»Две жизни» (ч.II, т.1-2) - Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Алиса, беспокоившаяся за подругу, но утешенная полнейшим отсутствием тревоги у лорда Бенедикта, быстро пошла за Дорией наверх, где и обнаружила, что отец её сосед. Шепнув ему, что она счастлива провести с ним несколько дней в таком волшебном месте, она просила его отдохнуть до завтрака. И даже не посмотрела, что на неё набросила Дория.
— Ну можно ли так мало интересоваться собой, мисс Уодсворд, — говорила Дория, застёгивая на Алисе прелестное сиреневое платье с белыми кружевами. — Ведь вы красавица. Неужели вы этого не понимаете?
— Дория, друг, дорогая сестра, — и Наль, и я, мы уже устали просить вас называть нас только по имени. Если вы ещё раз сделаете по-своему, то огорчите меня до слёз. Разве вам этого хочется?
— Нет, Алиса, меньше всего я хотела бы вас огорчить. Но как-нибудь я расскажу вам печальную историю своей жизни, и вы поможете мне смиренно исполнять мою роль.
Алиса поцеловала Дорию, огорчаясь, что должна спешить и поэтому не может выслушать немедленно же Дорию, которая завязывала на ней фиолетовую ленту белой кружевной шляпы.
— Если бы я была мужчиной, я бы женилась на вас сегодня же, — говорила Дория уходившей Алисе.
Весело смеясь, Алиса выпорхнула на террасу, где её ждал Флорентиец. Он тоже успел переодеться в лёгкий серый костюм и белую шляпу. Увидев смеющуюся девушку, совершенно очаровательную в лёгком платье, с открытой шеей и руками, он элегантно снял шляпу и, улыбаясь, сказал:
— Будь мы во Флоренции, десяток твоих обожателей заманили бы меня в капкан, откуда я вряд ли выбрался бы.
— К счастью, мы в Англии, лорд Бенедикт, обожателей у меня нет, и капкан никому не грозит.
— Так ли это, Алиса? Точно ли у тебя нет обожателей? И никто не шептал тебе, как ты красива? — преуморительно состроил постное лицо Флорентиец.
— Нет, лорд Бенедикт, — рассмеялась Алиса. — Мужчины пленяются такими женщинами, как Наль и Дженни. У них всегда много обожателей, потому что они красивы. А вот Дория только что сказала мне, что если бы она была мужчиной, то женилась бы на мне прямо сейчас.
Уходя в глубину парка, где на все лады пели птицы, прыгали белки и на дорожки ложились пятнами солнечные лучи, Алиса была потрясена впервые осознанной тишиной и величием природы.
— Боже мой, как прекрасна жизнь, — воскликнула девушка, когда Флорентиец вывел её на верхушку горы, откуда открывались дали. — И какая тишина! Отсюда никогда бы и не ушла.
— К сожалению, нельзя жить так, как нам хочется. А только, как ведёт великая Матерь Жизнь, Мы приходим на землю и уходим, уже связанные теми нитями, которые сплела наша же любовь или ненависть, Алиса. Зло не живёт в мире само по себе. Если оно сваливается на нас, то только потому, что мы сами, творчеством своего сердца, призвали его к себе. Если же мы чисты, — оно не приблизится. Пусть мы не знаем, почему горе на нас свалилось именно сейчас, но это мы соткали его когда-то. И не умеем в этот миг растворить его в огне своей любви. Ты беспокоишься о Наль. Но тревожиться о ней нечего. Можно только радоваться. У неё будет ребёнок, и начало её беременности будет протекать несколько тяжело. Твоя помощь будет очень нужна твоей подруге, если, правда, ты вскоре не захочешь выйти замуж.
— Я? Замуж? Господи, что только вы не скажете, лорд Бенедикт.
— Если хочешь последовать моему указанию, — не выходи сейчас замуж. Не оставляй нашей семьи, а наоборот, переселись к нам. Твоё влияние на Наль, твоя доброта и чистота помогут сложиться её материнскому чувству, а ребёнку прийти в мир, имея в твоём лице добрую волшебницу — тётю Алису.
— Я понимаю огромную важность каждой приходящей в мир новой жизни, лорд Бенедикт. И, видит Бог, не мыслю иного счастья, чем служить Наль, вам. Но… — сияющие, полные слёз глаза Алисы поднялись на Флорентийца, — у этой жизни будут любящие отец и мать и такой необыкновенный дед, как вы. А у моего отца нет, кроме меня, никого. Но я поступлю так, как вы укажете. Я только хочу, чтобы вы учли, как одинок и несчастлив мой обожаемый отец. Встреча с вами — первое счастье в его жизни. А я — его единственное утешение.
