Новые приключения Майкрофта Холмса - Фосетт Куинн (книги серии онлайн .TXT) 📗
Барон поклонился и щелкнул каблуками.
– Очень рад, сэр Камерон.
– Я также, – машинально ответил тот. – Прошу прощения, я опоздал, но по дороге сюда мой экипаж обстреляли. – Он говорил спокойно, с видом героической обреченности. – Я знал, что у меня есть враги, но не предполагал, что они осмелятся напасть прямо в центре столицы.
– Обстреляли?! – поразился барон. – Вы не пострадали?
– Я цел, – ответил сэр Камерон. – Чего не могу сказать о своем несчастном кучере, которого ранили в плечо. – Он почти ухмылялся. – Возмутительный случай.
– Безусловно, – согласился барон фон Шаттенберг с готовностью, которую я счел подозрительной. – Входите же, входите. Вот чай. Я велю подать бренди или шнапс, смотря по тому, что вы предпочитаете.
Сэр Камерон улыбнулся:
– Было бы очень хорошо.
Меня передернуло при мысли о том, что? способно сотворить бренди с сэром Камероном в его нынешнем состоянии. Я лихорадочно соображал, что бы такое сказать, дабы удержать его от рискованного шага.
– Нам столько надо сделать. Вы уверены, что…
Сэр Камерон не дал мне закончить.
– Мне необходимо пропустить бокальчик бренди, чтобы успокоить нервы, – заявил он. – После всего случившегося я не хочу принимать решение, невольно отвлекаясь на мысли о том, что меня атаковали давние враги. – Он самодовольно улыбнулся.
Этого хватило, чтобы я разозлился, но было недостаточно, чтобы я вслух оспорил его требования. Я посмотрел на Холмса и пожал плечами, в ответ он кивнул.
– Тогда вам принесут бренди, – произнес барон фон Шаттенберг. – Мы просто обязаны предложить нашему гостю выпить.
Он бросил на Холмса быстрый взгляд, явно желая удостовериться, что тот понял, кто нынче хозяин положения.
– Благодарю вас, – сказал сэр Камерон и бойко продолжал: – Вы должны простить Холмса. В душе он пуританин и считает себя выше земных удовольствий. А напрасно.
– Вероятно, вы правы, – согласился барон. – Я позабочусь, чтобы вы ни в чем не знали отказа. – Он осуждающе посмотрел на Холмса и велел стоявшему рядом дворецкому: – Принесите бренди. И графин с горячей водой. – Затем барон сложил руки и сказал: – Когда сэр Камерон почувствует себя лучше, мы перейдем к намеченному обсуждению.
Мне не терпелось возразить против последних замечаний сэра Камерона, но Холмс сделал мне знак молчать, и тогда я принялся рисовать в записной книжке. Чай остывал, поскольку все ждали бренди. Когда вошел дворецкий с подносом, на котором стояла бутылка с французской этикеткой, я заметил, что три секретаря закивали друг другу, и понял, что нас ожидает какой-то подвох. Я испугался, но взял себя в руки, надеясь каким-нибудь образом раскрыть их замысел.
– Нельзя ли мне чаю? – спросил Холмс у барона, который в этот момент наливал бренди в бокал из богемского хрусталя.
– О, думаю, это возможно, – ответил барон. – Герр Криде, можно вас попросить? Налейте сперва себе и выпейте, прежде чем предложить чашку нашему гостю. Он перенес такое испытание, что заслуживает подобной любезности.
– Сию минуту, герр барон, – сказал Гельмут Криде, вставая и собираясь исполнить приказание барона.
Он торжественно наполнил чашку, размешал чай, затем добавил молоко и сахар, снова размешал и выпил до дна.
– Вот. Готово.
– Вам нет нужды устраивать подобные церемонии ради меня или сэра Камерона. Мы вовсе не считаем, что находимся в обществе врагов, – заметил Холмс. – Впрочем, благодарю вас за стремление продемонстрировать чистоту своих намерений.
– Спасибо, мистер Холмс, – ответил барон. – Я бы хотел, чтобы вы оценили наши усилия удовлетворить все ваши желания и, со своей стороны, не препятствовали нашим требованиям относительно сэра Камерона и леди Макмиллан.
Он машинально начал наливать вторую чашку.
– Нельзя, чтобы в прискорбном происшествии, случившемся с сэром Камероном, хотя бы на миг заподозрили нас, иначе это бросит тень сомнения на все, что мы делаем.
– Ну что вы, – пробормотал сэр Камерон, выражением лица опровергая эти слова.
– Видите? – воскликнул барон. – Сэр Камерон меня понимает. Я не хочу огорчать вас, но вы должны усвоить: я обязан поддержать свою соотечественницу в том, что, возможно, не отвечает вашим желаниям.
