Тайна за семью печатями - Арчер Джеффри (книги серии онлайн txt, fb2) 📗
– Возможно, но маловероятно.
– Больше вопросов нет, милорд.
Сэр Катберт улыбался, когда мистер Тодд садился.
– Будете ли вызывать другого свидетеля-эксперта, сэр Катберт? – спросил судья.
– Нет, милорд, у меня складывается ощущение, что я донес свою точку зрения. Тем не менее в пакете свидетельских показаний я предложил к вашему рассмотрению три письменных заявления от равной степени видных деятелей медицины. Если вы, милорд, или мистер Тодд решите, что они должны предстать перед судом, все они находятся поблизости и в состоянии сделать это.
– Очень хорошо, сэр Катберт. Я прочитал все три заявления, и они подтверждают мнение мистера Пима. Мистер Тодд, хотите ли вы вызвать одного из этих свидетелей или же всех троих?
– В этом нет необходимости, милорд, – ответил Тодд. – Если, конечно, кто-то из них знал леди Баррингтон лично или был знаком с историей ее болезни.
Судья посмотрел на сэра Катберта, и тот покачал головой:
– У меня больше нет свидетелей, милорд.
– Тогда можете вызвать своего первого свидетеля, мистер Тодд, – предложил судья.
– Благодарю, милорд. Вызывается мистер Кеннет Лангборн.
Мистер Лангборн был скроен на совершенно иной манер, чем мистер Пим, – более полную противоположность даже придумать было бы трудно. Ростом он был совсем невысок, и на его жилете отсутствовала пара пуговиц: либо он недавно слегка поправился, либо не был женат. Подобные предположения вызывали и несколько хохолков слева на его голове – то ли они росли непокорно, как им вздумается, то ли у него не было расчески.
– Назовите, пожалуйста, свое имя и род занятий.
– Кеннет Лангборн, старший хирург в Бристольской королевской больнице.
– Как долго вы занимаете эту должность, мистер Лангборн?
– Последние девять лет.
– И были ли вы лечащим хирургом леди Баррингтон, когда она лежала в Бристольской королевской больнице?
– Да, я был им. Леди Баррингтон направил ко мне доктор Рэберн, ее семейный врач.
– Прав ли я, если скажу, что по результатам нескольких обследований леди Баррингтон вы подтвердили диагноз, поставленный ее семейным доктором, – рак груди – и поставили ее в известность, что жить ей осталось всего несколько недель.
– Это одна из самых незавидных обязанностей хирурга – сообщать пациентам смертельный прогноз. Особенно тяжело делать это, когда такой пациент – твой старинный друг.
– Можете ли вы сообщить его светлости, как реагировала леди Баррингтон на это известие?
– Мужественно – вот верное слово, характеризующее ее. И как только она примирилась со своей судьбой, она про явила решительность, предполагающую, что ей требовалось сделать нечто важное и нельзя было терять ни минуты.
– Но ведь наверняка, мистер Лангборн, она должна была быть изнуренной постоянной болью, от которой страдала, и апатичной и сонной вследствие действия лекарств?
– Конечно, леди Баррингтон спала подолгу, но, когда бодрствовала, была вполне в состоянии читать «Таймс». И, когда бы ни навещали ее посетители, зачастую утомленными уходили именно они.
– Как вы можете объяснить это, мистер Лангборн?
– Никак. Все, что могу вам сообщить, – это то, что порой удивляешься, как люди реагируют, когда узнают, что времени им отведено совсем мало.
– Основываясь на вашем знании истории болезни, мистер Лангборн, считаете ли вы, что леди Баррингтон была способна понять суть сложного юридического документа, завещания например, и поставить под ним свою подпись?
– Не вижу причин, почему нет. Во время нахождения в больнице она написала несколько писем и действительно попросила меня засвидетельствовать ее подпись под завещанием в присутствии поверенного.
– Вам регулярно приходится выполнять подобные поручения?
– Только если я уверен в том, что пациенты полностью сознают, под чем ставят подпись. В противном случае я отказываюсь.
– Но в данном конкретном случае вы были убеждены, что леди Баррингтон в полной мере сознавала свои действия?
– Да, я был в этом уверен.
– Больше нет вопросов, милорд.
