Лазурные берега - Ларк Сара (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

— После этого вы, разумеется, можете пригласить мисс Деирдре на танец, — вежливо добавил Виктор.

Он хотел взять девушку за руку и отвернуться, однако Квентин схватил его за плечо и грубо повернул к себе.

— Да ни черта! — прошипел он. — Сейчас танцевать с ней буду я! А ты пошел вон! Ты…

Виктор рывком освободился от его хватки и только сейчас увидел, как опасно горят глаза Квентина. До сих пор молодой врач смотрел на все это иронически. Квентин, конечно, выпил слишком много и теперь вел себя вызывающе. Однако сейчас, казалось, сын хозяев дома хотел затеять серьезный скандал. Виктор быстро смерил взглядом молодого человека и пришел к выводу, что, если дело дойдет до обмена ударами, он сможет ему противостоять. Квентин был не выше ростом и не сильнее Виктора, и к тому же был пьян. Однако в душе молодого врача все противилось тому, чтобы затевать драку на балу. Кто знал, к чему это могло привести? Квентин был не единственным, кому Деирдре отказала в тот вечер.

Виктор бросил взгляд на девушку, которая завороженно наблюдала за их спором. Понравится ли ей, если он из-за нее полезет в драку? Нет, они находились среди благородных дам и джентльменов, и нужно было постараться все уладить мирным путем.

Виктор провел рукой по отвороту пиджака, к которому прикоснулся Квентин, и сделал вид, будто стряхивает пыль.

— Ну что же вы кричите… милорд. — Он нарочно сделал ударение на его титуле, и некоторые из стоявших вокруг засмеялись. — Я думаю, мы можем избежать конфликта. Последнее слово здесь может сказать только мисс Деирдре. Может быть, вы просто обратитесь к ней, апеллируя к ее… хм… сочувствию? Если, конечно, не найдется другой дамы, которая хотела бы потанцевать с вами, милорд… Я понимаю, что вас это обижает, хотя причиной этому, очевидно, служит ваше поведение. Однако, как уже было сказано… если мисс Деирдре проявит снисхождение и сделает с вами пару шагов по паркету, то с моей стороны никаких возражений не последует… — Виктор улыбнулся Деирдре, которая сначала недовольно поморщилась, а потом ответила ему широкой насмешливой улыбкой. Он спокойно продолжал:

— Я уверен, что у меня нет причин для ревности, мисс Деирдре, если, конечно, вы хотите пожалеть этого беднягу. Что касается меня, то я хотел пригласить вас на последний танец этого вечера. Я хочу уснуть с воспоминанием о вашем аромате и о мягком пожатии вашей руки… — Молодой врач окинул Деирдре нежным взглядом. — Но, разумеется, все решаете вы, как я уже сказал…

Виктор слегка поднял открытые ладони — жест, который можно было принять как за предложение, так и за отказ. Деирдре могла взять его за руку и настоять на танце или же просто поклониться и повернуться к Квентину. Но что бы она ни сделала, Квентин только еще сильнее опозорил бы себя, если бы набросился на Виктора.

Между тем среди стоящих вокруг пар опять послышались смешки. Гости с нескрываемой иронией воззрились на Квентина, который стоял напротив Виктора, сжав кулаки, однако выглядел беспомощным.

Деирдре на мгновение задумалась. Она не хотела танцевать с Квентином, однако понимала, что это — самое разумное решение. Она восхищалась элегантным маневром, с помощью которого Виктор уладил ситуацию, не потеряв при этом своего лица, однако в то же время с удовольствием посмотрела бы на то, как он защищается с помощью кулаков. Девушка сдержанно улыбнулась и повернулась к Кинсли.

— Ну, тогда приступим… — холодно сказала она.

Однако Квентин Кинсли отступил назад. Видимо, он понял, что теперь он будет выглядеть дураком, если станет танцевать с Деирдре, а может, он поступил так потому, что увидел, как лорд и леди Кинсли, а также Фортнэмы входят в бальный зал.

— Я… я все равно не хотел танцевать с тобой, ты… ты — негритянский ублюдок! — Квентин процедил эти слова сквозь зубы, прежде чем отвернуться от Деирдре.

Он сказал это не так громко, чтобы услышал Виктор или кто-либо другой — Дуг или Виктор, без сомнения, тут же вызвали бы его на дуэль. Но Деирдре вздрогнула от этих слов. Квентин успел бросить на нее исполненный ненависти взгляд, затем повернулся и оставил девушку в покое. Она смотрела ему вслед, оцепенев от ужаса и стыда. В этот момент инициативу взял танцмейстер. Очевидно, он почувствовал, что может сгладить конфликт, и сделал это с присущим ему обаянием, а также с очаровательной улыбкой на лице. Деирдре была такой красивой, а месье вел себя с нею резко — это было непростительно.

