Во всем виновата книга – 2 - Джордж Элизабет (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Библиотекарь сочувственно поцокал языком:
– Боюсь, я так восторгался своим удивительным помощником, что вы перетрудились. Мистер Ломакс, идите домой, только положите мне на стол список ваших дел. Я обо всем позабочусь.
Я повиновался. Вернувшись домой и отдохнув с часок, я достал Евангелие от царицы Савской и вернулся к его изучению, попутно переводя фразы с латыни и записывая их в отдельную книжицу:
«Призывая Безымянную Старуху, Давшую Жизнь Пятерым Бледным, повели, чтобы агнец был одурманен, но не убит. А призвав Старуху, возьми выкованную тобой железную иглу и зашей слова в плоть живого агнца…»
К моему изумлению, на середине третьего абзаца у меня закружилась голова. Задыхаясь, я сорвал с лица очки. Сердце прыгало, как рыбка в солнечный летний день. Тошнота, которую я приписывал дешевой еде и недостатку в ней мяса – мой намеренный выбор, – усилилась.
Доведет ли меня древний фолиант до кончины? Может ли такой предмет вливать в меня зло через чернила? Забавно, если любителя книг убьет книга, – но бывали и более странные случаи. Я ведь изучаю парадоксы.
Я бросил свою работу и, хватая воздух ртом, распахнул окно своего кабинета, а потом завернул книгу в ту же темную ткань. Наверняка есть научное объяснение для этого феномена. Должно быть, ибо два остальных варианта не выдерживают никакой критики: либо я сумасшедший, либо на моих глазах тонкий механизм вселенной рассыпался на части.
До чего же занятные отношения установились среди членов братства. Их разговоры преследуют меня, как раз когда я отхожу ко сну, когда я грежу об удивительной и наивной улыбке Летти или о безудержном смехе Грейс. Давление в груди, ощущение, которое я приписал внезапному резкому падению температуры в Лондоне, усилилось до ломающей кости боли, словно меня ударили по сердцу железным ломом.
Может быть, все-таки стоит сходить к врачу. Или к священнику.
Любимый мой!
Это ужасно, это несправедливо по отношению к тебе, но сейчас я не могу писать пространно. Прости меня. В Страсбурге нет каналов, а ты знаешь, как я успокаиваюсь при виде воды, когда нахожусь в смятении; между тем меня снова позвали, хотят провести перед герцогом, как циркового пони. Я так тоскую по дому и по хорошей пинте горького пива – хотя ты знаешь, что в пиве я ничего не понимаю, – и еще по нескольким минутам тишины.
С любовью,
Колетт Ломакс
Онемение в руках усиливается. Каждый раз, когда я беру Евангелие от царицы Савской, оно проникает мне в вены и разливается по внутренностям, как плохой алкоголь.
Не могу заставить себя сделать с этим хоть что-нибудь. В конце концов я отложил его – но на несколько часов позже, чем следовало бы. Почту сегодня принесли как обычно, я разобрал корреспонденцию, мы сели ужинать, я почитал Грейс «Тысячу и одну ночь», поработал над переводом и наконец открыл дневник – и вот я признаюсь, что не тревожусь, отравляет меня эта губительная книга заклинаний или нет. Я хочу бороться, отчаянно хочу. Меня позорит это безволие, эта тоска. Грейс начинает замечать, а она не заслужила всего этого. Кто должен оградить ее от таких вещей, если не отец?
Всей душой надеюсь, что в руки Грейс никогда не попадет столь опасный документ, как Евангелие от царицы Савской. И что она никогда не узнает (после того как я прочитал нам вслух недавнее письмо ее матери) о множестве страсбургских каналов.
Куда же все-таки занесло мою жену?
Мерцает свет, правда тусклый и не дающий отрадного тепла. Окидывая мыслями прошедший день, я старался припомнить каждый нюанс разговора на собрании братства Соломона, и мне кажется, что ответ где-то рядом. Библиотекарь снова высказался насчет моего изможденного вида, но я сослался на резкую смену погоды и затянувшееся отсутствие жены.
Последняя причина моих симптомов – признаюсь в этом здесь, и только здесь, – совсем недалека от истины.
