В ожидании Романа - Душа Глафира (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Но он попал.
Когда Даша увидела своего мужа через два года, то в первые несколько мгновений ничего не поняла. Перед ней стоял мужчина, отдаленно напоминающий Степана двухгодичной давности. Но, пожалуй, лишь отдаленно. Единственное, что осталось прежним, так это, пожалуй, рост и размер обуви. Все остальное, по крайней мере, на первый взгляд, было чужое. Вместо белобрысой стрижки средней длины – короткий седой ежик. Вместо улыбчивых глаз – серый холодный блеск. Вместо свежей кожи лица – прожженные солнцем, темно-коричневые впалые щеки... Он стал не просто худым. Высохшим, жилистым, изможденным.
Он не улыбался. Смотрел на Дашу прямо, долго и цепко. Она не могла понять, чем провинилась перед ним. Почему такой жесткий взгляд?
Бросилась обнимать. Он прижал ее крепко и сильно. Так сильно, что ей стало больно дышать. Именно в этот момент она вспомнила слова мамы. Может, действительно не надо было жениться до армии, лучше бы подождать. Почему-то именно в тот момент.
Этого человека она не знала. Они еще не сказали друг другу ни слова, но она почувствовала такую страшную пропасть между ним и собой, такую страшную, что не перешагнуть ее, не перепрыгнуть...
Когда он заговорил, голос тоже показался ей изменившимся – сухим, что ли. Фразы – отрывистыми, безжизненными, лишенными эмоций. Она вроде и кинулась встретить как положено: стол накрыть, бутылку вина, постель расстелить... Но... как-то... отвыкли они, видимо, друг от друга. И не соскучились будто бы, а привыкли уже один без другого.
Даша совсем иначе представляла себе их встречу. Как в кино: вот бегут они навстречу друг другу, и не бегут даже, а парят, летят, едва касаясь земли. У нее развеваются волосы и юбка, у него распахнуты руки для объятия. И вот сливаются они в сладостном поцелуе, и берет он ее на руки и кружит в стремительном танце любви...
Да... В действительности совсем не так получилось...
Жили поначалу на съемных квартирах. Даша продолжала учиться. Степан, если и пытался устроиться по специальности, то неудачно. Все его попытки заканчивались одинаково: пару-тройку месяцев он держался, а потом уходил. Или его просили уйти. Но это принципиального значения не имело: он ли, его ли... Имело значение то, что жить на стипендию Даши было немыслимо. Квартиру оплачивали родители Степана, а обещанную машину, полученную в подарок буквально через неделю после возвращения из армии, требовалось заправлять бензином. На это тоже нужны деньги.
Степан про службу не рассказывал. На все вопросы отвечал односложно:
–?Да что рассказывать-то? Война – она и есть война.
Как будто Даша знала, как будто она когда-то была на войне.
Ни об аспирантуре, ни о работе в престижном издательстве речь уже не шла. В стране началась перестройка, а вместе с ней и неразбериха первых метаморфоз в экономике. Поэтому куда приложить свои знания, что с ними делать и как жить дальше, было неясно для сотен тысяч людей... А уж тем более для Степана, который ушел из одной страны, а вернулся в совершенно другую... Который был одним человеком, а стал абсолютно другим... И он метался с одного места на другое, нигде не находя ни интереса, ни самого себя...
Первые бандитские бригады, которые начали сколачиваться к тому времени, не привлекли его. Там была совершенно не та дисциплина, которая, по его понятиям, должна быть в организации подобного типа. А потом он так устал от войны, от драк, от угроз, жестокости и насилия, что окунуться вновь в эту среду, да еще добровольно, уже не мог.
Он устроился охранником. Понятное дело, такая работа не могла его удовлетворить. Тем более – сутки через трое. Эти трое свободных суток надо было занять себя чем-то. А чем? Только извозом на новой машине. Как ни противилась Даша, как ни жалела новое, чистое авто, а вынуждена была согласиться. Цены росли неумолимо, жизнь дорожала с каждым днем, а тут еще выяснилось, что она беременна... Даша махнула рукой: что ж, если не можешь заработать иначе, работай водилой...
