Исследование холокоста. Материалы международной Тегеранской конференции 11-12 декабря 2006 года - Платонов Олег Анатольевич
Замечание. Этот симпозиум явился первой открытой попыткой показать широкой общественности, что ревизионисты лгут. Как и на других сборах подобного рода (в частности, в 1987 г., также проведенном в Сорбонне), ревизионистам был запрещен вход, и, как все без исключения другие подобные сборы, он закончился полной неудачей для его организаторов.
8) 26 апреля 1983 г. завершился затянувшийся судебный процесс против меня по обвинению «в нанесении личного вреда посредством фальсификации истории» (sic!), инициированный в 1979 г., главным образом, еврейскими организациями. В тот день первая палата Парижского Апелляционного суда дивизиона А, под председательством судьи Грегуар, поддержав обвинение по признанию меня виновным в нанесении личного ущерба, отдала должное качеству моей работы. В результате было отмечено, что в моих работах о газовых камерах не было обнаружено и следа небрежности, опрометчивости или халатности, ни следа умышленного игнорирования каких-либо фактов, ни следа какой-либо лжи и, следовательно, «оценка тезисов господина Фориссона [касающихся газовых камер] является исключительно делом экспертов, историков и общественности».
Замечание. Если в работе автора, предлагающего опровергнуть существование газовых камерах, невозможно обнаружить какой-либо опрометчивости, халатности, намеренной оплошности, лжи или фальсификации, это — доказательство того, что работа, о которой идет речь, — продукт серьезного, осторожного, добросовестного, прямого и истинного исследователя, доказательство достаточно убедительное, чтобы гарантировать ему юридическое право выступать публично, как он это и делает, доказывая, что пресловутые газовые камеры — это миф.
9) 7 мая 1983 г. Симона Вей, еврейка, одна из «чудом уцелевших в геноциде», сделала заявление на тему газовых камер: «В ходе рассмотрения дела против Фориссона, по обвинению в отрицании существования газовых камер, те, кто возбудил дело, обязаны предоставить официальные доказательства реальности газовых камер. Однако всем известно, что нацисты уничтожили эти газовые камеры и систематически уничтожали всех свидетелей» («France-Soir», 7 мая 1983 г., с. 47).
Замечание. Если нет никаких орудий убийств и свидетелей, тогда что же остается? Что должен думать человек о строениях, представляемых миллионам обманутых посетителей как газовые камеры? Что должен думать человек о людях, которые называют себя очевидцами или чудом избежавшими газовых камер? Со своей стороны, Симона Вей — это первая защитница холокоста, давшая, таким образом, понять, что любой «свидетель газового удушения» может быть только ложным свидетелем. Уже 6 марта 1979 г., в ходе транслируемой по телевидению дискуссии, представленной французской программой «Экранные Досье» о показе американского сериала «Холокост», она выразила свое неудовольствие неким Морисом Бенруби, представленным в качестве «свидетеля газовых камер». В результате последний встал на позицию крайней осторожности по сравнению со своими показаниями, которые он, как свидетель, представил незадолго до этого в еженедельнике «L'Express» (3–9 марта 1979 г., с. 107–110).
