Море остывших желаний - Соболева Лариса Павловна (книги полностью .TXT, .FB2) 📗
– В шесть минут восьмого. Я выяснил время.
– Офис Гринько пустеет с шести часов. Давай с этого времени посмотрим, кто входил в здание.
– На лице убийцы не написано: иду убивать.
– Естественно, – согласился Сербин. – Тем не менее не исключено, что заметим нечто необычное. Я уверен: Гринько убил не профессионал, это не заказное убийство. Ни один киллер не стал бы подвергать себя случайностям, которые по теории вероятности его подведут. По моей идее, этот человек должен как-то отличаться.
– Не понимаю вас, – озадачился Оленин. – Киллер или не киллер, какая разница? Там побывал Бельмас с компанией. С теми же парнями он отбывал срок в колонии. Один, по кличке Держава, сел за перевозку наркотиков. Второй, Горбуша, за разбойное нападение, повлекшее тяжкие телесные повреждения. Что вам еще нужно?
– Истина. Но пока она размытая. Стоп! – Сербин, вглядываясь в монитор, выпятил губу. – Кажется, один ответ у меня есть. Когда сообщили, что в офисе Гринько произошло убийство? Мне нужно точное время. До секунд.
– Без девяти минут семь. Это точно, я узнавал, как вы просили.
Сербин откинулся на спинку стула, взглянул на Оленина хитро и произнес:
– Посмотри внимательно. Ты ничего не видишь?
– Вижу. Бельмо и шляпы.
– На время посмотри.
– Без девяти... – Оленин недоуменно вытаращил глаза. – Значит, когда он входил в здание, кто-то именно в это время позвонил и сообщил об убийстве. То есть убийство уже было совершено.
– Скажи, заранее кто-нибудь мог знать, что Гринько застрелят?
– Ну, гипотетически мог. Например, Бельмо поделился с кем-нибудь из воровской братии, – упрямо стоял на своем Оленин.
– Полная чушь, – сказал Сербин с оттенком сожаления.
– Но Бельмо заходил пустым, а вылетел из окошка с кейсом, – обиделся Оленин.
– Зачем же ему убивать Гринько, если он получил кейс с деньгами? – давил логикой Сербин. – Кстати, мы не знаем, что в кейсе, а гадать не будем. Теперь слушай мои выкладки. Знаешь, кто звонил?
– Кто? – произнес Оленин так, будто готовился на все доводы Сербина ответить возражениями.
– Звонил убийца Гринько и секретарши. Он знал, что Бельмо придет за деньгами, поэтому позвонил, чтобы вора взяли на месте преступления. Теперь это очевидно. Но почему он звонил из кабинета Белоусовой, а не прямо от Гринько? Как он вообще попал в ее кабинет?
– Или Белоусова отдала ключ убийце, или он выкрал его и сделал дубликат, – предположил Оленин. – Во втором случае он мог тайком взять ключ у технички.
– Почему именно этот ключ? – долбил Сербин.
– Взял первый попавшийся, готовясь к преступлению.
– В таком случае он был хорошо знаком с Гринько, раз знал, где лежат ключи от кабинетов.
– Ну да, – распахнул глаза Оленин, словно сделал открытие. – И подгадал под приход Бельмаса, зная, что тот не единожды отдыхал на зоне, значит...
– Одним словом, решил подставить Бельмо с его дружками.
– А знали о деньгах немногие, только все члены семейства. Но поскольку звонил мужчина, женщины исключаются, так?
– Одну женщину исключать не будем. Белоусову.
– Считаете, она пособница? Вообще-то ее поведение мне тоже показалось странным.
– Дело даже не в поведении. Видишь ли, убийца, а новичок тем более, готовился к убийству. Неспроста он добыл ключ от кабинета Белоусовой – возможно, ему надо было там переждать до того времени, когда придет Бельмас. Или он еще что-то заготовил, а что, мы пока не понимаем. Кстати! Окно кабинета Белоусовой выходит на фасадную часть, значит, он видел, когда Бельмас входил в здание и...
– Тут же позвонил в милицию, – закончил Оленин.
– Точно. Вот и выходит: кабинет учетчицы был у него запланирован. Отсюда следует: ключ он взял тот, который ему был нужен. Надо установить наблюдение за Белоусовой. Вполне вероятно, что она знает убийцу. Итак, у нас на подозрении три человека из семейства Гринько.
