Своенравная красавица - Торп Сильвия (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
В начале июня Джонас уехал в Плимут. Черити вздохнула с облегчением: пока он жил в Маут-Хаус, она находилась в постоянном напряжении, а маленький Даррелл был так запуган, что его состояние внушало ей серьезные опасения. Малыш упорно цеплялся за нее, Черити запустила домашние дела, порученные ей миссис Шенфилд, потому что даже Саре не удавалось уговорить малыша побыть без нее какое-то время. У Черити при взгляде на его бледное, испуганное маленькое личико становилось тяжело на душе, сердце ныло от любви и тревоги за малыша и дурных предчувствий.
Однажды ранним утром, примерно через неделю после отъезда Джонаса, когда она работала в маслобойне, в дверях появилась Сара. Зная, что у девчушки есть свои обязанности и та должна их выполнять, Черити сказала с напускной суровостью, не прекращая собственных трудов:
— Что привело тебя сюда, милая моя? У тебя будут неприятности, если матушка обнаружит, что ты бездельничаешь.
Сара вошла и закрыла за собой дверь. Глаза ее блестели, щеки раскраснелись от непонятного волнения.
— Знаю, но все это не имеет значения! Черити, несколько минут назад здесь был Питер Брамбл — с весточкой для тебя. — Она накрыла ладонями руки Черити, все еще сжимавшие сбивалку. Голос дрожал от того же волнения, что сверкало в глазах. — Кузина, твои молитвы услышаны. Сэр Даррелл наконец вернулся.
Глава 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ В КОНИНГТОН
Несколько секунд Черити стояла оцепенев. Потом произнесла шепотом:
— Сара, это правда?
— Честное слово, правда! Он на постоялом дворе. Питер говорит, что он приехал вчера вечером, уже темно было, и с ним только камердинер, Джон Парриш. Они там переночевали, а сегодня утром Абигейл Брамбл послала Питера сказать тебе.
— Абигейл? — Легкая морщинка пересекла лоб Черити. — Так он не принес записки от самого Даррелла?
Сара покачала головой, и Черити добавила порывисто:
— Я должна пойти к нему и взять ребенка! Где тетя?
— Разбирается в кладовой и пробудет там еще не меньше часа. Тебе нечего бояться. Я встретила Питера первой, он не успел ни с кем переговорить, даже слуги не знают, какую новость он принес.
— Благослови тебя Бог, Сара! — Черити наклонилась и коснулась легким поцелуем ее щеки. — Сбегай в конюшню и попроси Уильяма оседлать моего пони! Маленькому Дарреллу тяжело идти пешком до деревни.
Сара умчалась, а Черити, бросив сбивать масло, побежала в дом и поднялась наверх. В детской няня сидела за прялкой, рядом с ней играл ребенок. Старушка вздрогнула, подняла голову и замерла, увидев, как удивительно преобразилась девушка — ее щеки пылают, а темные глаза лучатся радостью.
— Господи помилуй, мисс Черити! — воскликнула она. — Что случилось?
— То, на что мы надеялись и о чем молились! — Черити подняла мальчика на руки и крепко к себе прижала. — Сладкий мой, сегодня невиданно радостный день! Твой отец приехал!
Черити оставила няню бормотать благодарственную молитву, а сама, попросив малыша вести себя тихо — поскольку он вцепился ей в воротник и засыпал вопросами, — отнесла его по черной лестнице на конюшенный двор. Уильям, конюх средних лет, ожидал там со стареньким серым пони. Черити усадила мальчика в седло и повела пони со двора, а потом через парк, к дороге.
Оказавшись вне дома, мальчик снова принялся звонко болтать, задавая бесчисленные вопросы и не обращая внимания на ответы. Черити часто рассказывала ему об отце, стремясь создать в воображении ребенка портрет Даррелла и подготавливая его к встрече. И в какой-то мере она преуспела в этом. Однако сейчас, прислушиваясь к его безыскусному лепету, она почувствовала определенные опасения. Она описала Даррелла таким, каким запомнила его: легкомысленный товарищ детства, юноша, который ускакал на войну, вдохновленный высокой целью и не уверенный в победе дела, которому служил. А что она знает о человеке, который вернулся? Он потерпел поражение и обеднел, потерял дом и семью, а король его в тюрьме... Не ожидает ли их встреча с совершенно незнакомым человеком?
Наконец пони добрел до деревни и застучал копытами по мостовой. Маленький Даррелл умолк, словно осознав значимость грядущего события и испытывая перед ним благоговейный страх. Черити ощущала в душе странное спокойствие, это чувство каким-то образом соединяло в себе радость, надежду, смутные опасения.
