвящено уже "Слово о вере христианской и латинской" преподобного Феодосия Киево-Печерского, написанное в промежутке между 10б9 и 1074 годами как поучение великому князю Изяславу Ярославичу, которого послы папы римского пытались склонить к католичеству. В "Слове" на первый план выдвигаются вопросы о долге власти защищать истинную веру и об обязанностях князя-христианина, в частности. Показательно, какое трепетное отношение вызывает вопрос чистоты православного вероисповедания. Католики в "Слове" не называются христианами, "латыньская" вера противопоставляется "хрестьянской", как тьма – свету.

"Княже боголюбивый, – начинает поучение святой подвижник, подчеркивая, что обращается к князю как к ревностному христианину, предлагая ему задуматься об обязанностях, налагаемых достоинством властителя. – Нет другой веры лучше нашей – такой, как наша чистая и святая вера православная… Не следует, чадо, хвалить чужую веру! Если кто хвалит чужую веру, тем самым он свою хулит… Если тебе скажет спорящий: "И ту, и эту веру Бог дал", – то отвечай ему так: "Ты, кривоверный, считаешь и Бога за двоеверца. Так не слышал ли ты, окаянный, развращенный злой верой, что говорится в Писании: един Бог, едина вера, едино крещение!"

Настаивая на самой жесткой позиции там, где дело идет о защите веры, преподобный Феодосий не менее строго внушал князю мысль о необходимости милосердия и любви в вопросах гражданских. "Подавай милостыню не только единоверцам, но и чужим. Если увидишь раздетого или голодного, или больного лихорадкой, или одержимого какой-либо другой бедой, даже если это будет иудей… – всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, и не оставит тебя Бог без вознаграждения".

Ход мысли прост: первый долг христианина – сделать все для спасения души. "Человек – олицетворенный долг", – говорили святые отцы. Выполняй, по мере сил, свой долг перед Богом, и спасешься". Князь, как имеющий от Бога власть, должен будет ответить за то, как он ее использовал – во благо ли? Власть есть лишь особое служение, источник дополнительных религиозных обязанностей. Князь распорядится властью достойно, богоугодно, если употребит ее на защиту веры и помощь нуждающимся, – таков, вкратце, вывод преподобного Феодосия. Его поучение стоит первым в длинном ряду древнерусских литературных памятников, сохранивших для нас многочисленные наставления на эту тему.

"Познайте, князья, свое могущество и свою честь", – взывает анонимный автор похвального "Слова", посвященного перенесению мощей святых князей Бориса и Глеба, написанного в ХП веке. И как бы отвечая на этот призыв, пишет свое "Поучение" детям великий князь Владимир Мономах. Написанное в 1117 году, поучение сохранилось в единственном списке в составе Лаврентьевской летописи 1377 года, с большим количеством описок и пропусков. И тем не менее оно позволяет сделать достоверный вывод об отношении Мономаха ко княжению как к религиозному долгу.

"Поистине, дети мои, разумейте, како есть человеколюбец Бог милостив и премилостив, – обращается князь к сыновьям, – мы (же) человеци грешни сущи и смертни". Христианский долг, вытекающий из личных отношений человека с Богом, есть основа всей жизни – такова главная мысль Мономаха. Вообще, все поучение его пронизано верой столь живой и полной, что местами напоминает не письмо властителя, а рассуждения просветленного инока. "Аще Бог умягчит ваше сердце, и слезы испустите о грехах своих, – говорит князь, – "Господи, помилуй" – зовите непрестанно в сердце, та бо есть молитва всех лепшая". Здесь, как и на всем пространстве литературных памятников Руси – почти неправдоподобное для нас, сухих и бесплодных рационалистов, обилие личного религиозного опыта, кипение благодати Божией, без меры изливавшейся в души князей и монахов, воинов и крестьян.

Поучение Мономаха было бы просто благочестивым размышлением боголюбивого князя, не выводи оно обязанности властителя из того же религиозного источника, что и повседневные обязанности христианина. "Если же вам придется крест целовать, то, проверив сердце свое, целуйте только на том, что можете выполнить, а целовав, соблюдайте свое слово, ибо нарушив клятву, погубите душу свою. Чтите епископов и попов и игуменов, с любовью принимайте от них благословение, и по силе любите их, да приемлете от них молитву к Богу", – поучает Мономах. Тут же он свидетельствует, как сам, отказавшись ради усобицы нарушить крестное целование княжеское, и быв "в печали", взял Псалтирь, "разогнул, и вот место, открывшееся мне: "Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога… Спасителя моего" (Пс. 41:6).

А вот, пожалуй, самое яркое свидетельство понимания Мономахом княжения как служения: "Гордости не имейте в сердце и уме: смертные все, сегодня живы, а завтра в гробу, все, что имеем, Ты, Господи, дал. Не наше, но Твое поручил нам еси на мало дней". Эта мысль – что князь (царь) лишь распорядитель власти, данной Богом, ответчик перед Ним за врученную его попечению страну и людей – ляжет со временем в основу самовоззрения всякой законной власти на Руси.

Удержать народ в рамках богоугодного жития, оберегая его от соблазнов и поддерживая всякое благочестивое начинание – такова державная задача власти. И народ русский – державный народ в той мере, в какой он соучаствует в выполнении этой задачи, удерживая рвущееся в мир сатанинское зло от распространения и господства.

О космической значимости этого противостояния злу Церковь знает со времен апостола Павла, возвестившего, что Антихрист, этот "человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею", не придет, несмотря на то, что "тайна беззакония уже в действии", до тех пор, "пока не будет взят от среды удерживающий теперь" (2 Сол. 2: 3, 4, 7).