Такси! - Дэвис Анна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Совет абсолютно в духе Эми. Главный принцип ее философии заключается в том, что в жизни надо выбирать наиболее прямую дорогу. Ломись всем страхам навстречу – бум! – и вот тебе по лбу. Ну что же, теперь моя очередь.
– Эми, прервись на секундочку. Я хочу тебя кое о чем спросить.
Она развернулась на стуле; руки скрещены на груди, подбородок выпячен – попробуй сунься.
– Кэти, ты знаешь, как сильно я тебя люблю… Но есть пределы, переходить которые я не позволю никому – даже тебе!
– Эми, я не…
– Дай мне закончить. Я от тебя уже достаточно дерьма наглоталась, Кэти. Я смирилась с тем, что ты не пускаешь меня на порог, чтобы не расстраивать свою мамочку, суку хренову! Я молчала, когда ты критиковала мою рубрику и говорила гадости про моих подруг и их ориентацию – которая, кстати, и моя ориентация, а может быть, и твоя, хотя такой ярлык тебе не нравится. Я слушала твои обвинения и грязные домыслы насчет моей верности да еще из кожи вон лезла, пытаясь тебя убедить, что ты единственная женщина на всей планете, которую я действительно хочу… И ради чего, спрашивается? Ради того, чтобы ты появилась раз в неделю, затащила меня в койку, а потом слиняла снова. Да на хрена мне это сдалось?
– Но…
– Нет, Кэти. Хватит. Я не сплю с Черил, и я не была ни в каком цирке, и вообще я хочу, чтобы ты закончила эту дурь и заткнулась. – Она подняла руку; в узкий просвет между большим и указательным пальцами бил солнечный луч. – Еще вот столько, и я пошлю тебя, детка, куда подальше. Лучше не доводи меня.
И Эми, откинув с лица волосы, снова защелкала мышью над своими душеспасительными письмами.
– Как насчет завтрака? – На лице ее сияла довольная улыбка.
Пока Эми кромсала манго и клубнику, я, сидя за массивным столом, рассеянно выводила каракули на блокноте для памяток красной шариковой ручкой. Надо во всем разобраться. До чего же Эми увертлива – настоящая интриганка. В своей трактовке нашего романа Эми совершенно забывает, как загуляла на целые выходные с некоей Линдой, которую подцепила на конференции. Сознаться-то она созналась, но истолковала это как мучительный поиск ответа на вопрос, что есть моногамия – любовь или обладание. В конце концов она решила, что и то и другое необходимо для полноценных отношений, только сначала надо проверить все варианты. Еще Эми забывает о бритоголовой Саре, которая как раз вываливалась из этого дома вся в засосах, когда я неожиданно нагрянула после работы месяца три назад. Эми как никто иной умеет превращать хаос, в котором живет, во все, что ей заблагорассудится. Оказывается, это на меня ни в чем нельзя положиться, это только моя верность находится под большим вопросом и только я здесь на ровном месте впадаю в паранойю.
– Кэти, дорогая! Как дела на городских дорогах? – В кухню вплыла Уилла в небесно-голубом одеянии до полу и в очках с простыми стекляшками. Она принялась вскрывать какой-то конверт ножиком устрашающего вида.
– С перебоями.
– Сигаретку? – Она кивком указала на вскрытую пачку «Кэмел». – Ах да, вы же этим не увлекаетесь.
Сама она сигарету взяла и подсела к столу. Вдвоем мы наблюдали за манипуляциями Эми. Я смотрела на светлый пушок, покрывавший руки Эми. На шею, длинную, белую. На этот рот… Единственная женщина, к которой меня влекло. Невольно задумаешься, а многие ли женщины традиционной ориентации ловят себя на том, что смотрят на Эми иначе, чем на других девушек – просто хорошеньких, всего лишь миленьких. Эми – это чистый секс. Упругая попка, туго обтянутая джинсами, так и притягивает мой взгляд… и, как до меня впервые доходит, взгляд Уиллы.
– Кэти, – неестественно громко зашептала Уилла, хватая меня за руку, – вам еще не удалось поговорить с нашей мадам о том пустячке, который мы недавно обсуждали?
Я-то всегда полагала, что интерес Уиллы к Эми чисто материнский. Ну я и дура.
– Это еще что за пустячок? – подала голос Эми.
– Уилла полагает, что с этим разделом, «Тетушкиными терзаниями», ты сама себе занижаешь цену. И что ты слишком талантлива, чтобы быть «Дорогой Стеллой», – произнесла я ровным, лишенным выражения голосом.