— Я слышу голоса, Алиса. Сюда идут твои обожатели и твой отец. Мы продолжим наш разговор потом. Знай только, что пока жив твой отец, ни ты, ни я его не покинем. Вытри глаза и проглоти эту пилюлю. Найди в себе самообладание, Алиса, и волей-любовью победи личное страдание. Дело не в тебе, а в твоём отце, проводить которого ты должна легко, ни разу не показав ему, что страдаешь при мысли о разлуке. Думай только о каждой текущей минуте его жизни и старайся быть светом ему и радостью.
Из-за поворота дорожки показались трое мужчин. Флорентиец прижал к себе девушку, пристально, ласково и с такой мощью посмотрел ей в глаза, что к Алисе сразу пришло спокойствие и самообладание. Вся её фигурка, залитая солнцем, громадные синие глаза, засветившиеся сейчас новым спокойствием, были совсем другие, чем в Лондоне. От троих приближавшихся мужчин отделился один, в светлом костюме, и побежал к Флорентийцу и Алисе, сняв шляпу, размахивая ею и крича:
— Ура, это я вас нашёл, лорд Бенедикт. Мои солидные спутники уверяли, что искать вас нужно у оранжерей. Мисс Алиса, вы хорошеете не по дням, а по часам. И до чего дойдёт, уж и не знаю, — говорил Сандра, присоединяясь к своим друзьям.
— Ты, Сандра, неисправим, — улыбнулся Флорентиец. — Лорд Мильдрей опять придёт в отчаяние от твоей манеры говорить девушкам комплименты.
— А я готов подписаться, — обнимая дочь и беря её под руку, тихо сказал пастор. — С тех пор как моя Золушка стала проводить время в вашем доме, она превратилась в царевну. И действительно, чем дальше, тем она милей. Сегодня, Алиса, ты даже старика-отца обворожила.
— Предоставьте ей, лорд Уодсворд, очаровывать этих милейших молодых людей. А мне хотелось бы поговорить с вами. Не хотите ли присесть на ту скамью. Вид оттуда прекрасный, да и вам отдохнуть невредно. А молодёжь погуляет по парку до завтрака.
И Флорентиец увёл пастора в боковую дорожку, к обрыву. — Я так рад каждому проведённому подле вас мгновению, лорд Бенедикт. Тем более, что совершенно определенно чувствую, как мало земных мгновений мне осталось. Мысль о том, что ждет мою семью, что ждет Алису, одна из самых тягостных.
— Неужели вам не ясно, мой дорогой лорд Уодсворд, что Алиса в моей семье нашла второй родительский кров. Мысль о ней не должна вас тревожить. Сегодня сюда прибудут два юриста по делам Николая и Наль. Вы можете составить завещание и назначить меня опекуном вашей дочери на случай вашей смерти. Но эта сторона, юридическая, мало затруднительна. Я хотел предложить вам, — если вы действительно чувствуете себя плохо, — взять отпуск и переехать сюда, в деревню, где мы проведём август и сентябрь. Вы с Алисой доставите всем величайшую радость, если поживёте с нами это время. У меня были несколько иные планы. Но Наль, как, я думаю, заметили и вы, ждет ребёнка. Ей необходимо побыть в тишине не только ради здоровья, но и чтобы глубоко постичь событие, к которому готовится.
— Если бы не счастье моей встречи с вами, лорд Бенедикт, мне нечего было бы вспомнить в этой жизни. Алиса да мой старый слуга и верный друг, вот всё, что было и есть светлого в моём доме. Изведав страдание сердцем, я нашёл смысл и свет жизни в служении Богу и ближним. Только первые годы терзала меня моя собственная трагедия. Но я позабыл о себе, когда окунулся в океан человеческих страстей и горя. Отходя теперь к Отцу моему, переживая вновь всю свою жизнь, я сознаю, что не был верным ему слугою, ибо оставляю после себя такую безобразную семью. Наставляя свою паству, утешая и облагораживая другие семьи, я ничего не смог сделать в своей собственной. Не смог вырвать всходы зла и разврата, что посеяла Катарина.
Бледное, удручённое лицо пастора, его глаза, точно уже простившиеся с миром, поникшая фигура, — всё говорило о такой скорби сердца, которой, действительно, уже не вынести человеку и от которой должны порваться струны его сердца.
