Красная карма - Гранже Жан-Кристоф (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT, .FB2) 📗
Эрве снова погрузился в мечты: он никак не мог забыть свой визит на бульвар Инвалидов. Там они с Николь не меньше четверти часа повторяли одну и ту же мантру, держась за руки…
Oмм… Омм… Омм…
– Это такое благословение, – объяснила Николь.
Но его благословением стал белый трикотажный треугольничек, выглядывавший из-под рубашки в запретном, укромном местечке. Эрве стыдился своих пошлых мыслей, но сейчас он уже не был прежним сентиментальным дурачком, которого проще простого обвести вокруг пальца, этаким пятым колесом в телеге. Теперь он был мужчиной, вожделевшим эту женщину, самцом, жаждущим овладеть своей добычей. А что – недурно же сказано? И он чувствовал себя в этой новой роли вполне свободно.
– Эй, очнись! Совсем замечтался?
Эрве пришлось еще раз встряхнуться и забыть эти мысли. Жан-Луи вернулся на свое место и поставил на стол две новые чашки кофе.
– Извини, задумался. Никак не очухаюсь после вчерашнего.
– О’кей. Я спрашивал, припомнил ли ты…
– Что именно?
– Когда ты в последний раз видел Сюзанну живой?
– Да, вспомнил. И что?
– Она не показалась тебе встревоженной или напуганной?
– Вовсе нет. Сюзанна была очень увлечена демонстрациями, участвовала во всех, какие были. И при этом всегда такая веселая, в отличном настроении.
– Она не чувствовала, что за ней следят, что ей что-то угрожает?
– Нет… во всяком случае, мне она ничего такого не говорила.
– А ты никогда не встречал ее с каким-нибудь странным парнем?
– Странным… в каком смысле?
– Ну, из тех, что слишком назойливо пристают к девушкам. Кроме тебя, разумеется.
Эрве пожал плечами:
– Нет, ничего такого я не замечал.
– Например, парень, проявлявший чрезмерную жестокость к полицейским во время демонстраций?
– Да чем ты только занимался в последние недели? – гневно вскричал Эрве. – Студенты и ажаны устраивали мордобой чуть ли не каждый вечер, и уж поверь мне – ваши были куда более жестоки, чем наши!
– Ну разумеется! – И Жан-Луи бросил на стол несколько монет. – Ты знаком с кем-нибудь из Школы изящных искусств?
– А при чем тут изящные искусства?
– Дело в том, что Сюзанна по вечерам работала в мастерской трафаретной печати при этой школе. И я сильно подозреваю, что там-то она и кадрила своих кавалеров.
Этого Эрве не знал. Да он и вообще мало что знал об этой троице подружек, просто хорошо чувствовал себя рядом с ними. Но теперь с этим покончено. Навсегда.
– Ты действительно предполагаешь, что убийца Сюзанны – студент? – спросил он, вставая из-за стола.
Мерш поднял палец:
– Я ничего не предполагаю. Это первое правило сыщика: никаких предположений. А ты с кем-нибудь там знаком?
– Возможно, кое-кого знаю. Только я не уверен, что он сейчас там, и…
– Тогда пошли.
Эрве посмотрел на шагавшего к двери Мерша; он восхищался разбойничьими повадками старшего брата, его уверенностью в себе и силой, скрытой под кожаной курткой. Да, он восхищался всем этим… и в то же время завидовал.
– Чертов легаш! – пробормотал Эрве и поспешил следом.
Народная Школа изящных искусств на улице Бонапарта была защищена не хуже любой крепости: студенты боялись вторжения спецназа и «фашистов», не говоря уж о проникновении сыщиков.
У входа, перед решетчатыми воротами просторного мощеного двора, полагалось предъявить пропуск. Жан-Луи Мерш опасался обыска: у него было при себе служебное оружие – «браунинг FN-1910» (так называемый M10), шестизарядный 9-миллиметровый пистолет-полуавтомат, – но Эрве сказал охранникам, что идет к некоему Демортье, и это имя послужило сезамом: их обоих тотчас же пропустили.