Когда они поравнялись с церковью, Черити увидела у калитки доктора Малперна, пуританского священника, и вежливо пожелала ему доброго дня. Он кивнул в ответ, но, удаляясь по улице, Черити спиной чувствовала его холодный взгляд. Она знала, что он застыл на месте — черная как ворон фигура — и следит, куда она направляется.
Пока она ссаживала мальчика на землю у дверей таверны, появился Диккон Брамбл. Он потерял руку в битве при Эджхилле, и пустой левый рукав был приколот булавкой к груди. Но соломенные волосы и широкая ленивая улыбка — это было при нем. Он просиял.
— Доброго вам утречка, мисс Черити, и вам, маленький господин. Большой праздник пришел в Конингтон-Сент-Джон, — приветствовал их мужчина. И сражу же, по странной прихоти памяти, вспыхнуло воспоминание о том весеннем утре, когда Диккон сказал ей те же самые слова. Чуть больше шести лет прошло с тех пор; целая вечность печали и страданий.
Абигейл Брамбл, мать Диккона, показалась из кухни, вытирая руки о передник. Она смотрела удивленно:
— Доброе утро, мисс Черити! Разве сэр Даррелл не с вами?
Черити покачала головой, ощутив внезапное беспокойство:
— Я еще не виделась с ним. Ожидала найти его здесь.
Абигейл удивилась еще больше:
— Он ускакал еще до возвращения моего Питера вон в ту сторону, к вершине холма. Я была уверена, что он спешит в Маут-Хаус.
Маленький Даррелл вцепился в юбку Черити.
— Моего отца тут нет? Ты сказала, что он будет!
— Нет, радость моя, но он недалеко. Побудь с Абби, а я пойду за ним.
Она подняла ребенка и передала его в руки Абигейл, а сама вновь вышла под яркое солнце, зная точно, где искать Даррелла. Черити свернула на тропинку у кузницы, а когда последний домик остался позади, повернула направо и поднялась наверх, на холм, направляясь к Конингтону. Пройдя лугом, мимо косарей, Черити приблизилась к запущенному парку, где давно уже не водились олени. Наконец она добралась до разрушенной сторожки и из-под арки ворот увидела за садом почерневший остов дома, застывший и мрачный среди буйной зелени лета.
После пожара Черити была здесь всего один раз. Она пришла сюда весенним днем на следующий год, чувствуя, что это ее долг — увидеть своими глазами всю полноту разрушения.
То, что она обнаружила, потрясло ее до глубины души. Джонас и его люди проделали свою работу основательно до ужаса: не только большой дом, но все строения вокруг также были разграблены и сожжены. Лошадей из конюшен украли, соколов выпустили, гончих поубивали или увезли. Овцы из кошары, скот из хлева, даже домашняя птица и голуби — все было разогнано или уничтожено. В саду валялись обломки разбитого фонтана, статуи сброшены с пьедесталов, клумбы и ровные лужайки безжалостно затоптаны копытами лошадей. Там, где когда-то кипела жизнь, постоянно кто-то приезжал и уезжал, где содержали в порядке большое домашнее хозяйство, теперь безраздельно царило опустошение. Не выдержав столь горького зрелища, Черити убежала и не находила мужества вернуться сюда еще раз.
Сейчас, по прошествии четырех лет, неприглядность картины несколько сгладилась под доброй рукой природы. В заброшенном саду разрослись деревья и кустарники, цветы пестрели в траве, и даже на обгорелых стенах нашли себе пристанище какие-то зеленые побеги, но несмотря на то, что листва и цветы прикрывали в какой-то степени следы жестокости, самим их изобилием подчеркивалось запустение. Как будто поля и леса стремились уничтожить всякое свидетельство человеческих усилий.
Несколько мгновений Черити стояла неподвижно под аркой ворот, заново переживая ужас, захлестнувший ее, когда впервые ей предстало в руинах это прекрасное поместье. Потом она заметила какое-то движение за высокими кустами справа и увидела оседланную и взнузданную лошадь, оставленную бродить на воле и щипать высокую траву на лужайке, которая прежде всегда была аккуратно подстрижена. Черити пошла дальше по заросшему переднему двору, желая быстрее достичь развалин и в то же время невольно замедляя шаг, и поднялась по ступенькам на террасу, к зияющему провалу в стене, бывшему когда-то парадным входом в дом.
