Наследница Магдалины (Наследство Магдалены) - Чедвик Элизабет (е книги TXT) 📗
B последнее время лишенный брачной постели Рауль стал живо представлять себе не только ее глаза и волосы. Он думал о ее руках, ласкающих интимные части его тела, о нежных податливых губах. Как-то раз, обезумев от отчаяния, Рауль посетил один из публичных притонов Тулузы. Опытная шлюха с пониманием отнеслась к его беде. Молодые люди, жены которых были на сносях, частенько заходили в «мезон лупанар», двери которого в последний раз закрылись за ними девять месяцев назад.
Испытав физическое облегчение, но так и не сняв с души тяжелого камня, Рауль решил более туда не ходить.
А тем временем война бушевала на землях Тренсеваля. После краткой осады пал Каркассон. Городские колодцы высохли на небывалом зное. Правда, на сей раз горожан — катаров и католиков — оставили в живых. Просто все то, чем они прежде владели, перешло в собственность победителей. Граф Тренсеваль был захвачен в плен и помещен в темницу де Монфора. У графа остался наследник — двухлетний ребенок.
Нарбонне удалось спастись от полного уничтожения лишь после казни собственных еретиков. Среди них были и монахини, спасенные Раулем и Беренже в Безье. Все эти женщины погибли в страшных мучениях, их заживо сожгли на костре за их убеждения. В тот день, когда молодой Монвалан услышал об этом, вечером он направился в тулузский бордель. После того как шлюха покончила с ним, он напился до полного бесчувствия. Но когда открыл глаза в тусклый серый рассвет, все оставалось по-прежнему. Рауль думал, что детство его умерло в Безье, но он ошибся. Оно умерло в тулузском публичном доме брошенной на пол пустой флягой.
Рауль уставился на висевшую на шесте кольчугу. Ее ячейки сверкали, будучи как следует надраены смесью песка и уксуса. Рядом стоял прислоненный к стене меч. Инкрустированный ремень был намотан на ножны. Довольно мрачная компания. Каждый день он тренировался, нанося удары по деревянным чурбакам. Укреплял мышцы, о существовании которых прежде не ведал. Каждый день он объезжал с дозорными замок, проверяя слабые места в обороне. Порой его одолевало чувство бессмысленности напрасных стараний. Он взял на себя роль библейского Давида, решившего сразиться с Голиафом, но в отличие от легендарного героя Рауль не верил в чудеса.
Встав с кровати, он стянул с себя мокрую рубашку и, скомкав ее, вытер с тела пот. И вновь на глаза ему попалась рукоятка меча. Ее венчал бронзовый шар, а для того чтобы пальцы не соскальзывали, она была обмотана красными и желтыми нитями. Яркие пятна поплыли у Рауля перед глазами, и стена, у которой стояло оружие, превратилась в белое ничто. Краем глаза он увидел, как серебряное пламя лижет его кольчугу. Кровь застыла в жилах Рауля, и страх парализовал его тело. В ушах зазвучал чистый отчетливый голос: «Враги уже рядом. Будь бдителен». И вдруг на какое-то мгновение он увидел в бронзовом шаре рукоятки меча виноградник и рубящихся друг с другом конных всадников. Через секунду видение исчезло. Грудь саднило, Рауль с трудом сделал глоток воздуха, в его широко раскрытых глазах застыли слезы. С улицы долетала перебранка конюха с оруженосцем. Нет, нет, ему не показалось. Голос той женщины из снов по-прежнему звучал в его ушах. Она указала ему на меч и кольчугу и вовремя предупредила.
Натянув заскорузлую рубаху, Рауль крикнул слуг, чтобы они поскорее надевали на него доспехи. Когда он зашел в покои Клер, его встретила Изабель. Девушка явно удивилась, увидев его во всеоружии. Не говоря ни слова, Рауль прошел в комнату. Его мать как раз убирала в сундук постельное, и ему бросилось в глаза, насколько она похудела.
Клер сидела в узкой стрельчатой арке окна, читая какую-то книгу. Повивальные бабки, какие-то новые, незнакомые Раулю катарки в испуге уставились на него. То, что хозяин замка зашел в покои своей супруги с мечом и в латах, говорило о близкой беде. Сегодня на Клер не было вуали, а ее тугие косы были заколоты поверх головы, оставляя затылок открытым. Увидев Рауля, она вскочила, быстро захлопнув книгу.