– Сэр Катберт, вы хотите допросить этого свидетеля?
– У меня только один вопрос, милорд, – сказал сэр Катберт. – Мистер Лангборн, как долго леди Баррингтон прожила после того, как вы засвидетельствовали ее подпись под завещанием?
– Она умерла в ту же ночь.
– В ту же ночь, – повторил сэр Катберт. – То есть всего через несколько часов?
– Да.
– Вопросов нет, милорд.
– Будете вызывать следующего свидетеля, мистер Тодд?
– Да, милорд. Вызывается мистер Десмонд Сиддонс.
Сиддонс вошел в зал суда так уверенно, будто это была его гостиная, и присягнул, как опытный специалист.
– Назовите, пожалуйста, свое имя и род деятельности.
– Меня зовут Десмонд Сиддонс. Я старший партнер компании «Маршалл, Бейкер и Сиддонс» и являюсь стряпчим семьи Баррингтон на протяжении последних двадцати трех лет.
– Позвольте мне, мистер Сиддонс, начать с вопроса: были ли вы ответственны за исполнение предыдущего завещания, являющегося, как утверждает сэр Джайлз, на самом деле последним распоряжением леди Баррингтон?
– Да, сэр.
– И как давно это было?
– За год с небольшим до смерти леди Баррингтон.
– Связалась ли с вами леди Баррингтон позже, чтобы сообщить о своем желании написать новое завещание?
– Именно так она и сделала, сэр. Буквально за несколько дней до своей смерти.
– И насколько последнее завещание, ставшее предметом этого спора, отличается от того, что вы исполнили чуть более года назад?
– Все распоряжения по части благотворительности, в пользу ее слуг, ее внуков и друзей остались неизменными. По сути, во всем документе было лишь одно существенное изменение.
– И в чем же именно, мистер Сиддонс?
– В том, что основная часть состояния Харви переходит не к сыну леди Баррингтон, сэру Джайлзу Баррингтону, а к двум ее дочерям, миссис Гарольд Клифтон и мисс Грэйс Баррингтон.
– Итак, правильно ли я вас понял, – сказал мистер Тодд. – За исключением одного изменения, весьма, признаться, существенного, предыдущий документ остался неизменным?
– Совершенно верно.
– В каком душевном состоянии находилась леди Баррингтон, когда просила вас сделать это единственное существенное изменение в своем завещании?
– Я протестую, милорд! – Сэр Катберт вскочил с места. – Как может мистер Сиддонс давать оценку душевного состояния леди Баррингтон? Он стряпчий, а не психиатр.
– Согласен, – сказал судья. – Однако, поскольку мистер Сиддонс знал леди двадцать три года, мне интересно выслушать его мнение.
– Она казалась очень уставшей, – рассказал Сиддонс. – И чтобы высказаться, ей понадобилось больше времени, чем обычно. Тем не менее леди Баррингтон дала ясно понять о своем желании, чтобы новое завещание было подготовлено безотлагательно.
– «Безотлагательно» – это ее выражение или ваше? – спросил судья.
– Ее, милорд. Она частенько критиковала меня за то, что я писал параграф, в то время как достаточно было бы обойтись одним предложением.
– И вы подготовили новое завещание – безотлагательно?
– Именно так я и сделал, поскольку понимал, что время работает против нас.
– Завещание свидетельствовали в вашем присутствии?
– Да. Оно было засвидетельствовано мистером Лангборном и смотрительницей приюта мисс Ромбоид.
– И вы твердо убеждены, что леди Баррингтон знала точно, что подписывает?
– Абсолютно, – твердо сказал Сиддонс. – Иначе я бы не стал продолжать процедуру.
– Очень хорошо, – сказал мистер Тодд. – Больше вопросов нет, милорд.
– Свидетель ваш, сэр Катберт.
– Благодарю, милорд. Мистер Сиддонс, вы сообщили суду, что находились под значительным давлением, дабы составить новое завещание и подписать его, и по этой причине вы приготовили его, как сами выразились, «безотлагательно».
– Да. Меня предупредил мистер Лангборн, что леди Баррингтон осталось жить совсем немного.
– То есть, надо понимать, вы сделали все, что было в вашей власти, чтобы ускорить процесс.
