Заколдованный круг - Валентайн Рут (полные книги TXT) 📗
И ведь такое могло случиться. Пол подумал о своем легкомысленном решении участвовать в гонке, к которой был еще физически не готов. Вспомнил о мгновениях внезапной боли, не дававших сосредоточиться, — именно такие мгновения обычно и приводят к катастрофам.
Прежде Пол еще никогда по-настоящему не ощущал, что смертен. Ворчание деда он пропускал мимо ушей, не воспринимая угрозу смерти как нечто реальное. Опасность… он знал, что это такое, и еще пару лет назад ему ужасно нравилось рисковать жизнью. Теперь он стал старше, и удовольствие ему уже доставляла не опасность, а мастерство гонщика и стратегия гонки.
Внезапно он понял, что не меньшее наслаждение можно получать от многих других вещей. Разумеется, наслаждаться опасностью можно, лишь рискуя жизнью. Зато прочие радости он находил каждый день — хотя бы в лаборатории.
Мирабел была права, сказав, что ему нечего ей предложить. Большинство дамочек, которых он знал, удовольствовались бы его деньгами. Но что он мог предложить Мирабел — женщине, заслуживавшей самого лучшего? Он ведь даже не настоящий мужчина, теперь Пол это отчетливо видел. У него не хватило мужества заступиться за Мирабел перед своенравным стариком ради благополучия ее и ребенка. Он просто оставил ее на милость деда, вот и все.
И Пол впервые осознал, что если бы хоть раз по-настоящему выступил против властного старца, то вышел бы победителем. Если бы рискнул твердо сказать: «Оставь ее в покое», Самому ничего не осталось бы, как только отступить. Он сам позволил деду управлять собой.
И насчет его бунтарства Мирабел была права. Вместо того чтобы самому пробивать себе дорогу, он всю жизнь прожил, стараясь поступать назло диктату и капризам деда.
Случись ему погибнуть в следующей гонке, какое наследство он оставит своему ребенку? Незаконченный эксперимент в лаборатории, который наверняка заглохнет из-за недостатка финансирования и законодательных препон. Образ отца, унаследовавшего черты семейного пирата и не сделавшего в жизни ничего полезного — даже ребенка не успевшего воспитать. Отца с репутацией плейбоя, которого не хватило даже на то, что нормально зачать ребенка. Этот младенец не дитя любви или хотя бы промаха легкомысленной страсти, а жертва дурацкой лабораторной ошибки!
Пол стал думать о работе, о своем новом двигателе. По крайней мере, хоть это — плод его исканий, плод деятельности человека, каким он был в действительности. Именно здесь лежала дорога в будущее. Он чувствовал это нутром, так же как и его ребята-инженеры. Если они не ошиблись, то разделят славу тех, кто внес свой вклад в развитие цивилизации. Такое наследство не стыдно оставить ребенку. Это был труд мужчины, ради этого стоило жить.
Малыш под рукой Пола заворочался, словно ночное существо, шелестевшее и что-то шептавшее в темноте. Время от времени он тыкался в руку Пола, словно желая подбодрить его.
Мирабел что-то пробормотала во сне и подвинулась, задев ногой его бедро. И Пола внезапно охватило всепоглощающее желание, в котором сплелось все — физическое, моральное и духовное начала. Он всей душой потянулся к жене и ребенку. Ему захотелось любить Мирабел, узнать малыша — частицу их самих — и держать его на руках, захотелось, чтобы все они стали частью друг друга.
Иногда в ночной темноте приходит понимание, невозможное при свете дня. И Пол сейчас видел — так отчетливо, словно это отпечаталось в его мозгу, — две дороги, уходящие вдаль. А он стоял на развилке.
Черт побери, подумал он. Неужели старый мерзавец все время был прав?
Однако для него уже не имело значения, что там думает Сам и был ли тот прав. Мнение старика больше никогда не повлияет на его поступки тем или иным способом. Он не станет ни бунтовать, ни подчиняться. Просто будет поступать так, как сам сочтет нужным.
Вот так, лежа в темноте рядом с беременной женой накануне своего тридцатилетия, Пол Арчибалд де Шателле-Норланд наконец стал мужчиной.