Уилла негодующе сверкнула на меня глазами и лягнула под столом пушистым тапком.
– Ну в самом-то деле, Уилла! – Эми швырнула нож на стол и уперла руки в бока. – Мы ведь это уже вдоль и поперек обсудили! Просто небольшое развлечение и маленький приработок. Мне уже осточертело выжимать из себя всякую заумь про теннисисток, корреспонденток и про воронки, с которыми девушки могут писать стоя!
Я с удовлетворением наблюдала, как Уилла чуть ли не юлой вертится.
– Но, Эми, надо же и о будущем подумать! Что могут дать «Тетушкины терзания»? Как со всей этой чушью получить собственную рубрику на всю полосу? Я думала, Кэти с тобой поговорила…
– Уилла, ты мне, часом, вдвое ренту сократить не собиралась? – Эми снова схватила нож и атаковала ананас. – Нет, думаю, не собиралась. И вряд ли хочешь, чтобы я отсюда съехала, верно? А раз так, я уж лучше останусь самой собой… Кому фруктовый салат?
Эми смотрит мне в глаза – и будто искра проскакивает между нами. Эми сияет как начищенное стекло.
Пока мы шли по Аппер-стрит тем солнечным октябрьским утром, Эми застревала у каждого окошка с объявлениями о сдаче квартиры. Намек чересчур прозрачный.
Ислингтон – район, которого я не понимаю. Все эти холеные фифы со стильными стрижками и в прикидах от «Агнес Б» и «Николь Фархи», которые мурлычат что-то в мобильники, одновременно подзывая такси; зажиточные особы вроде Уиллы, расхаживающие по магазинам в поисках сушеных бобов и дикого риса; чопорные старухи, шествующие из парикмахерских в сопровождении бестолковых собачонок. Пахнет выхлопными газами, едой и «Келвином Кляйном». Все точно так же, как и в любом другом уголке Лондона, – не особенно красиво, не особенно зелено. Как и повсюду, здесь полно нищих, пьянчуг и попрошаек. Пэкхем, да и Майл-Энд – это георгианские особняки и просторные площади. Почему же ничуть не менее вонючий и грязный Ислингтон столь беспардонно выколачивает такие деньги?
– Смотри-ка, – Эми ткнула в очередное объявление, – Каффорд-сквер – совсем рядом с Уиллой. Две спальни, две гостиные. О… Семьсот пятьдесят тысяч фунтов.
– Пойдем! – Я потянула ее за руку. – Давай антиквариат посмотрим.
Мы шли по Кэмден-пассаж, вдоль витрин, забитых медными побрякушками и дверными молотками, – и застыли как вкопанные возле выставленного столика кедрового дерева.
– Как по-твоему, что-нибудь такое к моему… – начала было Эми, и вдруг…
– Китти, это ты!
Позади меня стоял Ричард. Я увидела его отражение в витрине еще до того, как обернулась, – широкие сутулые плечи, редеющие волосы песочного цвета, карие глаза. Он сиял от радости. Мне понадобилась доля секунды, чтобы это отметить. Дотти цеплялась за его руку. Я еще только оборачивалась к ним, а она уже теребила меня за рукав куртки:
– Китс, Китс, глянь на мои новые туфельки! – Дотти запрыгала, высоко вскидывая ножки. Ярко-красные туфли из лакированной кожи.
Ричард сгреб меня в охапку, носом я ткнулась в его плечо, тут же неловко высвободилась и кое-как выдавила:
– Ой, Ричард, какое совпадение.
Эми стояла, сунув руки в карманы, и вид у нее был озадаченный, даже растерянный. Я отчаянно придумывала, как сделать так, чтобы два моих мира пересеклись, но не столкнулись.
А Ричард говорил:
– Так твой грипп, значит, кончился? Выглядишь замечательно, только… Что с твоим глазом?
– Привет, я – Эми. – И она протянула руку. Ричард, до сих пор не замечавший Эми, смешался и не сразу ответил на рукопожатие.
– Ричард, это моя подруга Эми. – Я осторожно подбирала слова. Эми явно рассердилась, что ее записали в «подруги», но на рожон, слава богу, не полезла. – Эми, это Ричард и Дотти.
– Привет, Дотти. – Эми наклонилась и потрепала ее по голове.
Дотти, которая этого терпеть не может, отпрянула, спряталась за отца и застенчиво выглянула из-за его ноги.
