Бумажные города - Грин Джон (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗

Радар отходит от скунса и тянет ручку одной из четырех запертых стальных дверей. Мне хочется помолиться за умершего — прочитать отходную по этому скунсу, — но я не умею. Мне его так жаль, и я стыжусь своей радости, что мертв оказался он.

— Она чуть поддается, — кричит Радар. — Идите помогите.

Мы с Беном хватаем Радара за талию и тянем. Он упирается ногой в стену, а потом вдруг все они падают на меня, пропитанная потом футболка Радара накрывает мне лицо. Я испытываю кратковременную радость, думая, что дверь открылась. Но потом вижу, что просто оторвалась ручка. Я с трудом поднимаюсь и смотрю на дверь. Она все еще закрыта.

— Проклятая ручка! Дерьмо окаменелое! — ругается Радар.

Никогда он так не выражался.

— Не переживай, — говорю я, — как-нибудь получится. Должно получиться.

Мы идем дальше и возвращаемся к передней стене здания. Ни дверей, ни отверстий, никаких видимых ходов. Но мне нужно туда попасть. Бен с Радаром пытаются выбить фанеру из окон, но они заколочены намертво. Радар лупит ногой, но все бесполезно. Бен поворачивается ко мне.

— За одной из них нет стекла, — сообщает он, а потом бежит прочь от здания, из-под ног летит грязный песок.

Я ошарашенно смотрю на него.

— Попробую пробить, — объясняет он.

— У тебя не получится.

Он ведь самый мелкий в нашем легковесном трио. Если кому-то и пытаться пробить фанеру телом, так это мне.

Бен сжимает руки в кулаки, потом вытягивает пальцы. Я иду в его сторону, а он рассказывает:

— Когда я учился в третьем классе, чтобы меня не били, мама отвела меня на тхэквондо. Я, правда, занятия на три всего сходил и выучил только одну вещь, но она иногда приносит пользу: мы увидели, как учитель пробивает толстую доску рукой, и все такие заинтересовались, типа чуваки, как он это делает, а он сказал, что главное — верить, что рука пройдет сквозь дерево, и бить со знанием того, что это возможно, и тогда всё получится.

Я собираюсь возразить на этот идиотизм, но Бен срывается с места и проносится мимо меня. Он разгоняется, летя к окну, а потом, абсолютно бесстрашно, в самый последний миг подпрыгивает, поворачивая корпус и выставляя вперед плечо, как таран, и влетает в фанеру. Я почти готов увидеть, как он пролетит сквозь нее, и в фанере останется дырка в форме его тела, как в мультике. Но Бен вместо этого отскакивает и падает на задницу в островок зеленой травы посреди грязного песка. Он перекатывается на бок, потирая плечо.

— Сломалась, — объявляет он.

Я бегу к нему, думая, что это он про руку, но Бен встает, и я вижу в фанере на высоте примерно с его рост трещину. Я начинаю долбить в этом месте ногами, она расползается по горизонтали, потом мы с Радаром вставляем в трещину пальцы и начинаем тянуть. Я щурюсь, чтобы пот не так заливал глаза — они уже просто горят, тяну изо всех сил, дергаю туда-сюда, и наконец, нам удается расколупать небольшое отверстие с острыми краями. Мы с Радаром молча продолжаем работать, через некоторое время он устает, и его сменяет Бен. Наконец мы пропихиваем кусок фанеры внутрь. Я лезу в дыру вперед ногами и приземляюсь на что-то вроде стопки бумаги.

Дыра небольшая, через нее попадает свет, но его недостаточно, чтобы оценить размеры помещения, понять, есть ли там вообще потолок. Воздух внутри оказывается таким горячим и спертым, что вдыхаешь и выдыхаешь почти одно и то же.

Я разворачиваюсь и натыкаюсь на Бена — он ударяет меня лбом в подбородок. Я непонятно почему шепчу:

— У тебя есть…

— Нет, — так же шепотом перебивает он меня. — Радар, ты фонарь не взял?

Судя по звукам, он лезет к нам через дыру.

— В брелке есть, но совсем крошечный.

Загорается свет, но я все равно почти ничего не вижу, хотя мне удается разобрать, что мы оказались в довольно большом помещении с лабиринтом металлических полок. Бумага, на которую я наступил — это страницы старого отрывного календаря, множество листов-дней рассыпано по всему полу: они пожелтевшие и погрызенные мышами. Я думаю, что, может быть, раньше тут был книжный, хотя на этих полках уже давно лежит только пыль.

Мы выстраиваемся в ряд за Радаром. Наверху вдруг раздается скрип, и мы все останавливаемся. Я сглатываю, стараясь унять панический страх. Я слышу, как дышат Радар и Бен, как они шаркают ногами. Мне страшно хочется свалить, но это ведь может быть Марго. Или какие-нибудь нарики.