12
На следующий день ближе к полудню празднование возобновилось и продолжалось весь день. Гости приходили и уходили, плавали в бассейне и нежились на солнышке, снова пили шампанское, в огромных количествах поглощали еду и не скупились на комплименты Полу по поводу его нового образа жизни.
— Если бы Мэнди умела так готовить, я бы завтра же на ней женился, — объявил один из мужчин, когда Мирабел поставила на столик у бассейна очередной поднос, нагруженный разной снедью. Ответом ему был возмущенный вопль:
— А кто сказал, что Мэнди за тебя пойдет?
— И то верно, — лениво отозвался говоривший, оказавшийся, как теперь уже знала Мирабел, Кейтом, одним из механиков. — Расскажи-ка мне, Мирабел, каким образом такому гуляке, как наш друг Пол, удалось заполучить такую девушку, как ты? Мы-то все были уверены, что его в конце концов ухватит Сузен, так что теперь чувствительно тебе благодарны. Но все же интересно знать, как это он ухитрился?
Мирабел широко улыбнулась:
— Ему пришлось на мне жениться. Некоторым образом он заполучил меня по семейным обстоятельствам.
Все засмеялись. Пол, растянувшийся в шезлонге рядом с женой, поймал ее запястье и поднес к губам.
— Это был мой счастливый день, — негромко произнес он.
Мирабел тихонько ахнула и, опустив глаза, встретила его взгляд. Взгляд Пола был красноречивее слов. Сердце Мирабел учащенно забилось, она закусила губу и отвернулась.
Пол сегодня вел себя совсем не так, как прежде, с первой минуты, когда Мирабел проснулась и обнаружила его стоящим у кровати и полностью одетым. Пол молча улыбнулся ей.
— С днем рождения, — сказала Мирабел. Пол опустился на край кровати, наклонился и поцеловал ее так спокойно и решительно, что она не могла противиться. И тут Мирабел вспомнила про гостей: — Все уже встают? Их, наверное, надо накормить завтраком, пока не разъедутся.
— Большинство из них еще долго не встанет и, насколько я знаю эту братию, никуда они разъезжаться не собираются. День будет долгим, — отозвался Пол. — При этом они еще много чего выпьют и слопают. Так что у тебя две возможности: либо я сейчас же начну заказывать еду в ресторане, либо позовем кого-нибудь тебе на подмогу. Что тебе больше нравится?
— О, Пол, ты же знаешь, стряпня мне не в тягость… — начала Мирабел.
— Единственная возможность, которой ты сегодня будешь лишена, — это стряпать одной на всю ораву, — сурово оборвал ее Пол. — Можешь присматривать за кухней, но если уж придется готовить, то пригласим тебе на помощь поварят. — В его голосе прозвучали командные нотки, которых Мирабел прежде не слышала.
— Хорошо, — покорно согласилась она.
— Я могу позвать Роберта, второго повара, и кого-нибудь из прислуги в Большом доме… Если, конечно, ты не предпочтешь кого-нибудь из агентства.
— Сначала спроси Роберта, — отозвалась Мирабел.
На подносе, который она поставила на стол уже в шесть часов вечера, высились горы крошечных бутербродов «канапе» со всякими деликатесами и тарталетки с паштетом и копченым лососем. Гости только причмокивали губами, поглощая закуски, и отпускали лестные замечания.
Шампанское лилось рекой. К бассейну вытащили столы из кухни и столовой, и две горничные из Большого дома накрывали их новеньким фарфором, хрусталем и серебряными столовыми приборами, купленными Мирабел и Полом. Пол зажег вдоль бассейна свечи в круглых разноцветных формочках, и еще ряд свечей предполагалось поставить на стол в подсвечниках. В воздухе витал дух праздника.
Собралось около тридцати человека — на такую большую компанию Мирабел готовить еще не приходилось. Однако они с Робертом быстро нашли взаимопонимание, и еда получилась выше всяких похвал. После «канапе» был подан французский луковый суп, затем вкуснейшая лазанья с огромным количеством зеленого салата, а за ними последовал гигантский праздничный торт со свечами, который торжественно водрузили на стол перед Полом в то время как гости дружно пропели ему «С днем рождения!».
