Судьба моя - Тейлор Дженел (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Почти в тот же момент Осторожный Волк схватил Кайони за руку, предупреждая о приближающейся опасности. Он заметил направляющуюся в их сторону большую группу воронов. Их было слишком много, чтобы вступать в схватку.
– Хаесто нотсео. Хоееви, – прошептал чейенн.
Кайони поняла, что рядом много врагов и они должны спрятаться. Это объяснялось не трусостью, а необходимостью соблюдать осторожность.
Не выдавая себя, они проскользнули в поросшую кустарником расщелину, затаились там вместе с лошадьми, которым было приказано не издавать ни звука. Майе не требовалось отдавать приказы. Он сел рядом, готовый в любую минуту защищать человека, которого любил.
Чейенн и Кайони подползли к краю расщелины. Они сделали это очень осторожно, чтобы вниз не посыпалась земля и мелкие камушки. Раздвинув ветки кустов, Осторожный Волк прошептал:
– Оетане.
Но Кайони и так видела, что эти люди – вороны. Она догадалась об этом по отличительным знакам на их лицах, одежде и лошадях. Перед ней было десять воинов племени Птицы, покрытых боевой раскраской. Они ехали со стороны лагеря ханьюива. Кайони с облегчением отметила, что у них не было лошадей или вещей, принадлежавших ее соплеменникам. Значит, это был отряд разведчиков, которые не стали нападать на ханьюива. Похоже, они направлялись домой или подыскивали место, чтобы устроиться на привал. Передышка, которую дали им враги, видимо, закончилась, и нападение могло произойти в любой момент. Кайони не знала, следует ли ей еще больше встревожиться или обрадоваться, когда Осторожный Волк повторил ее мысли.
Когда всадники подъехали поближе, Кайони заметила, что глаза чейенна сузились, когда он посмотрел на главаря шайки.
– Неваахе тсечое?
– Хауате-Иште, – выговорил он имя вожака сквозь сжатые зубы.
У Кайони перехватило дыхание, когда она услышала имя Одноглазого, самого жестокого воина, не знавшего жалости к поверженным. Она слышала ужасные истории о нем и о его деяниях, но никогда раньше не видела его. Дрожь пробежала по ее телу. Когда вороны подошли совсем близко, сердце ее затрепетало. Она с ужасом думала, как они вдвоем смогут справиться с такой огромной силой, если их обнаружат. Теперь она поняла нерешительность и испуг, которые охватили Тайсингу во время последней схватки. Но Кайони знала, что сумеет растопить ледяной страх, сковавший ее, и будет сражаться до последнего вздоха, если придется. Она взглянула на Осторожного Волка. В выражении его лица, в его глазах не было и тени страха. Напротив, она заметила решительность, но что-то останавливало его руку от первого упреждающего удара. Возможно, чейенн опасался за ее жизнь. Позволив себе подольше посмотреть на него, Кайони немного успокоилась при виде его уверенности и мужественности. Если придется умереть, думала она, то лучше это сделать рядом с человеком, которого любишь. Они находились в опасной близости. Их тела были прижаты друг к другу. Девушка почувствовала, как по ее телу разливается тепло, и причиной этому было не яркое солнце. Неужели ты – моя истинная судьба?
Громкий крик одного из воронов вернул Кайони к ужасной действительности. Воины ехали очень медленно, и Кайони стала опасаться, что они могут остановиться в любой момент. Услышав обрывки их разговоров, она испугалась еще больше. Над ее головой задул ветер судьбы, и она готовилась к тому, что он может превратиться в настоящий ураган.