— Это просто само здание скрипит, — говорит Радар, но в его голосе нет обычной уверенности.

Я не могу пошевелиться. Потом слышу Бена:

— Когда мне в прошлый раз было так же страшно, я обоссался.

— Мне в последний раз было так страшно, когда я, спасая добрых волшебников, встретился лицом к лицу с Черным Властелином.

Я тоже делаю жалкую попытку:

— Когда мне в последний раз было так страшно, мне пришлось спать вместе с мамочкой.

Бен хихикает:

— Кью, я бы на твоем месте так пугался каждую — без исключения — ночь.

Благодаря их смеху я начинаю чувствовать себя в большей безопасности, и мы продолжаем поиски. Мы проходим по всем рядам, не обнаружив ничего интересного, кроме пары номеров «Ридерс Дайджест» семидесятых годов. Через некоторое время я замечаю, что глаза уже привыкли к темноте, так что мы расходимся в разные стороны с разной скоростью.

— Собираемся здесь, выйдем все вместе, — шепчу я, и пацаны шепотом отвечают о'кэй.

Я подхожу к боковой стене комнаты и нахожу первое свидетельство того, что здесь кто-то был с тех пор, как торговый центр забросили: в стене проделана неровная полукруглая дыра высотой мне по пояс. Над ней оранжевой краской из баллончика написано: «НОРА ТРОЛЛЯ», а на саму нору указывает услужливая стрелка.

— Ребят, — зовет вдруг Радар, да так громко, что на миг вся таинственность пропадает.

Я иду на голос и нахожу Радара у противоположной стены — его фонарик освещает еще одну Нору Тролля. На почерк Марго не очень похоже, но наверняка сказать сложно. Ведь при мне она краской только одну букву писала.

Я ныряю в нору и иду вперед, а Радар освещает мне путь. В этой комнате нет совершенно ничего, за исключением свернутого ковра в углу. Радар светит под ноги, и я замечаю пятна клея — когда-то ковер был приклеен к полу. На противоположной стороне еще одна дыра в стене, на этот раз без надписи.

Через нее я попадаю в комнату с вешалками, из стен, разукрашенных потеками, торчат шесты из нержавейки. В этой комнате светлее, через некоторое время до меня доходит, что тут в потолке есть дыры, кое-где оторваны куски рубероида, крыша проседает, наваливаясь на голые металлические поперечины.

— Тут продавали сувениры, — шепчет Бен, уже стоящий впереди меня, и я мигом понимаю, что он прав.

В середине комнаты пятиугольником стоят бывшие витрины. Стекло, некогда разделявшее туристов и предназначенное для них дерьмо, теперь разбито, а ящики витрин засыпаны осколками. Серая краска на стенах облезает, образуя беспорядочный, но красивый рисунок, эти ободравшиеся многоугольники — как снежинки разрухи.

Как ни странно, тут еще остались кое-какие товары: например телефон в виде Микки-Мауса, я видел такой давным-давно в детстве. В одной витрине лежат аккуратно свернутые, но уже поеденные молью и щедро посыпанные битым стеклом футболки с принтом: «СОЛНЕЧНЫЙ ОРЛАНДО». Под витринами Радар находит коробку с картами и древними туристическими брошюрами, рекламирующими «Мир крокодилов», «Хрустальные сады» и прочие увеселения, которых давно уже нет. Бен машет рукой, подзывая меня к себе, и показывает зеленого стеклянного крокодильчика, почти полностью похороненного под слоем пыли. Наверное, в этом и заключается ценность наших сувениров: дарить такое людям жалко. В смысле, людей жалко.

Мы пробираемся обратно: в пустую комнату, потом в комнату с полками, потом лезем в другую Нору Тролля. Эта комната похожа на офис, только без компьютеров. Бросили ее, по всей видимости, в спешке: как будто всех работников вдруг запустили в космос или что-то вроде того. Двадцать столов в четыре ряда. На некоторых до сих пор лежат ручки, на всех — огромные календари. На всех календарях — февраль 1986 года. Бен пихает обитый тканью стул, и он начинает вращаться, ритмично скрипя. Возле одного стола стоит шаткая пирамидка из блоков клейких листочков с рекламой «Мартин-Гейл Мортгейдж Корпорейшн». В открытых коробках лежат стопки распечаток из древнего матричного принтера: расходы и приходы «Мартин-Гейл Мортгейдж Корпорейшн». На одном из столов кто-то построил одноэтажный карточный домик из рекламных брошюр. Я разворачиваю их в надежде, что это очередная подсказка, но увы.