Волчье солнышко (Сборник) - Бушков Александр Александрович (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗

– Да мне бы, батюшка, не текущий, а стоячий, – поклонилась в пояс молодайка.

Обрадованные бабы рысью понеслись к караулке, только кареглазая осталась, стояла и зыркала на Морлокова шалыми глазами.

В налаженном механизме вдруг произошел сбой.

Первый Заместитель отчаянно замахал руками, и телевизионщиков поперли в шею.

Взвод охранников, ощетинясь карабинами, проконвоировал к Морлокову снежного человека Филимона, здоровенного и сплошь мохнатого. Филимона изловили в дебрях. Ел он только сырое мясо, но не отказывался и от водки, по-человечески не говорил, бил вшей, спал на полу, политическую литературу жевал и драл в клочки, а на женщин реагировал насквозь утилитарно.

– Эт-то кто такое? – в полной растерянности осведомился Морлоков.

Филимон почесал под мышками, громко сделал амбре, потом оторвал у зазевавшегося охранника петлицу и сожрал ее дочиста, вместе с пуговицей.

– С-снежный человек, – паскудно лязгая зубами, доложил Первый Заместитель, от страха капая на Морлокова брагой. – Проверен, как только мыслимо. Н-натуральный, в-ваше превосходи…

Морлоков отобрал у него лагун и нервно осушил до дна.

Ситуация создалась щекотливейшая.

Официально было разъяснено, что никакого снежного человека нет, а верящие в него подлежат урегулированию. Но сам Филимон как объект и материальное тело ничему такому не подлежал – именно потому, что не был объектом и материальным телом, поскольку не существовал… Урегулировать Филимона было возможно, ибо сей шаг означал бы признание его материальным объектом… Н-да.

– Так кто это, ты говоришь? – ласково спросил Морлоков.

Заместители и прочая челядь нестройно постукивала зубами.

Караульные овчарки упрятали хвосты куда следует, одна позорно описалась. Над площадью повисла густая нехорошая тишина.

– Так кто это?

– С-снежный человек, – еле выговорил Первый Заместитель.

– Как по-твоему, голубчик, существуют снежные человеки? – обернулся Морлоков ко Второму Заместителю.

– Псевдонаучная псевдотеория, продажная девка империализма! – браво отчеканил тот.

– Вот именно, – сказал Морлоков. – Ты что же это, Первый, разводишь за моей спиной? Что проповедуешь? Измена в рядах?

Первого Заместителя сержанты сграбастали даже прежде, чем он успел пасть на колени. Буквально через пять минут он хрипел и сучил ногами в петле на ветке ближайшего дуба.

– Займешь его место, – сказал Морлоков Второму Заместителю. – Итак, поскольку снежных человеков не существует – перед нами самозванец и агент. Посадить в одиночку. Кормить. Выдать карандаш и бумагу и ждать, пока признается, на кого работает. Ждать, пока сам признается! Никакого активного следствия!

Филимон почесал пониже спины и сделал амбре еще громче. Его увели, где-то даже ласково попихивая прикладами. Челобитчиков оставалось еще с полсотни.

– Ты уж сам разберись, – сказал Морлоков Заместителю, подхватил кареглазую и исчез в парадном подъезде МУУ.

– Вот парадный подъезд. По торжественным дням… – пробормотал Первый Заместитель, приосанился, оглядел обступивших его просителей и рявкнул: – Брысь отсюда, мать вашу!

Челобитчики, сбивая друг друга с ног, порскнули кто куда. Первый Заместитель потянулся, подозвал сержанта и шепнул:

– Ступай-ка ты, братец, к студенточкам да привези неопробованную. Да сам не вздумай проверять, знаю я вас…

* * *

Несмотря на возраст (а может быть, именно из-за возраста), Резидент обожал яркие спортивные машины. На этот раз он поджидал Даниила в пестрой, как тропическая бабочка, красивой, как предвыборные обещания, и элегантной, как дорогая шлюха, «Русалке». Даниил научился неплохо угадывать его настроение и сразу понял, что дела не блещут. Осторожно спросил:

– Опять что-нибудь?

– Вчера застрелился Радомиров, – сказал Резидент. – Тот самый, восходящая звезда дипломатии. Уехал на дачу, и там… А я его как раз собрался вербовать…

– «Спектакль»?