– Ата, помоги нам выжить! Сделай так, чтобы он жил и помог моему народу. А я буду выполнять все твои приказания.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Осторожный Волк искоса взглянул на Кайони. Все внимание его друга было сосредоточено на группе воронов. Но в какой-то момент ему показалось, что Кайони пристально рассматривал не их, а его. Причем делал это так, как смотрят женщины на понравившегося им мужчину. Но он тут же отбросил эту глупую мысль. Осторожный Волк непроизвольно положил руку на голову Кайони, пригибая ее к земле, когда Одноглазый посмотрел в их направлении. Чтобы не делать лишних движений, он оставил свою руку на плече охотника, еще раз поразившись хрупкостью своего друга. Тело Кайони и его одежда пахли чистотой. Его заплетенные в косы волосы были темными и блестящими. Они напоминали воронье крыло, отливавшее на солнце синевой. Волосы ханьюива были закреплены специальной повязкой с вышитым на ней бисером копытом бизона – Дарителя Жизни. Чейенн еще раз отметил про себя изящество профиля и тонкие черты лица тива. На мгновение его охватила дикая мысль, что под маской Кайони скрывается лицо женщины, увиденной им недавно во сне. Но, поняв, что этот образ возбуждает его, он постарался о нем не думать. Кайони почувствовала возбуждение от прикосновения Осторожного Волка. Руки чейенна несли в себе силу и спокойствие. Его запах кружил ей голову. Она чувствовала, как ее рвут на части два мира – один, в котором она жила, и второй, в котором хотела жить вместе с ним. Но подобные мысли были неправильны и эгоистичны, так как ее семья нуждалась в ней. А теперь, когда опасность угрожала всему племени, она была нужна и своему народу. Ей нельзя отказываться от своего долга, иначе ее родные подвергнутся смертельной опасности.
– Все в порядке, – сказал Осторожный Волк, как только вороны скрылись из виду. Когда Кайони посмотрела на него, он заметил в ее глазах выражение боли и еще какого-то непонятного ему чувства. Взгляд ханьюива был почти умоляющим. – Хеновае? – спросил он. – Что произошло?
Кайони пришла в себя и сделала глубокий вдох.
– Вороны намерены напасть на мое племя. Одноглазый сказал, что их шаман мертв, вместе с ним умерли и его видения. Он хочет лошадей, оружие, пленников, а также могущество и магию, которыми, как он считает, обладают тива. Он сказал, что станет вождем вместо Быстрого Журавля, если после набегов на нас и чейеннов наберет много воинов в свои ряды. Он собирается разбить лагерь неподалеку, дождаться, когда закончится гроза, и напасть на нас через три дня.
Осторожный Волк в изумлении уставился на Кайони, смотревшую в ту сторону, куда уехали враги.
– Откуда ты знаешь все эти слова? Как ты понимаешь мою речь?
– Мой народ знает язык и жесты чейеннов и воронов. После того как в пятилетнем возрасте нас посвящают в тива, мы некоторое время живем в вигваме старших тива, а в шестнадцать лет возвращаемся в свои семьи. Старшие обучают нас, так что никакие враги или чужаки не могут обмануть меня незнакомыми словами.
Так ты говоришь на трех языках? – спросил пораженный чейенн.
Это правда. Мне тут на ум пришла одна хитрость …
Кайони не договорила: Майя влез между ними, и парочка была вынуждена отодвинуться друг от друга, чтобы дать ему место. Серебристый волк улегся, положив голову на грудь своей хозяйки. Когда она погладила его, он радостно лизнул ее руку.
Кайони улыбнулась, теребя шерсть на холке Майи. На нее произвели впечатление ум и проницательность ее друга. Она была благодарна ему за помощь и защиту.
– Эйфа, Майя, – похвалила она его за то, что он отдалил ее от соблазна. – Мы должны ехать, Осторожный Волк. Я расскажу тебе мой план по дороге домой. – Когда они спускались в расщелину, она добавила: – Это хорошо, что у нас не было свежего мяса и птицы не кружились над нами. Если бы вороны заметили это, они могли бы заинтересоваться, что привлекло этих птиц. Или они сами могли учуять запах смерти, проезжая мимо. Сегодня Ата защитил нас. – Он не наказал меня за мою слабость. Должно быть, Он приготовил нам великое испытание. Не знаю, зачем Он послал тебя в мою жизнь, в мое сердце. Возможно, для того, чтобы проверить мои силу и преданность. Когда Он заберет тебя у меня, в моем сердце останутся только холод, печаль и горечь. Я не могу побороть мои чувства к тебе.
Осторожный Волк ехал вперед, почти не обращая внимания на дорогу. Он не мог забыть взгляд Кайони, вид его пальцев, когда тот гладил Майю, и звук его голоса, когда тива разговаривал с животным. Что же касается Майи, то серебристый волк, казалось, ревнует своего хозяина к чейенну. Как будто волк видел в нем своего соперника. Что за странные образы и мысли у меня в голове, думал Осторожный Волк. Почему «сын Разящего Камня» заставляет мое сердце биться сильнее? Какой злой дух играет со мною шутки, пытаясь отвлечь от священного видения? Осторожный Волк сказал себе, что надо очистить себя от глупых мыслей, за которыми явно таилось нечто мистическое.