Случайно нахватанные знания о траволечении и умение найти в этом интеллектуальном муравейнике, то есть на моем рабочем месте, лучшие книги по нужной теме никогда не пригождались мне так, как сегодня, отчего день уже заслуживает упоминания. И еще сегодня вечером – и это тоже важно, пусть даже только для меня, – я впервые проконсультировался у прославленного Шерлока Холмса из дома 221B по Бейкер-стрит.
Когда я позвонил в дверной колокольчик и похожая на фарфоровую статуэтку пожилая дама с белоснежными волосами проводила меня наверх, то, к своей великой радости, я убедился, что Ватсон занимает те же комнаты, где когда-то поселился. Дверь в квартиру на втором этаже открыл именно он – Холмс как раз в это время с хохотом говорил:
– Нет, это просто преступление, что вас там не было, право же, Лестрейд дышать не мог от смеха, а Хопкинc уже никогда не будет смотреть на свисток прежними глазами.
Вот в эту обстановку непринужденного веселья я и вторгся в тот самый момент, когда Ватсон хохотал что есть силы. Невзирая на мои плачевные обстоятельства, я невольно улыбнулся ему в ответ, пожимая руку.
– Значит, вы его раскрыли? – спросил я доктора. – То… дело о китайской керамике?
– Ломакс! Я как раз собирался вам телеграфировать – да, действительно, раскрыли, и во многом благодаря вам, мой добрый друг. Я уже провинился, не вернув книгу в срок? Ладно-ладно, я только не подозревал, что у вас практикуется посещение на дому. Входите же, снаружи отвратительно. Берите стул и садитесь поближе к огню, – так приветствовал меня Ватсон, закрывая дверь гостиной.
– Благодарю вас.
– Вы знаете, как вчера сыграл «Кент»?
– Боюсь, я был слишком занят, – признался я, переступая порог комнаты в какой-то прострации.
Камин ревел, как посаженный на цепь дикий зверь, а бесшабашно захламленная гостиная пахла табаком и остатками поданного на ужин карри. Холмс, с плотно забинтованной головой, растянулся во весь рост на кушетке. Его сухопарое тело прикрывали только брюки с белыми отворотами и домашний халат. Может, он и походил немного на пугало, но, надо признать, на весьма импозантное: жилистый великан с орлиным носом и странной, резкой грацией в движениях. Когда он увидел меня, его улыбка несколько потускнела, но не исчезла.
– Мистер Артур Дэвенпорт Ломакс из Лондонской библиотеки, – медленно протянул он, затягиваясь сигаретой, которую держал в руке. Закрыв глаза, он устроился поудобнее, стараясь не потревожить повязку на лбу. – Друг Ватсона, помощник библиотекаря. Скорее всего, Кембридж, игрок в крикет, бережлив, благовоспитан, обладает неким довольно важным предметом – возможно, книгой, – а также, по закону подлости, страдает самым досадным для библиофила недугом: дальнозоркостью. Садитесь, прошу вас.
Ватсон, лукаво подергивая кончиками усов, забрал у меня пальто. И тотчас же нахмурился:
– Боже мой, Ломакс, вы что, заболели?
– Думаю, нет, – осторожно начал я, – но пусть это определит мистер Холмс.
Мой приятель не обиделся, поскольку я и не думал его задевать.
– Если понадобится, я в вашем распоряжении. Вам точно не нужен врач?
– Мне нужен детектив. А точнее, детектив и химик в одном лице.
Холмс приоткрыл один глаз, когда я сел в кресло напротив его кровати. Потом я узнал, что эта его странность притворяться скучающим – лучший способ выудить сведения. Он был весь внимание – от легкого изгиба светлой брови до пальцев босых ног.
– Кембридж, игрок в крикет, бережлив, владеет важным предметом, близорукость – все это я могу вывести сам, основываясь на том, как меня приветствовал Ватсон, и на некоторых моих физических свойствах, – заметил я. – Я читаю «Стрэнд», как, впрочем, и все. Последнее предположение – самое смелое, но даже когда я не ношу очков, след от них, скорее всего, виден у меня на носу. Но почему «благовоспитан»? Мы же с вами ни разу не разговаривали.
