Лунный зверь - Килворт Гарри (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— До чего сейчас сладка gaers — то, что вы, лисы, на своем языке называете «трава». Лизал бы и лизал языком. Да! И этот противный дождь с градом наконец прекратился. А казалось, вечно будет стучать.
— Славное время весна. Пожалуй, самое лучшее.
— Помнишь, — заметил Гар, — ты как-то рассказывала о halga yast, о том времени, когда лисьи духи явились на землю. Как бишь вы его называете?
— Первобытная Тьма.
— Ага, я помню, что-то вроде этого. Знаешь, ведь у нас, барсуков, тоже была такая пора. В те давние времена Фрума и Геолка, первые два барсука, явились в мир, нашли друг друга и полюбили. И от них за один раз родилось десять тысяч барсуков. Но только когда они выросли, далеко не все стали барсуками — некоторые, поменьше, сделались ласками, выдрами, горностаями. Все эти звери — близкие родичи барсуков, хотя, сама знаешь, не слишком похожи на старину Гара. У вас ведь во время этой… Первобытной Тьмы все было так же?
— Да, похоже. Первым в мир пришел наш великий предок А-О, лиса и лис в одной шкуре. Он дал жизнь двум лисам, А-ван, самцу, и О-вон, самке. А сам А-О обратился в огромное озеро, покрывшее всю землю. Земля не могла дышать под водой, она поднялась на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и тогда огромное озеро разделилось на множество частей, превратившись в реки и ручьи, пруды и озера. Когда мы пьем, великий А-О очищает наши души и, омывая наш мех, очищает наши тела.
Гигантским потомкам А-О, лису А-вану и лисе О-вон, пришлось сражаться за место в мире. Прежде всего им пришлось вступить в бой со скалами и камнями — те хотели покрыть всю землю сплошь и не позволить пробиться деревьям, дающим благодатную тень. А-ван собрал в свой громадный рот все камни, какие только смог найти. О-вон поступила так же со скалами. Они сложили из камней и скал огромные кучи, а потом принялись рыть лапами землю и осыпать ею каменные груды. Так они создали холмы. Вскоре деревья пробили толщу земли, и новые холмы покрылись зеленью. На одном из этих холмов мы живем по сей день, а другой виднеется на дальней стороне реки, за болотами.
— Знаю, знаю, — откликнулся Гар.
Он слушал затаив дыхание, и, ободренная вниманием старого барсука, лисица продолжала:
— Потом исполинские лисы вступили в сражение с волками… — она чуть было не сказала «барсуками», но вовремя спохватилась, — собаками и другими зверями. Они должны были завоевать себе право жить на свете. В то время на земле водились кошмарные чудовища — их создал гигант Гроф, посланник людей. Люди тогда еще не вышли из Хаоса Моря, но выжидали случая, чтобы украдкой проникнуть в мир. Гроф схватил руками тучи и придал им причудливые формы невиданных животных — грифонов, химер, драконов. Эти чудовища должны были напугать настоящих зверей и прогнать их из мира прочь, чтобы освободить его для людей. Но О-вон поймала короля собак и узнала от него, что все эти диковинные звери лишь выдумка Грофа. Тогда огромная лисица проглотила камень — он расплавился у нее в утробе, и она извергла на чудовищ раскаленную лаву. Расплавленный камень мгновенно застыл и затвердел, сковав химер, драконов и грифонов прочной броней. Но люди все же проникли в мир с помощью кошек и собак — эти предатели проделали для людей тропинки из Хаоса Моря. И тогда люди взяли окаменевших чудовищ, созданных Грофом, и поместили их на свои дома, на ограды и ворота, чтобы отпугнуть истинных владельцев мира, который они вероломно захватили.
— Ха! Видал, видал я этих страшилищ. На воротах усадьбы торчит один такой. И на церкви тоже. Я еще подивился, откуда взялись такие уроды. Теперь-то знаю. А барсуки, наши предки, — и Гар гордо расправил свою мощную грудь, — в то время рыли под землей длинные туннели. Там кроме барсуков поселились еще и кролики, и кроты, и много всякой мелочи. Забавно, — пробурчал он, — иной раз мы не прочь перекусить кроликом, а бывает, долго живем с ним бок о бок, и ничего…
Тут Гар осекся и торопливо сменил тему:
— А как было у вас, лис? Вы ведь не сразу поселились под землей?