– Не похоже. Один любопытный аспект – в доведении до самоубийства негласно обвиняют МУУ, и МУУ этим необычайно раздражено, хотя до сих пор их не трогали никакие негласные обвинения. В общем, как мне донесли, ты поедешь к вдове вместе с их следователем. Морлоков звонил Хрусталеву и прямо-таки требовал, чтобы тот послал и своего представителя тоже. У меня создалось впечатление, что маршалу нужно из кожи вон вывернуться, но доказать свою непричастность.

– Кому доказать? Чье мнение может волновать Морлокова?

– Если бы я знал, мой мальчик… – вздохнул Резидент.

Через час Даниил подъезжал к громадному серому зданию МУУ. Получив плату, таксист погнал прочь так, словно за ним гнались черти всего мира.

Зеленые железные ворота открылись с тихим шипением, возник сержант в синем. Второй сержант проводил внутрь. Он шел сзади, грозно сопел в спину и сухо ронял:

– Направо. Налево. По сторонам не смотреть…

Они минут пять кружили по коридорам самого обыкновенного конторского вида. Изредка навстречу попадались офицеры в синем, с пухлыми папками в руках, и не слышно было из-за дверей воплей и стонов, и никого не волокли за ноги, а стены были выкрашены скучной бордовой краской. Из огромного вольера на внутреннем дворике в сторону Даниила загавкали здоровущие овчарки. Здесь же весело булькал частоколом распушенных на концах струй солидный фонтан, украшенный голой мраморной девкой.

Сержант довел его до белой двери и, не прощаясь, ничего не объясняя, ушел восвояси. Даниил нерешительно толкнул дверь и вошел.

За дверью оказался просторный светлый холл. В одном углу – полукруглая стойка бара, в другом – автоматы с сигаретами и жвачкой. У стойки сидели пятеро парней в джинсах и модных рубашках, модно подстриженные. И вовсю травили анекдоты из жизни древнего Шумера. А под локтем у рыжего, в элегантных очках детины лежал на стойке роман Пьера Бенуа «Атлантида». Даниил уселся на свободный стул. Бармен в униформе молча поставил перед ним бокал.

Где-то под потолком заскрипело, и жестяной голос заорал:

– Начальникам отделов с четвертого по седьмой собраться у завсектором социального планирования!

Четверо не спеша допили и ушли.

– Меня это, слава аллаху, не касается, – сказал рыжий. – Впервые у нас? Ну да, я смотрю, оглядываетесь и переживаете жестокое разочарование, не обнаружив ржавых клещей и жутких казематов?

– Вообще-то, да, – сказал Даниил.

– Типичные рассуждения дилетанта, – усмехнулся рыжий. – Клещи – это средневековье. А средневековье – это были времена, когда не умели придавать процессу получения информации ни научной основы, ни утонченности.

– Хотите сказать, что ржавые клещи заменили на никелированные?

– Ну, отдельные ретрограды так и поступают. Но прогресс не стоит на месте. Это вранье, будто внутренний мир человека необъятен, как Вселенная. Реакции, мысли и побуждения оказавшегося в каталажке человека подчиняются нескольким простейшим алгоритмам, и наша задача – использовать эти алгоритмы с максимальной отдачей. Здесь целая наука, на эту тему защищаются диссертации, издаются специальные журналы…

– Однако Морлоков?

– Морлоков – умнейший человек, – сказал рыжий. – Но он допустил одну стандартную ошибку: он полез на самый верх. А этого никогда не нужно делать. Миром правят лейтенанты, а не маршалы. Когда умрет император, маршалов вышибут на пенсию, а сержан-тов развесят на фонарях. Но лейтенантов, капитанов и прочих майоров на этих фонарях не будет…

– Явились, Батурин? – раздался за спиной женский голос.

Даниил обернулся. Его в упор разглядывала красивая темноволосая девушка лет двадцати, в джинсах и белой безрукавке с отштампованным в три краски изображением какого-то древнешумерского дворца. На плетеном поясе висела желтая кобура.

– Поручик Милена Дилова, – протянула она узкую теплую ладонь. – Поехали. Не будем терять времени.