Ночной всадник - Дюбэй Сандра (книги онлайн полные .txt) 📗

Пораженная и опустошенная, Блисс проводила опекуна взглядом. Этого не может быть, говорила она себе. Сэр Бейзил не мог продать ее сыну этой ужасной женщины, даже не сказав ей ни слова!

Однако это так и есть, отвечала себе девушка, чувствуя, как все глубже разверзается под ногами черная пропасть отчаяния. Контракт подписан. Она несовершеннолетняя, и сэр Бейзил – ее опекун, а значит, вправе распоряжаться ее судьбой и самой жизнью. Если бы она была старше – хоть на несколько лет! Будь ей хотя бы двадцать, Блисс могла бы тянуть время до совершеннолетия, а затем заявить, что отказывается от брака! Но ей всего восемнадцать, а это значит, что выхода нет.

Блисс вошла в спальню и упала поперек кровати, невидящими глазами уставившись в балдахин. Ей хотелось плакать, но не было ни слез, ни рыданий: только тупая боль в висках, которая при каждом движении становилась лишь сильнее.

Отворилась дверь. Блисс поморщилась, должно быть, подумалось ей, леди Дафна пришла проверить, не собирается ли ее добыча преждевременно испустить дух.

Но в дверях появилась Луиза. Ее доброе круглое лицо было озабочено.

– Бедная моя девочка! – проворковала она, подходя к кровати. – Давай я помогу тебе переодеться!

– Не надо, – пробормотала Блисс. – Больно… шевелиться…

– Значит, чем скорее ты ляжешь в постель, тем лучше. Потерпи немного.

Морщась от боли, Блисс позволила домоправительнице снять с себя платье и украшения и переодеть в ночную рубашку. Через минуту она уже лежала в постели.

– Вот так, – говорила домоправительница, легкими движениями растирая виски девушки. – Так лучше, правда?

– Лучше, – прошептала Блисс. Приподнявшись, она схватила Луизу за руку: в огромных глазах ее блестело отчаяние. – Ты слышала? – спросила она. – Он хочет выдать меня за Стивена Вилльерса. Они с леди Дафной уже обо всем договорились.

– Да, родная, слышала, – подтвердила Луиза. Она хотела бы утешить Блисс, но не знала, чем можно облегчить ее горе.

– Я не выйду за него замуж, – тихо, но твердо сказала Блисс, откидываясь на подушку. – Не выйду! Скорее умру!

– Не говори так! – встревожилась Луиза.

– Да, скорее умру! – воскликнула Блисс. Глаза ее наконец наполнились долго сдерживаемыми слезами. – Я ненавижу Стивена! Ненавижу его мать и сестру! Никогда, ни за что не выйду за него! Я хочу…

Имя Кита едва не сорвалось с ее уст, но Блисс прикусила язык. Она хочет Кита. Но чем он лучше Стивена? Человек, который так ненавидит всю ее семью, что готов обесчестить ее, чтобы удовлетворить жажду мести…

– Так что же, милая? – подбодрила ее Луиза. – Чего ты хочешь?

Блисс смахнула слезы с глаз.

– Ничего, – пробормотала она, отворачиваясь. – Хочу спать.

– Может быть, напоить тебя чаем с травами? Это займет время, но…

– Не надо, – прервала ее Блисс. – Я же говорю, я хочу спать!

Блисс не знала, заснет или нет. Ей хотелось остаться одной. Тайна рвалась наружу, и Блисс боялась, что еще минута – и она не выдержит и расскажет Луизе все. А доброй женщине ни к чему знать, как несчастна ее воспитанница. Она и так волнуется за Блисс.

– Хорошо, тогда спокойной ночи.

Луиза поправила одеяло, поцеловала Блисс в бледный влажный лоб и, грустно покачав головой и пробормотав что-то утешительное, покинула спальню.

В комнате горела всего одна свеча. Блисс отвернулась от нее и зарыдала, уткнувшись в подушку. Хоть она и предполагала, как обернется дело, и поклялась любым способом избежать нежеланного брака, усталость, головная боль и потрясение сделали свое дело: Блисс овладело бессильное отчаяние.

Наконец слезы прекратились… и вдруг Блисс поняла, что в комнате кто-то есть. До этой минуты она была слишком поглощена горем, чтобы увидеть, как от сквозняка колыхнулось пламя свечи, услышать тихие шаги по ковру, заметить движение теней на завешанных гобеленами стенах. И сейчас она не могла объяснить, что подсказало ей, что в комнате посторонний. Должно быть, она почувствовала это сердцем.

Блисс подняла голову. Наверно, это Луиза хочет узнать, как она себя чувствует, или, может быть, сэр Бейзил пришел поговорить о предстоящем браке…

Но перед ней стоял Кит. Как всегда, весь в черном – широкий черный плащ с капюшоном, высокие черные сапоги, широкополая шляпа, скрывающая лицо, в руках – черные кожаные перчатки с серебряной отделкой. Темные глаза его сверкали в свете свечи.

– Что ты здесь делаешь? – приподнявшись, резко спросила Блисс. – Неужели у тебя нет дел на большой дороге? Или путешественники нынче стали осторожны и ты остался без работы?

Кит дернул плечом.

– Похоже, сегодня все сидят по домам, – ответил он, подхватывая ее насмешливый тон.

– Тебе стоило бы выйти на дорогу пораньше, – продолжала Блисс. – Мог бы еще раз ограбить моего опекуна и Вилльерсов.

Кит невесело рассмеялся.

– В прошлый раз добыча оказалась ничтожной, а мастер Вилльерс угостил меня свинцом. Нет, с меня хватит!

Прежде чем Блисс успела ответить, он махнул рукой и заговорил совсем другим тоном.

– Что случилось, Блисс? – тихо спросил он. – Расскажи мне.

Блисс молчала, глядя в сторону. Кит приблизился к кровати, сдернул шляпу и бросил ее вместе с перчатками на столик. Пламя свечи играло на его мужественном лице; сейчас он был еще красивее, чем помнилось Блисс, – хоть она и считала, что это невозможно. Но в следующий миг перед мысленным взором девушки вновь возникла картина, подстерегшая ее в тот день в лесу, – Кит рядом с белокурой деревенской девчонкой; и острая боль пронзила сердце, словно в него воткнули нож.

– Уходи, – с рыданием в голосе прошептала она. – Просто уходи.

– Блисс! – Кит потянулся к ней и, взяв за руку, осторожно развернул к себе лицом. – Что стряслось?

– Милорд Холм, – дрожащим голосом ответила Блисс, – подписал мой брачный контракт. Я должна выйти замуж за…

– Стивена Вилльерса, – закончил за нее Кит. Казалось, сердце остановилось у него в груди, дыхание сперлось от жгучей ненависти к человеку, который едва не стал его убийцей. В мозгу вереницей пронеслись беспорядочные картины – Стивен прикасается к Блисс, целует ее, лежит с ней в постели, – и Кит сам испугался своей ярости. До этой секунды он не понимал, как жаждет Блисс, как хочет, чтобы она принадлежала ему – не на одну ночь, а навсегда, навеки.