— Почему на тебе доспехи? Что случилось?
— Похоже, беда пришла в наши владения. В земли наши вторгся карательный отряд северян.
— Ты уверен? — она внимательно изучала его лицо. — Тебе что, сообщили об этом дозорные?
— Нет, просто меня вконец одолели недобрые предчувствия, — еле слышно промолвил он.
— Понятно, — с сомнением констатировала Клер.
— Но разве ты не помнишь нашу первую брачную ночь? Мне тогда приснился сон, будто Безье охвачен пожаром, а нас разделило пламя. Разве сон этот не сбылся? — Взяв ее за плечи, он привлек ее к себе, но она невольно отпрянула, ощутив телом холодную сталь кольчуги.
— Смотри, насколько ты от меня отдалилась.
— Я отдалилась не от тебя, а от того, в кого ты потихоньку превращаешься! — ответила Клер, и глаза ее наполнились слезами. — Я вижу, как ты махаешь мечом во дворе, вижу, какое у тебя выражение лица, когда ты снимаешь шлем, и я начинаю бояться, что ты ничем не отличаешься от них.
— Если б ты с ними ближе пообщалась, ты бы такого не сказала, — раздраженно бросил Рауль. Отпустив Клер, он поспешил к дверям, дабы не наговорить еще более обидных слов, о которых ему потом придется пожалеть.
Закусив губу, Клер слушала, как звенят его шпоры. Когда он уже подошел к дверям, она крикнула:
— Рауль, будь осторожен!
Он остановился и, тяжело вздохнув, повернулся к ней. Его лицо абсолютно ничего не выражало.
— Береги себя, — тихо промолвил он.
Они посмотрели друг на друга, но никто из них так и не двинулся навстречу. Клер гордо подняла голову, но слезы засверкали на ее ресницах. Мышцы, поддерживающие ее чрево, болезненно напряглись. Рауль потупил взор и отвернулся. Проглотив застрявший в горле комок, она смотрела на то, как он уходит. Ей стоило большого труда держаться прямо. Дверь захлопнулась. Измученная перенапряжением и невыразимым чувством потери, Клер разрыдалась. Казалось, всхлипы ее доносятся из самых потаенных глубин души. Ее обступили женщины, что-то восклицавшие, пытавшиеся ее успокоить. Она понимала, что они ее любят и сочувствуют, но сейчас это ничего для нее не значило, и Клер расплакалась еще сильнее.
И тут она ощутила, будто внутри ее что-то разорвалось и между ног хлынула вода, замочив подол рубахи. Чрево схватило тугим узлом.
— У нее начались роды! — крикнула повитуха. — Быстрее, ведите госпожу на кровать!
* * *
За оливковой рощей им все чаще стали попадаться темные кипарисы и вековые дубы. Отряд Рауля все дальше уходил от стен замка, убранных виноградников и ячменных полей. Они направлялись на восток вслед высланному ранее дозору Ролана, ежедневно объезжавшему границы владений де Монваланов. Высохший овечий помет был вдавлен в пожухлую траву копытами проскакавших здесь лошадей. Воздух был напоен ароматами тмина и майорана и пропитан зноем. Луговые цветы ярко пестрели на фоне неподвижного голубого неба.
— Мой господин, вы уверены, что мы движемся в верном направлении? — спросил Жиль, поравнявшись с Раулем. — Не лучше ли было повернуть на север?
Рауль помедлил с ответом. Вверх по склону, над тропой, по которой они следовали, находились хорошо замаскированные кустами пещеры — излюбленное прибежище местных катаров.
— Ты веришь в дурные предчувствия? — внезапно спросил де Монвалан.
Рыцарь чрезвычайно удивился.
— Говоря по правде, я никогда об этом не задумывался, господин, — проворчал он, вытирая потное лицо обшлагом кожаной перчатки. — А почему вы спрашиваете?
— Я слышал голос, а потом мне привиделось, будто бы отряд Ролана атакуют, — промолвил Рауль с каменным лицом. Он более не доверял своим чувствам.
— А когда?
— Незадолго до того, как я объявил тревогу.
Жиль тихонько выругался.
— Порой наши пугают друг друга подобными байками, — неодобрительно заметил он.
Рауль закусил губу. Раз уж начал, надо рассказывать до конца, пусть даже если Жиль и нелицеприятный слушатель.