Все студенты высыпали во двор. Несколько парней вешали лозунг «ЗАБАСТОВКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!», другие расклеивали афиши – подъезд превратился в трибуну для «народных выступлений». Мерш взглянул наверх, и ему показалось, что бюсты великих людей, венчавшие портал, напоминают отрубленные головы. Что ж, всё в духе времени…
Они пересекли двор, загроможденный скульптурами самых разных эпох: их словно вынесли из залов по случаю генеральной уборки. Среди них Мерш приметил Юпитера, какого-то ангела, парочку борцов и чей-то безголовый и безрукий бюст… Рядом с этими персонажами сидели на земле студенты – одни резались в карты, другие бренчали на гитарах. Кое-кто даже ухитрялся влезть в объятия какого-нибудь мраморного эфеба или взобраться на плечи колосса.
Вся эта неразбериха усугублялась революционной эстетикой, властно вторгшейся в данное заведение. Некоторые скульптуры были грубо размалеваны краской, повсюду торчали портреты Ленина, Мао, Че Гевары. На стенах здания красовались популярные лозунги нынешнего мая: «Запрещается запрещать!», «Под булыжниками – пляж!», «Наслаждайся без помех!»… или еще такой: «Будьте реалистами: требуйте невозможного!»
– А он кто, этот Демортье? – спросил Мерш, когда они подошли к крыльцу главного здания.
– Приятель. Очень увлекается политикой и коллекционирует плакаты, поэтому часто сюда заглядывает.
– Прекрасно.
– Ты предъявишь ему свое удостоверение?
– Нет. Действуй, как сочтешь нужным. Считай, что ты у нас главный, и веди себя соответственно.
Дверь в блок охраняли еще одни церберы. Эрве вступил с ними в переговоры. Его молодость и невинная внешность служили здесь лучшим пропуском: никакой сыщик не мог выглядеть таким безобидным.
– Демортье? Он сейчас, наверно, в «Аксьон женераль». Идемте, я вас провожу.
Они пошли следом за этим дюжим охранником, который неизвестно почему носил полотняную блузу и длиннющий, до земли, шарф – вылитый художник! Коридор тянулся вдоль фасада; им встретилась группа студентов, парни хором горланили под гитару уже знакомую Жан-Луи песенку «Сдохни, сволочь!». Настоящий концерт. Наконец провожатый остановил их перед одной из дверей на правой стороне коридора и сказал:
– Сейчас туда входить нельзя, нужно подождать, когда кончится заседание «Аксьон женераль».
– А сколько времени оно продлится?
Парень расхохотался:
– Ну вы даете! Когда их заседание начинается – известно, а вот когда закончится – никто не знает!
Эрве попросил огонька у одного из встречных – субъекта лет тридцати, довольно потрепанного вида, облаченного в оригинальную куртку из выворотной кожи, украшенную в проймах козьим мехом. Его длинные черные космы с прямым пробором скрывали лицо; между ними торчала цигарка, дымившая, как паровоз на выходе из туннеля.
– А ты не ходишь на собрания «Аксьон женераль»? – удивленно спросил его Эрве.
– Да плевать мне с высокого дерева на их тусовки. Я – художник!
– А как тебя зовут?
– У меня нет имени. Тут все мы – одно целое!
Подошедший Мерш вмешался в их разговор:
– А ты, случайно, не знаешь Сюзанну Жирардон?
Вопрос был задан спокойным, нейтральным тоном.
– Нет. Она что, работает здесь?
– Да вроде того.
– Никогда не слыхал о такой. Тут вообще всякий народ толчется, особенно по ночам. И каждый сюда ходит за своим делом!
– За каким делом?
– Печатать листовки и плакаты, товарищ! Вот что изменит наш мир!
Мерш не очень понял, что он имел в виду, но из вежливости кивнул. В этот момент из мастерской высыпали гурьбой студенты. Некоторые выглядели разъяренными, другие – довольными; собрание прошло по классическому сценарию: все голосили разом и каждый слушал только себя.
Сыщик махнул брату, и они пробрались в зал сквозь толпу выходящих. Куй железо, пока горячо, – вот извечное правило.
– Сюзанна? Обычная шлюшка!
Мерш бросил взгляд на брата, который, судя по его виду, был готов влепить крепкую оплеуху руководителю мастерской трафаретной печати.