– Я понимаю, – сказал Холмс и бросил тяжелый взгляд на сэра Камерона, поигрывавшего своим бокалом с бренди. – Мне совсем не хочется, чтобы визит леди Макмиллан был испорчен, однако меня тревожит ее окружение. У людей, которые собираются сопровождать ее, отнюдь не безупречное прошлое. Это беспокоит и Адмиралтейство, и правительство ее величества, а также ставит в затруднительное положение меня. Я желаю найти способ принять леди Макмиллан в Лондоне без тех оговорок, на которые мы вынуждены идти в сложившихся обстоятельствах. Вы заявили, барон, что она не передумает. Надеюсь, это не так, поскольку мне нужно, чтобы она…
Холмс внезапно умолк, ибо Гельмут Криде сделал короткий судорожный вдох и рухнул на пол, а чашка, которую он держал в руках, разбилась, ударившись о край стола.
Саттон в обличье Майкрофта Холмса отправился в клуб «Диоген». Перед тем как уйти, он сообщил мне, что устроится в читальном зале, дабы избежать слежки. Он все еще твердо убежден, что за ним наблюдают. Если это правда, положение весьма тревожное, и я ума не приложу, что? надо предпринять.
Сэр Мармион прислал записку: он собирается изучить историю болезни раненого курьера и выяснить, получает ли тот надлежащее лечение. Не сомневаюсь, что Адмиралтейство обеспечивает своему служащему отличный уход и заботу, но сэр Мармион, возможно, предложит иные методы лечения, которые облегчат состояние больного и ускорят выздоровление.
М. Х. и Г. все еще у немцев, и неудивительно. Я жду их не раньше чем через час. Тем временем принесли результаты вскрытия тела Юджеля Керема. Я передам их М. Х., когда он вернется. Кажется, два вывода М. Х. относительно погибшего юноши подтвердились…
Мне нужно выйти примерно на час – заглянуть к мяснику и булочнику. Завтра воскресенье, и лавки будут закрыты. Мясник обещал оставить для меня свиные ребрышки; приготовлю их завтра на обед. В понедельник будут свежие телячьи отбивные и палтус из рыбной лавки…
Глава девятая
В гостиной дома герра Амзеля на Беркли-Мьюз воцарилось молчание. На минуту все присутствующие застыли, затем барон фон Шаттенберг громко позвал дворецкого, а сэр Камерон залпом допил свой бренди, и я не мог винить его за это. Холмс опустился на колени перед молодым человеком и стал щупать пульс, затем наклонился и приложил ухо к его груди. Всем было ясно, что Гельмут Криде уже умер, ибо его лицо исказила такая гримаса, которая не могла держаться долго, будь он жив.
В дверях показался дворецкий с недовольной миной, которая тотчас уступила место ужасу.
– Господи! – выдавил он, увидев труп, и бросился к нему, но Холмс остановил его:
– Пошлите кого-нибудь за полицией. Скажите, это срочно. Смерть наступила от яда. – Холмс поднялся. – Затем заприте эту комнату. Никто не должен входить и выходить из нее. – Он посмотрел на барона фон Шаттенберга: – Надеюсь, вы не возражаете?
– О нет, – промолвил барон, потрясенный и бледный. – Я полагаюсь на вас. Это ваша страна. – Он отвернулся от тела Криде. – Но я бы не хотел здесь оставаться. Это необходимо? Быть может, мы перейдем в библиотеку, а эту комнату запрем до прихода полиции?
Холмс помотал головой.
– Это было бы неразумно, – как можно мягче ответил он. – Мы должны позаботиться о том, чтобы труп и место преступления оставались в неприкосновенности.
– Да полно вам, Холмс! – вмешался сэр Камерон в своей обычной грубоватой, задиристой манере. – Никто и не собирается трогать тело. Я думаю, это чертовски верное предложение – пойти в библиотеку. Мы ничего не добьемся, оставшись тут.
– К сожалению, вынужден вам возразить, сэр Камерон, – учтиво сказал Холмс. – Мы обязаны заверить полицию, что тело осталось точно в том же положении, какое оно занимало с самого начала, что никто не притрагивался к чашке и блюдцу и что все остается на своих местах с тех самых пор, как бедный молодой человек скончался. Если мы оставим кого-то присматривать за трупом – неважно, кто это будет, – что-нибудь может измениться, а значит, расследование с самого начала пойдет по неверному пути. Нет-нет, не поднимайте его чашку, герр Айзенфельд. Все должно оставаться как было. – Он подошел ко мне: – Гатри, раздайте всем по листу бумаги. Пусть каждый опишет, как помнит, последние минуты, предшествовавшие смерти герра Криде.