– Зять же не был в курсе.
– Говорить можно все что угодно, язык без костей, – усмехнулся Сербин. – Будем крутить троих. Для начала они должны предоставить алиби. А сейчас мы посмотрим, кто выходил из здания около семи или чуть позже, попробуем установить личности выходивших...
Сидя на кухне с кружкой кофе, Таисия набирала один и тот же номер на мобиле, но не дозванивалась. Она разочарованно откладывала трубку, закуривала сигаретку и, не докурив до половины, снова брала телефон, и снова ее ждала неудача.
Ее жизнь на протяжении тридцати трех лет проходила однообразно, серо. Да и сама она серенькая, выдающихся способностей не имела, запросы у нее были предельно скромные. Таисия и не впадала в мечтания о принцах, не верила в сказки о Золушках, ее желания ограничивались одним: мужа бы хоть какого-нибудь заиметь да ребенка.
На протяжении последних трех лет она постоянно встречалась с молодым человеком, но тот не рвался в мужья, мало того, предпочитал не афишировать их отношения, а она его любила. Только если б появился еще кто-то, который все же позвал бы ее в загс, Таисия задавила б в себе любовь и стала бы ему верной, преданной женой. О таких женах в книжках не пишут, потому что они никому неинтересны, всем подавай кипящие страсти, авантюры, неординарность, а она стала бы обычной женой, каких миллионы. Наглаживала бы мужу рубашки, торчала бы у плиты, нянчилась бы с малышом... Это называлось бы у нее полным счастьем. Только не идет оно в руки, то счастье. Хоть расшибись, не идет.
Таисия нервничала: почему он не берет трубку? Наверное, она полюбила в нем ребенка – он такой непосредственный, любит манную кашу, обожает мультики, особенно про Винни Пуха. Тая стала ласково называть его Винник.
Глянув на часы, она снова схватила трубку. Где он может быть в девять вечера, если не может говорить? Впрочем, это ей некуда пойти. Вернее, есть куда, да незачем. Многие люди живут наполненно, весело, имеют кучу друзей, времени у них не хватает – таков Винник. А у Таисии никого, кроме Винника, который в отличие от остальных, считающих ее пресной, нашел в ней массу достоинств. Правда, этим и ограничился.
– Слушаю, Тая.
Наконец-то! Она разволновалась, язык почему-то стал заплетаться.
– Привет. Я сто раз звонила! Почему не брал трубку?
– Был занят, отключил трубу.
– Ты не мог бы сейчас приехать ко мне?
– Не могу, правда. Не ревнуй, я не с женщиной.
– Я не ревную, – заверила она, боясь рассердить его. – Винник, мне срочно надо с тобой поговорить. Очень срочно!
– О чем? – со смешком спросил он. Ему кажется, все ее «срочно» лишь для того, чтоб заманить его лишний раз в постель.
– У меня был сегодня следователь.
– Ну и что? Он всех будет допрашивать.
– Но он был только у меня, к другим не заходил.
– А что его привлекло в тебе?
Другая бы оскорбилась на фразу, произнесенную с явным сарказмом. Другая бы парировала: тебя же я привлекла, почему другие не могут увидеть во мне ничего привлекательного? Другая, но не Тая, которая принялась бубнить:
– Он осматривал кабинет, а потом... потом спрашивал про ключ...
– Про ключ? – Кажется, Винника насторожил вопрос следователя. – В смысле?
– Сначала спросил, закрывается ли дверь, потом – где я храню ключ, не забываю ли его в замочной скважине... Еще спросил, где я находилась в семь вечера в прошлую пятницу, когда...
– Я понял-понял, – перебил он. – И что?
– Винник... это, конечно, глупость, но мне показалось... он меня подозревает...
– Успокойся! Ты-то тут при чем?
– Да, я ни при чем, а все равно... неспокойно мне. У меня впечатление, будто с моим ключом связано то, что случилось у нас в офисе. Так противно...
– Брось переживать, они всех подозревают.
– Ну да, наверное, но... Винник, почему он прицепился к ключу, к моему кабинету? Это не случайно. Нет-нет, просто так милиция не интересуется пустяками. Мой кабинет как-то связан с... с тем, что было в пятницу. Я боюсь.
– Как связан? Черт! Тая, успокойся. Кабинет никак не может быть связан. Это всего лишь окно, дверь и четыре стены.
