Королевство - Несбё Ю (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Человек внутри зашевелился, потом раздался глухой удар о дверцы ящика, и тот, кто был внутри, тихо чертыхнулся. Музыка стихла.
– Возможно, речь идет о насилии, – продолжал я.
– Вон оно что. – Голос Ольсена звучал будто из железной банки. Если он и узнал меня, то виду не подал.
– Один наш знакомый вступил в сексуальную связь с близкой родственницей, – сказал я.
– Продолжай.
Я помолчал. Может, оттого, что меня вдруг поразило, насколько эта сцена смахивает на католическую исповедь. Разве что нагрешил сейчас не я. Не в этот раз.
– Му, жестянщик, раз в неделю покупает посткоитальный контрацептив. Как тебе известно, у него есть дочка-подросток. На днях она купила такую же таблетку.
Я ждал, что ленсман Ольсен мне на это скажет.
– Почему раз в неделю и почему прямо здесь? – спросил он. – Почему бы не купить в городе сразу целую упаковку. Или не заставить ее принимать их курсом?
– Потому что каждый раз он думает, что это последний, – ответил я, – он надеется, что больше это не повторится.
В капсуле щелкнула зажигалка.
– Откуда ты это знаешь?
Из гроба Дракулы пополз сигаретный дымок. В синеватом свете он закручивался колечками и растворялся в темноте. Я старался подобрать слова. Меня мучило то же желание, что и Эгиля, – жажда признаться. Доехать до обрыва. И полететь вниз.
– Все мы думаем, что завтра станем лучше, – проговорил я.
– Скрывать такое у нас в деревне долго не получится, – сказал Ольсен, – и я не слыхал, чтобы Му в чем-то подозревали.
– Он разорился, – объяснил я, – сидит дома и мается без дела.
– Но он все еще не пьет, – похоже, Ольсен все-таки следил за ходом моих мыслей, – и даже если дела у тебя не очень, это еще не означает, что ты бросишься трахать собственную дочку.
– Или покупаешь раз в неделю посткоитальный контрацептив, – сказал я.
– Может, это для жены, чтобы та опять не забеременела. Или у дочки есть парень, и Му переживает за нее, – я слышал, как Ольсен затянулся сигаретой, – а упаковку он покупать не хочет, потому что боится, что тогда она будет трахаться направо и налево. Кстати, Му – пятидесятник.
– Этого я не знал, но вероятность инцеста от этого не исчезает.
Когда я произнес слово на «и», Ольсен зашевелился.
– Нельзя строить такие серьезные обвинения лишь на том факте, что человек покупает противозачаточные, – сказал он, – или у тебя еще что-то есть?
Что мне было сказать? Что в глазах у него я заметил стыд? Стыд, который я так хорошо знал, что других доказательств мне не требовалось?
– Я тебя предупредил, – сказал я, – и советую поговорить с его дочкой.
Может, про «советую» – это я зря сказал. Возможно, мне следовало догадаться, что Ольсен решит, будто я объясняю, как ему нужно работать. С другой стороны, может, я это и знал, но все равно сказал. Но во всяком случае тон у Ольсена изменился, а заговорил он на децибел громче:
– А я тебе советую в это не лезть. Но, говоря начистоту, у нас есть и более важные дела.
Судя по тону, ему хотелось добавить в конце фразы мое имя, но он сдержался. У него наверняка мелькнула мысль, что если впоследствии я окажусь прав, а ленсман при этом бездействовал, то отмазаться будет проще, если сказать, что информатор остался анонимным. Но на удочку я попался.
– И что это за важные дела? – спросил я и едва язык не прикусил.
– Тебя не касается. И предлагаю эти деревенские домыслы держать при себе. Нам тут лишние истерики не нужны. Идет?
Я сглотнул и поэтому ответить не успел, а когда собрался, в капсуле уже вновь пел Джон Денвер.
Я встал и вышел обратно в парикмахерскую. Грета с клиенткой переместились к раковине – болтали, пока Грета мыла ей голову. Я думал, голову моют перед стрижкой, но сейчас Грета, похоже, не стригла, а вела какую-то химическую войну против волос. По крайней мере, на раковине выстроились многочисленные тюбики и баночки. Меня никто не заметил. Я взял лежавший на столике возле двери пульт. Похоже, Ольсену оставалось десять минут. Я нажал кнопку над надписью: АВТОЗАГАР ДЛЯ ЛИЦА. На экране появилась шкала, где горело лишь одно деление. Я трижды нажал стрелку вверх, и шкала загорелась целиком. У нас в сфере услуг так принято: если уж клиент заплатил, то и обслужить его надо по высшему разряду.