С беременностью как будто не вовремя получилось. Рожать ей предстояло летом, перед пятым курсом. А диплом? Как она справится? То ли «академку» брать, то ли бабушек просить сидеть с малышом. Однако, похоже, бабушки вовсе не собирались нянчиться с внуками. Мама Даши даже и не думала о пенсии. Она была еще довольно молодой женщиной и мысли не допускала, чтобы посвятить себя внукам. Свекровь же, которая никогда в жизни не работала, а делила с мужем его нелегкую военную судьбу с переездами и прочими «прелестями» кочевой жизни, решила обрести если не специальность, то хотя бы занятие. Она пошла учиться на курсы бухгалтеров и активно подыскивала работу в ООО или ЗАО, или ИЧП, или бог его знает где, лишь бы занять себя чем-то, да еще за неплохие деньги.
Короче, перспектива рождения ребенка Дашу не обрадовала. Няни в ту пору не были популярны. Оставался либо академический отпуск, либо поочередное сидение с малышом: то она, то Степан. В общем, Даша расстроилась. Собрали семейный совет.
Но и на нем толком ничего не решили.
–?Вот родишь, тогда и посмотрим. А что раньше времени загадывать? – высказался Николай Степанович.
–?Может, тетю Катю привезти из Киева? – робко предложила Дашина мама.
Тетя Катя была родной маминой сестрой, сама имела троих детей, уже, слава Богу, взрослых, но при воспоминании о ней Дашу почему-то затошнило, и она выбежала в туалет. Тетя Катя была необразованна, не очень аккуратна, безалаберна и громогласна. Единственным ее достоинством, по мнению Даши, являлась веселость нрава, да еще, пожалуй, неспособность поссориться. Она была поистине миролюбива, дружелюбна и проста в общении. Но воспоминание о грязном халате, немытых ногах и облизывании общей ложки из салатника вызвали у беременной Даши самый настоящий спазм.
–?А как мы детей растили? Никто нам не помогал! Не на кого было рассчитывать! – Это вмешалась свекровь.
–?Да, но вы и не учились в университете, – парировал Дашин отец.
Тут разговор перешел сначала на личности, потом на воспоминания молодости, затем на современные проблемы. Закончилось все банальным застольем, и к концу вечера уже и не вспомнить было, зачем собрались.
Из всего этого Даша поняла одно: придется выкручиваться самостоятельно.
За три месяца до родов стало ясно: двойня. Эта новость сразила будущих родителей наповал. Они и с одним-то ребенком не очень представляли свою жизнь, а уж с двумя – и подавно. Степан устроился еще на одну работу плюс батрачил на машине. Она, слава тебе, Господи, не подводила пока, денег на ремонт не требовала. Поэтому удавалось кое-что откладывать. Родители с обеих сторон, надо отдать им должное, помогали материально, но все равно молодой семье приходилось расходовать деньги более чем экономно. В съемной квартире мебели не было. Пришлось купить в комиссионке диван, шкаф и стол. А в пункте проката взять холодильник и телевизор.
Наступило лето. Жаркое, сухое, безветренное. Даша носила свой живот с такой тяжестью, что смотреть на нее было больно. Пешком почти не ходила. Всюду ее возил Степан, но даже и по квартире она передвигалась со вздохами, то и дело хватаясь то за поясницу, то за живот. Дети крутились внутри. Давили на внутренние органы, передвигались. Вели они себя очень активно. Ей иногда казалось, что они в футбол играют у нее в животе.
Вечерами она ложилась на бок на диван и, тяжело дыша, просила:
–?Степ! Помнишь, ты мне когда-то стихи читал?
–?Ну...
–?Почитай еще...
–?Ой, Даш! Ну, что, ты ей-богу! Я уж все позабыл, – отмахивался он.
–?А тот... мой любимый... Северянина.
–?Про королеву и пажа?
–?Да, Степ, пожалуйста...
Он садился рядом, прикрывал глаза и, чуть понизив голос, с легким вздохом начинал:
