Шпага императора - Коротин Вячеслав Юрьевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Обниматься в кабинете Остермана-Толстого было совершенно несолидно, но за его порогом мы с Лёшкой сразу сомкнули руки друг у друга на спине.
— Ну, молодец! Ну, орёл! Сергей Васильевич от счастья на седьмом небе будет! И я чертовски рад, что ты жив-здоров и всё у тебя в порядке.
— Я тоже очень рад вас видеть, Вадим Фёдорович, — в глазах моего… Чёрт! Кем он мне приходится? Я вроде ему, как ни странно, зять. А он мне кто? В общем, в Лёшкиных глазах светилась самая искренняя радость.
— За что крест-то? — поторопился спросить я, прекрасно понимая, что Настин брат очень ждёт именно этого вопроса.
— Да за Неман. Ну и ещё одно дело было. Тоже переправа, — лицо парня порозовело от удовольствия. — Не сработали шашки, под мост заложенные, а французы так и прут… Благо что подвода с дёгтем имелась — прикрылись ею, на мост выкатили, топорами бочки разбили и зажгли. Троих тогда убило, а у меня ни царапины…
Да уж, получи он пулю всерьёз — сожрала бы меня любимая с потрохами, да и от Сокова-старшего досталось бы за то, что уговорил Лёшку пойти в пионеры… То есть формально, конечно, претензий не было бы, но фактически…
Ладно — жив, и слава Богу. И с крестом. Теперь все мужчины в семье — георгиевские кавалеры. Солидно.
— Ты где устроился, Алексей?
— Да пока нигде.
— Вот это зря. Геройства геройствами, а спать и есть офицер тоже должен с относительным комфортом, если уж имеется такая возможность. Я не про ночлег в «поле». Но мы ведь в нашем лагере. Пойдём со мной, хлопцы, раз уж мы снова вместе, наверняка подготовили не только ночлег, но и ужин. И получше, чем у всего корпуса — уверен.
Команда была в сборе, вплоть до Спиридона. Вместо погибшего Малышко к ней присоединился другой минёр — Курочкин. Молодой парень, рыжий, глаза вроде умные, но разберёмся по ходу дела.
Представив своим архаровцам Алексея, поинтересовался на предмет ужина. Всё сделано в лучшем виде, даже картошки раздобыли, а ведь отвык я от неё за последнее время — всё каши да каши… Дичи, правда, не подстрелили, но грибов наш лесовик набрал, так что порубали на сон грядущий знатно.
А с утра — полный вперёд. То есть не совсем «вперёд»: «Нормальные герои всегда идут в обход…» Напрямки к Себежу и Пскову не пройти. Разве что прорубив себе дорогу через войска Наполеона. Таких амбиций у меня не имелось, пришлось двигаться вкругаля, причём с серьёзным запасом — кто его знает, насколько в стороны раскинулись завесы французской кавалерии и маршруты отрядов их фуражиров.
Не те силы у меня под командованием, чтобы в открытые схватки вступать. Да и задача поставлена совершенно другая.
Останавливались то на почтовых станциях, то в придорожных гостиницах, а изредка заезжали и в усадьбы, встречающиеся по дороге.
В одном из постоялых дворов чуть не возник пренеприятнейший инцидент.
Некий ополченский офицер посмел выразить недовольство соседством с моими гавриками, ужинающими за соседним столом. Вслух выразить. И достаточно нахально.
Пока я соображал, насколько можно высказать своё возмущение, Лёшка меня опередил:
— Сударь! Я попросил бы вас воздержаться от оскорбительных замечаний в адрес тех, кто побывал в боях за Россию и следует опять же в бои за неё!
Едрит твою через коромысло! Вот куда полез, сопляк? Мне теперь разыгрывать капитана Влада, переводя стрелки на себя, чтобы пацана не прикололи на дуэли?
Но разрулилось — белый крестик на груди Алексея всё-таки произвёл впечатление на офицера — те, кто сменил сюртук чиновника и помещичий халат на военный мундир, являлись лучшей частью российского дворянства, в прямом смысле лучшей.
К тому же данный поручик узрел, что и я со своими крестами на мундире поднимаюсь из-за стола — хватило ума сделать выводы.
Чертовски хотелось залепить этому дворянчику что-то типа: «Эти солдаты уничтожили французов больше, чем вы в своей жизни видели».
Но не стоило. Зачем унижать человека, если он просто из своей эпохи? К тому же на дуэль нарваться можно. Причём далеко не факт, что на шпагах…
— Капитан Демидов, — официально представился я. — Следую с вверенным мне отрядом в распоряжение графа Витгенштейна. С кем имею честь? Что вызвало ваше недовольство?
Вроде ещё Леонов в «Джентльменах удачи» говорил: «Вежливость — главное оружие вора». Мы хоть и не воры, но выкручиваться поручику будет непросто. Неужели посмеет ляпнуть что-то навроде: «От ваших солдат плохо пахнет»?
Хватило ума воздержаться от подобной глупости:
— Приношу свои извинения, господа. Прошу принять моё искреннее восхищение всем тем, кому довелось скрестить оружие с войсками Бонапарта. Поручик Михальский, Псковское ополчение. Честь имею!
Молодой человек боднул головой воздух, как бы подтверждая, что он действительно «честь имеет».
Ну что же — не совсем потерян для общества, вменяем по крайней мере. Я посмотрел на Алексея, и тот понял:
— Подпоручик Соков. Алексей Сергеевич.
— Михаил Симонович, — не преминул представиться в ответ офицер. Вроде конфликта удалось избежать. Моя очередь:
— Вадим Фёдорович. Не угодно будет пересесть за наш стол?
— Благодарю за приглашение. С удовольствием.
По случаю знакомства-примирения попросили ещё бутылку вина, каковую и употребили достаточно быстро.
Неплохим парнем оказался Михальский Михаил Симонович — вполне нормальный собеседник, рвётся в бой в свои двадцать лет. Гонор, конечно, присутствует. В плане «белой кости». Ну а чего ожидать от помещицкого сынка начала девятнадцатого века? Дитя своего времени.
Мои минёры и егеря вместе со Спиридоном и Гафаром уже отправились на боковую, а мы продолжали «полуночничать» ещё с часик. И ещё один «пузырь» при этом приговорили. Оказалось, кстати, что имение Михальских в двадцати верстах от усадьбы Бороздиных, так что почти соседи. Странно, что Алексей ничего о них не знает.
Разошлись по комнатам, став практически друзьями.
Короткая побывка
До имения моего тестя оставалось всего ничего, уже замелькали вдоль дороги знакомые рощицы, в значительной степени подёрнутые желтизной на кронах деревьев, уже проехали пепелище того самого трактира, который спалил мой «одновременец», чтобы ему икалось на том свете, когда навстречу из-за поворота вынесло коляску. А на «господском» сиденье находился…
Что характерно — узнал издали.
— Ваше благородие, Вадим Фёдорович! Радость-то какая! — было дико неудобно, что Тихон обнимает мой сапог. Сам дурак на самом деле — надо было заранее с Афины спрыгнуть. И встретить подобающе того, кто уже не раз спасал мне жизнь.
— Тихон, отпусти ногу! Я тоже очень рад тебя видеть. Поздоровайся, кстати, и с Алексеем Сергеевичем — я не один в усадьбу еду. Только за ногу его не хватай, как меня, ладно?
А дальше я заткнулся. Тупо, потому что из глаз полилось.
Я вообще-то не сильно сентиментальный… Хотя, может, и сильно. С чем и с кем сравнивать? Каким «сентиметрометром» измерять? Но слёзы наворачивались даже при просмотре некоторых фильмов в надцатый раз. Типа «В бой идут одни „старики“» или «А зори здесь тихие…».
Ну да ладно.
Тихон радостно поприветствовал Алексея и тут же стал давать объяснения, о которых его никто не просил:
— Барин в Ежовку послал, справиться насчёт когда уберут. Ну и ещё к старосте… Вы надолго к нам?
— Завтра с утра дальше тронемся. Война, дружище. Как домашние? Сергей Васильевич? Анастасия Сергеевна?
— Всё хорошо, ваше благородие, супруга ваша одно время недужна была, но сейчас, слава Господу нашему, весьма ладно себя чувствует…
Вот ёлки! Чего там с Настей случилось? Воюй, блин, после таких известий! Ладно — на месте разберёмся…
— Вадим Фёдорович, — продолжил Тихон, — явите божецкую милость, возьмите с собой. На войну.
— А с семьёй кто останется?
— Так одно лихо — всё равно в ополчение идти. Даже его высокоблагородие туда записаться собрались.
Вот это да! С одной рукой-то… Хотя этот суворовский рубака и так может много больше пользы принести, чем некоторые из нынешних. Ладно, потом с самим Сергеем Васильевичем пообщаемся.