— Мадемуазель! — Танцмейстер, который, как и большинство людей его профессии, был французом, склонился в глубоком поклоне перед побледневшей Деирдре. — Может быть, вы окажете мне честь? Для меня было бы огромной радостью начать новый танец с такой красавицей, как вы!

Деирдре словно в забытьи подала ему руку и последовала за ним, чтобы стать во главе танцующих пар. Она чувствовала себя такой обиженной… Но тут зазвучала музыка. Танцмейстер ободряюще подмигнул ей и сделал первые шаги, с которых начиналась довольно сложная танцевальная фигура. Деирдре пришлось сосредоточиться, чтобы все делать правильно, и она тут же забыла и о Квентине, и о его отвратительном поведении. В конце концов она наслаждалась честью возглавить этот танец. Девушка подняла голову, улыбнулась и позволила танцмейстеру элегантно вести ее. Время от времени Деирдре посылала сияющую улыбку восхищенно глядящему на нее Виктору, а Квентину, который присоединился к своим родителям, она улыбнулась снисходительно.

Нора сияла от гордости за свою красавицу-дочь, возглавлявшую танцевальные пары. «Enfant terrible» [13] с достоинством королевы танцевал на балу у Кинсли!

Дуг же, напротив, был настроен скептически. Он не знал, что именно произошло, однако в одном был уверен: Деирдре и Виктор сегодня испортили отношения с Квентином Кинсли. Могло быть еще хуже, потому что Дуг представлял себе, что сказал сын соседей его дочери. Пока что волны улеглись, однако Дуг видел дальнейшее развитие отношений с соседями в черном цвете. Ведь даже если старые Кинсли желали, чтобы Квентин прекратил ухаживать за Деирдре, его унижение перед обществом, конечно, не понравилось ни лорду, ни леди. Но, с другой стороны, выдержка Виктора заслуживала восхищения! Сам Дуг в его возрасте вряд ли смог бы так великолепно владеть собой. Скорее всего, он уложил бы молодого Кинсли на месте с помощью пары ударов.

Дуг бросил взгляд на танцующую Деирдре, затем на Нору и со вздохом заметил, что глаза у нее сияют. Наверное, она снова подумала о том, что ее красавица-дочь, без сомнения, могла заполучить любого из молодых мужчин в этом танцевальном зале. Для Дуга же будущее его приемной дочери решилось только что — после этой истории ей просто не будет места на Ямайке. Кинсли были могущественными врагами. Если они захотят, то в любое время снова смогут распустить слухи о Деирдре. И даже без их участия половина Ямайки на следующий день будет сплетничать о дочери Фортнэмов. Нет, Дуг был исполнен решимости объяснить это Норе: если Виктор захочет жениться на Деирдре и если он не натолкнется на ее возражения, за согласием ее родителей дело не станет.

Глава 9

Виктор и Деирдре провели в Каскарилла Гарденс еще и воскресенье, после чего девушка бродила по дому и саду, словно в забытьи.

— Наверное, он ее поцеловал, — предположил Дуг.

Нора в этом сомневалась. Если и существовало что-то, что ей не нравилось в Викторе, так это его чрезмерная корректность. Виктор Дюфрен прежде попросил бы руки Деирдре, а уж затем поцеловал ее. Все иное противоречило бы его понятиям о порядочности.

Однако Нора тоже придерживалась мнения, что предложение руки и сердца — всего лишь вопрос времени, и, таким образом, Дуг не был удивлен, когда молодой человек уже во вторник появился в его конторе в Кингстоне, чтобы поговорить с ним. Дуга несколько позабавило то, что Виктор тщательно позаботился о своей наружности. Волосы молодого человека были заплетены и припудрены, и, в порядке исключения, ни одна прядь не проявляла самостоятельности, благодаря чему у него был весьма изысканный вид. На Викторе были белоснежные бриджи, шелковые чулки и туфли с пряжками, а также орехового цвета жакет с застежками на талии и золотисто-желтыми обшлагами. Без сомнения, его наряд был уступкой требованиям моды, к которой молодой врач относился скорее сдержанно. Естественно, он держал в руках неизбежную треуголку. Дюфрен исполнил безукоризненный поклон, который сделал бы честь любому придворному.