Проходя мимо Греты, я услышал, как она говорит:
– …сейчас наверняка ревнует, потому что он был влюблен в собственного младшего брата.
Когда Грета заметила меня, лицо у нее перекосилось, но я лишь кивнул и сделал вид, будто ничего не слышал.
На улице, вдыхая свежий воздух, я думал, что все это похоже на повтор. Все уже случалось прежде. Все это произойдет заново. И закончится так же.
11
Столько народа не собиралось даже на ежегодный сельский концерт. В большом зале в доме культуры мы расставили шестьсот стульев, но всем места не хватило, и многим пришлось стоять. Я обернулся и оглядел зал, словно выискивая кого-то глазами. Здесь были все. Мари и ее муж Дан Кране – он тоже осматривал зал. Типичный газетчик. Торговец подержанными автомобилями Виллум Виллумсен со своей элегантной женой Ритой, на голову выше его самого. Мэр Восс Гилберт, занимающий в придачу должность председателя нашего деревенского футбольного клуба «Ус ФК», впрочем от этого в футбол никто лучше играть не стал. Эрик Нерелл со своей беременной женой Гру. Ленсман Курт Ольсен – его обожженное лицо светилось в толпе, словно красная лампа. Он с ненавистью посмотрел на меня. Грета Смитт притащила с собой мать с отцом. Я представил, как они стремительно шаркают по парковке к дверям. Наталия Му разместилась между родителями. Я попытался перехватить взгляд ее отца, но тот опустил глаза. Возможно, понял, что я обо всем догадался. Или, возможно, знал, что все в курсе его банкротства, и если он теперь надумает вложиться в отель, то его кредиторы в деревне воспримут это как издевку. Впрочем, он, скорее всего, просто посмотреть пришел, большинство присутствующих забрели сюда из любопытства, а не из желания стать инвесторами.
– Да, – сказал старый мэр Ос. – Столько народа в этом доме культуры я в последний раз видел в семидесятых, когда сюда приезжал проповедник Арманд. – Ю Ос оглядел с кафедры собравшихся. Высокий, худой и белый, как флагшток. Белоснежные кустистые брови с каждым годом становились все гуще. – Но это было в те времена, когда кинотеатр тут у нас соперничал с такими развлечениями, как целительство наложением рук и религиозные песнопения, к тому же это было бесплатно.
А вот и заслуженная награда – смешки в зале.
– Но сегодня вы пришли сюда послушать не меня, а одного из уроженцев нашей деревни – вернувшегося домой Карла Абеля Опгарда. Уж не знаю, спасет ли его проповедь наши души и подарит ли она нам вечную жизнь, – с этим разбирайтесь сами. Я согласился представить этого юношу и его проект, потому что сейчас, в сложившейся ситуации, любые свежие начинания жизненно важны для нас. Нам нужны новые идеи, нужен любой вклад. Однако и о традициях забывать не стоит – тех, что прошли проверку временем и по-прежнему живут на этой скудной, но прекрасной земле. Поэтому я прошу вас с открытым сердцем и здоровым скептицизмом выслушать молодого человека, доказавшего, что здешний сельский паренек тоже может немалого добиться в большом мире. Прошу, Карл!
Зал взорвался аплодисментами, но, когда на кафедру поднялся Карл, они почти стихли – хлопали Осу, но не ему. Карл был при костюме и галстуке, но пиджак снял, а рукава закатал. Дома он покрутился перед нами и спросил, как нам. Шеннон поинтересовалась, почему он снял пиджак, и я объяснил, что Карл насмотрелся выступлений американских президентов – те, выступая на фабриках, стремятся таким образом сблизиться с народом.
– Нет, они надевают ветровки и бейсболки, – возразила Шеннон.
– Важно разработать подход, – сказал Карл, – мы не хотим показаться самодовольными зазнайками. Ведь как ни крути, а мы тоже родом из этой деревни, где многие ездят на тракторах и носят резиновые сапоги. В то же время нам надо произвести впечатление серьезных профессионалов. На первое причастие тут без галстука не ходят – иначе тебя неправильно поймут. Пиджак у меня есть – это все увидят, но я его снял, и это означает, что я понимаю всю серьезность своей миссии, но также свидетельствует о том, что я деятельный и горю идеей.