— Нет. В те давние дни мы жили наверху, в лесах и лугах. Лишь когда люди и их приспешники, собаки, стали сживать нас со свету, мы спустились вниз, к барсукам и кроликам. Но мы живем под землей так долго, что успели привыкнуть к этому.
Они еще долго рассказывали друг другу чудесные истории о начале мира. Наконец наступила ночь, и О-ха вышла на промысел. Она отправилась в чужой, поймала кролика и вдоволь наелась.
Когда лисица возвращалась в барсучий городок, рассветные лучи уже позолотили верхушки плакучих ив. Вдруг О-ха расслышала какой-то отдаленный грохот, остановилась и прислушалась. Лисица шла главной звериной тропой от фермы к Лесу Трех Ветров, а шум исходил откуда-то со стороны деревни. Правда, грохотало не у самых домов, а где-то ближе, скорее всего на дороге между деревней и усадьбой.
Лисица лизнула нос и подставила его дуновению Оттепляя, но ветер был слишком слаб и не принес никаких далеких запахов. Похоже, грохот издавали какие-то мощные железные машины. Судя по звуку, они были намного больше тракторов и всех других машин, которые работали на ферме. Может, это уборочные комбайны, размышляла лисица. Но зачем на маленькой ферме столько комбайнов? И в такое время года? О-ха была в недоумении. В ее родном уголке творилось нечто странное.
Случись это не сейчас, а в ту пору, когда дует Запасай, на деревьях созревают плоды и подросшие детеныши покидают родителей, лисица решила бы, что это гудят автомобили, идущие к усадьбе. Осенью люди собираются в стаи, гарцуя на лошадях и щелкая кнутами, они устремляются в леса и поля и наводят ужас на затаившихся там лис. Молодняк, едва начавший самостоятельную жизнь, становится легкой добычей охотников. Взрослые лисы уже знают, что такое охота. Хотя вокруг стоит ужасающий шум и гвалт, они сохраняют присутствие духа, и, как правило, им удается избежать опасности. Но молодые, родившиеся весной, теряют голову от страха, обезумев, мчатся прямо на людей, и ружейный выстрел обрывает их жизнь.
Однако Запасай прилетит еще не скоро. Да и шум был сильнее, чем рокот автомобилей, даже тех, что специально приспособлены для сельских дорог. Надо обязательно разобраться, в чем тут дело, решила лисица.
Прямиком через свой она отправилась к каменной стене, окружавшей чужой. О-ха долго пробиралась вдоль стены, пока не дошла до полуобвалившейся каменной башни — то были остатки старой ветряной мельницы. С ловкостью кошки лисица вскарабкалась по обшарпанным каменным стенам, осторожно ставя лапы в расщелины, туда, где известь уже превратилась в пыль. Оказавшись наверху, она взглянула в ту сторону, откуда доносился подозрительный шум.
Но слабое зрение лисицы не помогло ей что-нибудь прояснить. К тому же яркое утреннее солнце светило ей прямо в глаза, и сквозь дымку она разглядела лишь какое-то посверкивание. О-ха уже собиралась спускаться вниз, но тут на край башни уселась сойка. Устроившись на безопасном расстоянии от лисицы, сойка недоверчиво поглядывала на нее.
— Не знаешь случайно, что там происходит? — осведомилась О-ха.
— Bitte? — переспросила, не поняв, сойка. — Ich verstehe nicht.
— Разве ты не слышишь громыхания? По-моему, это какие-то машины.
Птица даже не взглянула в сторону, откуда раздавался гул, но с готовностью закивала головой:
— Maschine — oh, ja — maschine.
— Что? А ты не знаешь, зачем они здесь?
— Was? Oh, fur ausgraben.
Пробормотав что-то про «копание» и по-прежнему не сводя настороженных глаз с любопытной лисицы, сойка поднялась в воздух. Взмахнув синеватыми блестящими крыльями, она устремилась в ту сторону, где гудели сверкающие машины, и вскоре растаяла в небе. Как известно, птицы — сойки, грачи, вороны, галки — народ вздорный и непредсказуемый. Но все же они довольно безобидны, никому не приносят большого вреда и к тому же всегда знают, что делается на белом свете. С кем надо держать ухо востро, так это с чайками — они все до единой отпетые воровки и прохиндейки. Недаром птичья пословица гласит: «Лучше у кошки в когтях, чем у чайки в клюве». Птицам-то хорошо известно, на что способны чайки, — с них станется выхватить кусок изо рта, украсть птенца из гнезда.