10) В 1961 г. еврей Рауль Гилберг, ортодоксальный историк № 1, опубликовал первое издание своего основного труда «Уничтожение европейских евреев», а в 1985 г. он выпустил второе издание, значительно пересмотренную и исправленную версию. Различие между этими двумя изданиями значительное и может быть объяснено только рядом побед, достигнутых за это время ревизионистами. В первом издании автор с уверенностью утверждал, что «уничтожение евреев Европы» было установлено, как результат двух, последовавших один за другим, приказов Гитлера. Он не указал даты, не воспроизвел точной формулировки. Затем он попытался подробно объяснить политический, административный и бюрократический процесс этого уничтожения; например, написал о том, что в Освенциме уничтожение евреев было организовано отделом, ответственным как за дезинфекцию одежды, так и за уничтожение людей («The Destruction of the European Jews», 1961 г., переизданное в 1979 г. изд. Чикаго, 570 с). Тем не менее в 1983 г., отказавшись от этого тезиса, Гилберг вдруг заявил, что дело «уничтожения европейских евреев», в конце концов, шло без всякого плана, без какой-либо организации, централизации, проекта или бюджета, но вместе с тем, благодаря «невероятному собранию умов, согласованному единомыслию обширной бюрократии» («Newsday», New York, 23 февраля 1983 г., с. П/3). Он подтвердил это объяснение под клятвой на первом суде над Цюнделем в Торонто 16 января 1985 г. (дословная копия, с. 848). Вскоре он вновь подтвердил это, но другими словами, в существенно пересмотренной версии его вышеупомянутой работы (Нью-Йорк, Holmes & Meier, 1985, с. 53, 55, 62). Совсем недавно, в октябре 2006 г., он еще раз подтвердил это в интервью, данном в «Le Monde»: «He было никакого заранее подготовленного инструктирующего плана. Что касается вопроса принятия решения, это не неразрешимая задача: никакого приказа, подписанного Гитлером, не было обнаружено; нет сомнения в том, что такого приказа вообще не существовало. Я убежден, что бюрократия работала по своего рода латентной структуре: каждое решение порождало другое, затем третье и так далее, даже если было невозможно точно предвидеть следующий шаг» («Le Monde des livres», 20 октября 2006, с. 12).
Замечание. Таким образом, историк еврейского геноцида № 1 в определенной момент оказался настолько беспомощным, что вдруг стал отрекаться от своей первой версии и объяснять, что столь масштабные предприятия, как массовые убийства, выполнялись не иначе, как посредством чего-то вроде Святого Духа. В результате он воззвал к «собранию умов» в среде бюрократии, называя это собрание «невероятным». Если оно — «невероятное», т. е. в которое нельзя поверить, почему тогда этому надо верить? Стоит ли верить невероятному? Он также ссылается на «согласованное единомыслие»; но это — материя чисто интеллектуального предположения, основанная на вере в сверхъестественное. Как можно верить в подобный феномен, особенно внутри обширной бюрократической структуры и тем более, внутри бюрократии Третьего рейха? Стоит заметить, что по примеру Р. Гилберга, и другие официальные историки в 1980-х и 1990-х годах стали покидать историю, пускаясь в метафизику и жаргон. Они спрашивали себя, должен ли человек быть «функционалистом» или «интенционалистом», следует ли предполагать, что уничтожение евреев происходило вслед за «намерением» (что еще не доказано) и в соответствии с согласованным планом (еще не обнаруженным), или же, наоборот, это уничтожение произошло само по себе, спонтанно, посредством «импровизации», без какого-либо формального намерения и без плана? Противоречие подобного типа свидетельствует о беспомощности историков, которые не в состоянии предоставить реальные документы в поддержку своей позиции по этому делу и, таким образом, их доводы сводятся к теоретизированию в пустоте. Те же, которые на стороне «интенционалистов», говорят: «Обязательно были и намерение, и план, которых мы пока не обнаружили, но, возможно, в самом деле, однажды обнаружим»; в то же время другие считают: «Нет необходимости искать доказательств существования намерений или плана, ибо все могло происходить без намерения, без плана и не оставляя никаких следов; такие следы не будут обнаружены, так как они никогда не существовали».
11) В мае 1986 г. во Франции некоторые евреи, во главе с Жоржем Веллерсом и Пьером Видаль-Наке, встревоженные своим осознанием того, что они не смогли возразить ревизионистам на уровне элементарной логики, решили предпринять действия для достижения юридического запрета ревизионизма. Объединившись со своими друзьями, они образовали группу вокруг главного раввина страны Рене-Самуила Сират («Bulletin quotidien de I'Agence telegraphique juive», июнь 1986 г., cc. 1,3). После четырех лет, 13 июля 1990 г., благодаря, в частности, премьер-министру еврею Лорану Фабиусу, будущему председателю Национальной ассамблеи, они добились принятия особого закона, предусматривающего наказание любого человека за публичные высказывания ревизионистских взглядов по поводу «массового уничтожения евреев», вплоть до годичного тюремного заключения, штрафа в 45 000 евро и других санкций. Это обращение к силе — вопиющий признак слабости.
